«…вопрос о поддержании дальнейшей временной синхронизации. Установленный срок истекает через десять лет, и уже сейчас идет дискуссия о заключении нового международного пакта о сотрудничестве, а также по вопросам создания нового глобального соглашения и необходимости…» Куда они денутся. Будет и пакт, и соглашение, и новые попытки протащить сюда что-то из технологий. Это слишком выгодно – всем, чтобы ссориться на эту тему.
Для ссор найдется что-то еще…
Практически сразу после первого контакта, произошедшего после возвращения на Орин Ита и Скрипача, Терру-ноль удалось синхронизировать по времени с «внешним миром», замедлив время системы в шесть раз. Делали это в результате Эрсай, потому что ни один Контролирующий с поставленной задачей справиться, как выяснилось, не мог. Терра-ноль была – и ее одновременно не было. Парадокс? Конечно. Но факт оставался фактом – звездная система оказалась недосягаема для воздействия Контроля. Хотя потому, что, являясь частью множества мегасиуров, она фактически не принадлежала ни одному. И попасть сюда Контролирующие могли лишь при последнем издыхании. Их можно было вывести отсюда (тех, что соглашались продолжить жить), но живого и здорового Контролирующего имеющиеся на планете шесть рабочих точек не пускали. Точно так же они не пускали ни Встречающих, ни Связующих, работавших с Сетью – исключение делалось только для тех, кто потерял экипаж или Барда… но таких были единицы, на всей Терре сейчас работало семеро «сирот»: трое бывших Связующих, и две пары Встречающих. Впрочем, их называли не только «сиротами». Еще и «ангелами смерти» называли – их команда вместе с медиками, как приезжими, так и местными, работала на площадках прибытия…
Ит досадливо поморщился – а ведь придется работать с ними, придется, хочется того или не хочется. Как минимум, три вылета, группа прикрытия, или разведка, или и то и другое сразу. И, с высокой долей вероятности, три возвращения – снова прикрывая. Но уже отход группы, которая будет увозить мертвое тело. Господи!.. Таких, как Безумный Бард Сон де Ири, за все сорок лет было всего шестнадцать человек. Остальные предпочли «уйти»…
«…старейший российский завод, оснащенный уникальными техническими достижениями, полученными…» Ага, ну с этим-то как раз все ясно. Внесли новое дополнение в пакт и переоборудовали машиностроительный. Жаль, что на мирной технике это почти не скажется.
«Обращение к жителям приграничных районов. В случае обнаружения незаконного проникновения…» Здравствуй, паранойя. Хотя как знать. Сумели же двадцать лет назад мальчишки-рыболовы предупредить диверсию? Сумели. До сих пор загадка, как один из них умудрился увидеть «Ската», несущего на борту пятнадцать немецких десантников, и понять, в каком направлении подлодка движется. Проверяли их долго, в том числе и официалы, но все оказалось чисто – просто мальчишка вырос на море, вот натренированное с малолетства зрение и не подвело. Мелькнула тень, а он заметил.
Дружественная Украина сейчас с Россией не просто в хороших отношениях. В замечательных. Причина простая: страна маленькая, не прикрывай ее Россия, ее бы давно сожрали с потрохами – есть кому.
– Может, сала купим копченого? – поинтересовался Скрипач.
– Завтра, – решительно ответил Ит, взваливая на плечо тюк со снаряжением. В тюке металлически брякнуло. – Рыжий, идем! Тридцать градусов жары, а еще только двенадцать дня. И неизвестно, починили колонку или нет. Я лично хочу успеть помыться.
– Я им не починю, – с угрозой в голосе процедил Скрипач. Подхватил свой мешок, сунул Иту букет, и они направились обратно к набережной.
Проще всего было сесть на катер маршрута «К-01», кольцевой, ходивший от Киевского причала до шлюзов в Печатниках. Перешел дорогу, и ты уже дома.
Катера ходили часто, каждые двадцать минут, и швартовались по левому берегу. Нет, дойти пешком тоже не составляло труда, но вот чего точно не хотелось, так это тащиться до работающего моста через Яузу. Тот, что шел по набережной, был на ремонте, и через него сейчас не пускали – об этом их предупредил еще в Домодедово кто-то из знакомых по институту.
Так что, как говорится, кривой дорогой ближе.
* * *
Разумеется, пошли к себе.
По дневному времени в жилом подъезде высотки на Котельнической, где располагалась их квартира, было совсем пусто, большая часть аспирантов сейчас находилась на работе. Гулкий коридор отозвался их шагам нестройным отраженным эхом, метнувшимся от стены к стене, и замершим, когда они ступили на истершуюся ковровую дорожку, ведущую к площадке. Поднялись на лифте на свой этаж, Скрипач активировал встроенный в дверь сенсор, заменивший ненадежный замок. Вошел, споткнулся о порожек, чертыхнулся сквозь зубы.
Ит последовал за ним.
За три года их отсутствия квартира, конечно, уютнее не стала. Повсюду была пыль – и на подоконнике, и на столе, заваленном старыми пожелтевшими на солнце бумагами, и на вылинявших шторах. В углу, как успел заметить Ит, виднелась темная пыльная паутина. Он положил снаряжение на пол, перешагнул через него, прошел в ванную. Кран подтекал, и на сероватой эмали ванны появилась ржавая дорожка. Пахло застоявшейся несвежей водой, сыростью – сразу же кольнуло воспоминанием, и немного, совсем немного, сдавило виски легкой болью.
Долго же пришлось потом лечиться… Всю голову искромсали. Ит хорошо помнил недоумение врачей: как, вы в таком состоянии еще и работали? Девять сложнейших операций, три года в общей сложности на реабилитацию, временное ограничение на задания, реставрация метаморфозных форм. И недоумение, искреннее недоумение Орбели – ты правда хочешь обратно? Но почему?!
Ит улыбнулся.
Я очень хотел обратно. И рыжий очень хотел обратно.
Ну вот, мы снова… опять здесь.
Привет, «обратно».
Я скучал.
Всегда скучаю.
Как же я рад…
– Кран отвалился на кухне, – сообщил Скрипач. – Зато колонка работает.
– Как – отвалился? – не понял Ит. Он все еще думал о своем, и на лице у него была все та же счастливая рассеянная улыбка.
– Прогнил, по всей видимости. – Рыжий тоже вошел в ванную, держа на вытянутой руке пыльный и грязный чайник. – Так, я помою на кухне и вскипячу воды, а ты смотайся в кулинарию и купи заварку, сахар и коржиков. С творогом.
– Может, в столовую?..
– Лентяй, – упрекнул его Скрипач. – Разбежался, в столовую. Квартиру мыть будем. Хорошо, я хоть белье догадался в пакеты убрать! Иди, иди, чего стоишь? Тебе лишь бы ничего не делать.
* * *
В ванну набрали холодной воды и положили в нее розы – чтобы не завяли. Кран Скрипач сумел выклянчить у коменданта, переплатив за него вдвое. До вечера мыли и чистили, отскабливая квартиру от трехлетней грязи. Потом мыли окна. Пузырек нашатыря нашелся под ванной, а газеты Ит принес из ларька «Союзпечать», стоявшего на набережной Яузы, в некотором отдалении от высотки. Сразу стало значительно светлее – пыльный полумрак исчез вместе с грязными потеками воды на стеклах. Шторы, правда, решили пока не трогать – стирать их было негде, в ванне сейчас плавали цветы.
К вечеру квартира приобрела более или менее жилой вид – по крайней мере, пылью и запустением в ней уже не пахло, а пахло теперь свежезаваренным чаем, коржиками, мылом и чем-то еще, неуловимым и приятным – видимо, жизнью.
Ит сидел на кровати и рассеянно просматривал старые бумаги, которые перекочевали со стола на эту самую кровать на время мытья окон. Скрипач протирал ветхой тряпкой подоконник.
– Чего читаешь? – поинтересовался он.
– Да так… – Ит неопределенно хмыкнул. – Тут старье по этой сетке… несусветное. Наверняка Берта с группой уже порядочно успели продвинуться.
– Скорее всего, – согласился Скрипач. Поднял с пола таз с грязной водой, ушел в ванную. Через полминуты вернулся, вытирая руки серым застиранным полотенцем. – Свиньи мы все-таки. Эгоистичные, – добавил он.
– Маден? – горько спросил Ит, хотя и так все было понятно.
– Угу, – кивнул Скрипач. – Совести у нас нет. Бросили ребенка…
– Рыжий, она взрослая уже. – Ит отложил бумаги. – Я тоже хотел дождаться. Но…
– Вот и «но». – Скрипач печально усмехнулся. – Такое вот «но». Ну что это за жизнь, а? Почему нельзя, чтобы все было хорошо?
– Не знаю. – Ит вздохнул. Отложил бумаги в сторону. – Хватит про это думать. Пошли чаю выпьем.
– С водкой.
– Рыжий…
– Ну хорошо, хорошо, без. – Скрипач скривился. – Но ты на секунду себе представь… я же ее в морозилку запихнул еще в час дня. Ледяная. И колбаски… А потом чаем это дело лакирнуть…
– Сука, – с чувством отозвался Ит. – Мертвого уговоришь. Ладно, давай. По рюмке.
– За то, чтобы с Маден и мальчишками все было хорошо, – со значением добавил Скрипач. – За это сейчас ну просто грех не выпить.
– Лишь бы водка была, а повод найдется, – сардонически усмехнулся Ит. – Конечно, конечно. А потом будет вторая рюмка – с прибытием. И третья – чтобы не в последний раз. И четвертая – за успех нашего безнадежного дела. И пятая – за Бертика с группой. И шестая – за нас с вами, и за хрен с ними. И седьмая…
