– Даю тебе неделю, Зоя, – Эскалант перешел на деловой тон. – Потом я объявлю всем о нашем официальном союзе с королевской печатью на брачном договоре. Это произойдет с твоим согласием или без него. Увы, мне плевать на него. Порядок дел перед торжественной церемонией мы обговорим позже, ну а брачную ночь я беру на себя…
– Я не буду с тобой, Себастьян! Не буду… так! – выкрикнула я, почти плача от тяжести его власти.
В ответ он лишь улыбнулся и направился к двери. Взявшись за ручку, он оглянулся и бросил:
– У тебя нет выбора, малышка. Впрочем, как и у меня. Доброй ночи!
Я не смогла убить в себе зависимость от этого мужчины. Я отчетливо понимала это, глядя на закрывшуюся за ним дверь и все еще ощущая его близость, вдыхая его аромат. Я пережила в себе те ошеломляющие, сбивающие с жизненного курса истины, и сейчас, вновь заболела им.
Унижение. Бессилие. Боль. Мука. Жестокие и беспощадные чувства били ножами меня изнутри. Я опустилась на пол и больше не могла сдерживать слез. Я рыдала, уткнувшись лицом в густой ворс ковра.
Я беззвучно закрываю дверь спальни, где она спит. Мои шаги мягкие, словно поступь тигра, который готовиться напасть. Мое дыхание частое от сладкого прилива адреналина, но слышно только мне. Я подхожу к постели, на которой лежит она. Эта кровать слишком велика для нее, и мне это нравится. Мне доставляет удовольствие видеть ее худое, беззащитное тело, в котором еще стучит сердце, пульсирует кровь.
Лунный свет таинственно проникает через большие окна и дополняет обстановку ночной мистикой. Люблю это время суток. Только под покровом ночи проступает истина. Ночь снимает маски, открывает тайные желание и прогоняет притворство. Ночь – это мое время…
Я делаю еще один шаг к ее постели и останавливаюсь, неотрывно глядя на девушку, которую скоро убью. Бедняжка! Так наивна и глупа! Мне ее почти жаль. Но только почти.
Моя будущая жертва дышит ровно и тихо. Ее веки трепещут. Она видит сны.
Интересно, что же ей снится? Да разве это важно? Нет, это просто скользнувшая мысль о наивной девчонке, которая думает что она в безопасности.
Она даже не представляет, насколько я близко подобрался. Не знает, что я могу убить ее прямо сейчас и останавливает меня лишь жажда непростой мести. А яркой, красочной и запоминающейся.
Последняя-из-рода-Солер. Из грязного, подлого и ничтожного рода. Ее кровь опозоренная. Ее сердце опорочено. Ее имя проклято.
Через два месяца я стану мстителем, который превратится в легенду. А сейчас, спи, Солер. Пока я разрешаю тебе спать.
Глава 5
Школа
Солнечный день встречал жителей и гостей Барселоны. Осень в каталонской столице – ярчайшее время года. Ведь только в эту пору сплетение стилей и времен городской архитектуры насыщает золотое сияние. Оно покрывает листву волшебством и лишает границ, позволяя слиться с крышами домов и храмов.
Непривычно-ласковые лучи солнца поздней осени заглядывали и в моё окно. Я привыкла к другой осени. В Болгарии она приходила с дождями, вечным туманом и холодным воздухом. Здесь же, осень – добрая, нежная и вдохновляющая. Я уверенна, что Зоя Рольдан рисовала бы ее днем и ночью.
Но вот Зоя Солер все никак не осмелится взять палитру в руки…
Я повернулась на спину и открыла глаза. Опять новый потолок. Почему в последнее время я так часто вижу новый потолок? Это из-за того, что моя жизнь превратилась в крайне нестабильную стихию человеческой судьбы? Я стараюсь меньше думать об этом и сейчас самое время остановиться.
Я сползла с кровати и поплелась в ванную комнату. Мой взгляд задержался на рваных клочках бумаги на столе, которые все еще лежали после вчерашней эмоциональной встряски.
Себастьян Эскалант все ещё мой муж.
Душевная дрожь лишила меня остатков сна, и я привычно попыталась проигнорировать ее.
В отражении зеркал ванной комнаты меня встретила та же девушка, что и всегда. Это становилось обычным – носить новую маску. Сегодня я вернусь в школу. Вечером пойду на презентацию ювелирной коллекции Циско Эмпе. В субботу меня ждет дебютный бал. А через неделю – первая выставка моих работ.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Насыщенный график, черт побери!
Надев вязаное платье сиреневого цвета и черную куртку, я расчесала волосы.
Итак, Барселона, готова ли ты принять меня? Готова ли ты помочь мне принять тебя? Совсем недавно я узнала, что родилась на твоей земле. Как думаешь, у меня получиться жить под твоим небом? Ну, что скажешь, Барселона?
Я пожалела об упрямом решении вернуться в школу «Ллотия», как только «Ягуар» приблизился к ее воротам.
Толпа репортеров заполнила парковку и сотворила живую преграду, которую почти грубо распихивали телохранители – Раблес и Сорино, прокладывая мне путь от автомобиля к входу в школу. Они были постоянно рядом со мной: сидели на лекциях, ходили по коридорам и сопровождали в столовую. Без них я ходила только в туалет. Но и тут происходили весьма непривычные для студентов моменты. Во-первых, из этой комнаты всех настойчиво просили выйти, потом тщательно обыскивали и лишь тогда, входила я. Во-вторых, пока я не появлялась снаружи, в туалет никто не смел войти, а из-за этого создавалась очередь. После двух таких процедур я решительно отказалась от воды и чая пока не закончатся занятия.
Косые, откровенно любопытные и оценивающие взгляды преследовали меня повсюду. Перешептывания и почти неприкрытые остроязычные фразы доносились до моих ушей. Но это еще не все. Победителем в категории «Последствия неправильного решения вернуться в прежнюю жизнь» стало всеобщее лицемерие. Огромное количество студентов и преподавателей желали познакомиться со мной. Тщеславные и корыстные ребята, открыто предлагали свою дружбу. В их числе оказался и президент студенчества – Винсент. Он, подшучивая, расспрашивал о моих делах и планах на ближайшие выходные.
Подводя итог первого дня моего обучения под новым именем, я сильно приуменьшу, если скажу, что подорвала спокойное течение учебного процесса. И уже сидя на последней лекции профессора Эмпе, я сокрушенно подумывала про временное прекращение учебы. Не хочу дожидаться, когда об этом попросит директор школы из-за всего этого шума вокруг имени Солер. Моего имени.
Все это новое и волнительно-напряженное помогало лишь в одном – я отвлеклась от мыслей о своих покойных родителях, приемных и… биологических. Пока эти заботы лечили меня от душевных терзаний, давали время принять новое прошлое, вжиться в роль человека, на которого объявили охоту.
Учебный день, испытывающий терпение мне и окружающим, закончился, когда прозвучал звонок и лекция о технологии нанесения акварели на холст завершилась.
Угрюмо собрав свои принадлежности и спрятав их в сумку, я поплелась к выходу. Раблес и Сорино шли рядом, когда профессор Эмпе вдруг окликнул меня.
– Слышал у вас скоро дебютная выставка? – мягкая улыбка украшала лицо дизайнера.
– Да, – промямлила я и тут же опомнилась. – Я буду счастлива, если вы найдете время посетить ее, профессор!
Его глаза изучающее глядели на меня. Он снял очки и усмехнулся.
– Спасибо, я обязательно приду, графиня.
Я вздрогнула от нового обращения, и он подметил это понимающей улыбкой.
– Вы не забыли о сегодняшней презентации моей коллекции? – перевел тему Эмпе.
Мои губы растянулись в жалком подобии усмешки:
– Нет. Я жду ее с нетерпением!
Профессор кивнул:
– Покажите мне свои новые работы?
Я машинально накрыла рукой сумку, но вспомнила, что уже две недели хожу без альбома.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
– Сегодня я не взяла рисунки, – поджала губы я. – Возможно, в понедельник у вас будет время их посмотреть? После вашей лекции, профессор.
Улыбка Эмпе казалось, стала немного печальной, а взгляд засветился добротой.
– Разумеется. Я буду ждать их, сеньорита.
Я уже повернулась, чтобы уйти, но он вдруг легонько коснулся моего плеча и заговорил:
