– Ты танцуешь божественно, Мэри, – сказал Терри.
– Спасибо.
– Но словно во сне. Скажи, о чем ты все время думаешь?
– О том, какой прекрасный сегодня вечер.
– Пожалуйста, не надо! Это просто бестактно, – он заглянул мне в лицо. – Латиноамериканские танцевать умеешь?
– Немного.
– Знаешь, что джайв и рок-н-ролл – по происхождению латиноамериканские танцы?
– Нет.
– Это один танцевальный стиль. Мужчина просто стоит в центре; все делает женщина. Так ведь и должно быть, верно?
Опять то же ощущение, что он хитро посмеивается надо мной. Углы губ и глаза его хитро подрагивали.
Потом мы ещё раз пошли с ним танцевать, но тут оркестр принялся демонстрировать какие-то новые штуки, которые раззадорили Терри, и он разошелся.
– Знаешь, – сказала я, – давай лучше сядем.
– Милая, можешь сидеть, если хочешь. А я директор, и должен делать вид, что мне ужасно весело.
– А что, мистер Ротлэнд никогда не танцует?
– Спроси у него, раз тебе интересно.
– Просто ты сказал, что директора обязаны веселиться.
– Он не веселится, милая, потому его и не слишком любят.
– Его не любят?
– Спроси своих друзей.
– А раньше он тоже никогда не танцевал?
– Милая моя, это первый вечер, который он вообще почтил своим присутствием с тех пор, как стал работать в фирме.
Танец у нас не слишком ладился, так что я не удивилась, что следующие часа полтора Терри меня не приглашал. Правда, партнеров мне и без него хватало. Но около часа ночи, когда добрая половина сидевших во главе стола разъехались, Терри снова подошел ко мне.
– Тут становится невесело. Я пригласил к себе несколько человек, чтобы достойно завершить вечер. Пойдешь?
– Танцевать?
– Нет. Немного выпьем, поболтаем, послушаем музыку. Попросту, без всяких претензий.
Я решила, что пришло время незаметно сматываться. В Манчестере я старалась не заводить никаких отношений, и это себя оправдывало. Но человек не всегда поступает мудро. И я вопреки самой себе сказала:
– Спасибо, с удовольствием.
– Прекрасно. Встречаемся через десять минут на выходе. Думаю, у Макдональдов найдется место в машине для тебя.
Терри жил всего в десяти минутах езды от «Стэйджа». Макдональды были гостями фирмы; оба высоченные, словно подъемные краны, шустрые и неугомонные, но довольно милые.
Они были из Лондона, эдакие столичные остряки и пустомели, но не такие глупые и назойливые, как остряки провинциальные. Белокурая миссис Макдональд была коротко подстрижена на мальчишеский манер, который делает женщину похожей на мокрую кошку; шелковое цветастое платье слишком сильно открывало ноги и весьма смело – грудь. На муже был смокинг с атласными лацканами. Я оказалась на заднем сиденье их «ягуара» вместе с Донной Уитерби и забавным типом по фамилии Уолден.
Алистер Макдональд гнал, как сумасшедший, но Терри как-то умудрился все же приехать первым, поэтому мы все вместе ввалились в его трехкомнатную, очень современно обставленную квартиру: пурпурный ковер, оранжевые стены, неоновые светильники, в углу бар, стойка которого обтянута голубой кожей.
Нас было двенадцать человек, и все много пили и говорили. Нельзя сказать, чтобы и я тоже много пила: при той жизни, какую я веду, болтать не годится. Кто-то крикнул: «Включите музыку?» и тут же заиграла музыка, что-то из «Битлз». Две-три пары образовали круг в одном углу комнаты, но на ковре танцевать быстро неудобно, и через некоторое время Терри выдвинул стол и спросил:
– В покер играешь, Мэри?
– Нет, – ответила я. – Ты про карты?
Он рассмеялся.
– Да так, для развлечения. Я тебя быстро научу.
– Нет, спасибо. Я лучше посмотрю.
– Если ты и карты освоишь так же быстро, как бухгалтерию, то… По два шиллинга, Алистер?
– Низкие ставки портят игру, – возразил Макдональд. – Даром рисковать легко…
– Ты прав, дорогой, – согласилась жена, выразительно ему подмигнув, потом понизила голос и манерно повела головой в сторону танцующих: – Но сегодня такая разношерстная компания. Думаю, нужно быть демократичнее, – и поправила упавшую с плеча бретельку.
– Не будь занудой, милый, – сказала она мужу. – Нам сегодня придется спуститься до их уровня. – Она покосилась на меня. – Вас я не имею в виду. Такое дивное платье… это от «Эйми»? – Она прекрасно знала, что нет. – Словно с полотна раннего Модильяни. Такая нежная, теплая кожа… Конечно, мы будем играть так, как скажешь, Терри, солнышко. – Она его поцеловала.
Стол обступили со всех сторон. Я поначалу не хотела играть, но Терри настоял, что будет меня учить. Его руки все время так и норовили где-нибудь и как-нибудь меня коснуться: то рука ложилась на талию, то оказывалась на моем плече, то пальцы как бы нечаянно попадали на обнаженную кожу; то он брал меня за локоть или за запястье. Не люблю, когда меня лапают, и была рада, что Макдональды обещали отвезти меня домой.
Я сделала вид, что у меня с собой нет денег, поэтому Терри одолжил мне два фунта, но мне не везло, и когда деньги кончились, я сказала, что выхожу из игры; это дало возможность избавиться от его лап.
Но за игрой я продолжала следить. Терри был прав, ничего сложного. Любой мог освоить все правила за десять минут. Но дело этим не кончалось. Похоже, всякий, у кого есть немного времени и у кого варит котелок, сможет подсчитать, сколько шансов на победу у него появится, если он возьмет ещё одну карту, и на сколько они увеличатся, если сбросить карты. Например, если у тебя четыре карты одной масти и есть надежда вытащить пятую для… как это называется – для флэша, то у тебя примерно один из четырех шансов, поскольку существуют четыре масти. Но если у тебя три карты одного достоинства, например, три пятерки, и ты надеешься вытащить четвертую, то получается один шанс из сорока восьми, потому что в колоде она одна. Нет, один из двадцати четырех, потому что шансов два.
Пока никто не видел, я взяла сумочку, достала листок бумаги и занялась расчетами.
Около трех ночи супруги Смит, Донна и ещё одна пара ушли домой, а мы все ещё раз выпили, и я решила, что теперь разойдемся; но другие закричали, что надо продолжать, и все снова уселись за стол и на этот раз заставили меня сесть с ними. Я достала свою собственную купюру в один фунт и поклялась уйти домой сразу, как только его проиграю.
Но не проиграла, а выиграла. Здесь пригодилось то, что я всегда умела. Я легко скрывала все, что бы ни было у меня на душе. С десяти лет я привыкла. А дальше любовь к деньгам и математике. И ещё то, что я незаметно наблюдала за другими и старалась угадать, блефуют они или нет.
Нельзя сказать, чтобы я получала от этого большое удовольствие. Азартные игры всегда пугали меня до смерти. В тот единственный раз, когда я поставила фунт стерлингов на лошадь на скачках, мне стало так плохо, будто началась морская болезнь, и я почувствовала истинное облегчение, когда забег закончился и деньги были проиграны. Не знаю, отчего, ведь я в общем-то всегда легко тратила деньги.
К пяти часам мой выигрыш составил двадцать два фунта. Я испытывала ужасную неловкость и была рада, что все закончилось. Сначала я не хотела брать деньги.
– Нет, – говорила я. – Заберите их, пожалуйста. Слишком много.
– Добыто в честном поединке, – возразил Алистер Макдональд, потрепав меня по плечу. Он был единственным, кто тоже выиграл. – Но больше валяйте дурака, а то мы не поверим.
– Свечи догорели, за окнами рассвет, – произнесла его жена, прикрывая рукой широкий зевок. – Это я вместо прощания. Пора домой.
Терри хотел, чтобы все выпили на посошок, но никто не стал, и мы принялись разбирать пальто. Я обнаружила, что посадила пятно на рукав платья и чуть задержалась, чтобы его счистить. Могу поклясться, это заняло не больше пяти секунд, но когда я вышла, мой выигрыш по-прежнему лежал на столе, а Терри уже прощался в дверях с Уолденом и ещё двумя другими гостями, поэтому я торопливо схватила бумажные купюры и запихнула их в сумку.
Я подошла к двери с пальто через руку, когда Терри уже всех выпроводил. Он смотрел на меня чуть прищурившись и улыбаясь. Потом, когда Терри закрыл дверь, я сказала:
– Спасибо, все было чудесно. И мне ужасно неловко из-за денег.
– Это был честный поединок, как сказал Алистер. Останься ещё на несколько минут, прошу тебя.
– Не могу. Хочу спать. К тому же Макдональды меня ждут.
– О нет, они уже уехали.
– Уехали? – Я была ошеломлена. – Ты хочешь сказать…
– Чего ты так перепугалась? Я отвезу тебя домой через несколько минут.
– Но они говорили, что нам по дороге.
– Да? Должно быть, забыли. – Терри взял меня за руку и чуть не силой повел обратно в гостиную. – Нет, серьезно, милая, я им сказал, что ты ещё немного задержишься и что я сам отвезу тебя домой. В самом деле, я буду очень рад.
