— Добрый день, дорогой господин. С кем имею честь?
Тоот представился. Улыбка на мгновение перекосилась, но потом все-таки удержалась на лице.
— Очень приятно. Чем могу служить?
— Мне хотелось бы получить от вас кое-какую информацию.
Фенеш оглянулся на вахтера, сидевшего у конторки.
— Пойдемте, пожалуй, прогуляемся.
Они вышли и прошагали до границы города, где громоздились наполовину готовые дома нового микрорайона. Хотя был воскресный день, на стройке несколько человек работали, правда, с явной прохладцей.
— Итак, о чем бы вы хотели поговорить со мной?
Фенеш остановился совсем близко от Тоота, так что капитан слышал его прерывистое, тяжелое, как у большинства тучных людей, дыхание. Он был одет в серебристо-серую рубашку в талию, такого же цвета облегающие брюки и серые полуботинки с узкими носами. «Где-то я уже видел этого человека», — мелькнуло в голове у Тоота. Но потом он быстро сообразил, что не сам Фенеш ему знаком, а подобный тип мужчин.
— Я хотел бы задать вам несколько вопросов о вашем друге Шандоре Варге.
Напряженная улыбка Фенеша окончательно растаяла.
— Так уже больше месяца назад меня расспрашивали о нем сотрудники полиции. Наверное, и вы в связи с его исчезновением…
— Да и в связи с этим. Что вам об этом известно?
— То же, что и тогда, иначе говоря, ничего.
— Ничего?
— Как-то вечером он подскочил сюда. Мы разговорились. Если мне память не изменяет, это было в среду — нам только что привезли бетонные балки. Мы условились, что в пятницу я подъеду к ним. И в пятницу в четыре часа пополудни я уже был у них. Маргит выглядела явно обеспокоенной: накануне, в четверг, Шани, вернувшись с работы, сказал, что ему, мол, надо еще кое-куда сходить, но к ужину, не позже, будет дома. И с тех пор его никто не видел. Я остался у них, чтобы успокоить Маргит.
— По вашему мнению, куда и почему исчез Варга?
— Может быть, за границу сбежал.
— Чего ради он бы это сделал? У него тут было все.
— А может, ему все надоело — наверное, и с вами так бывало хоть раз? — назидательно проговорил Фенеш.
Тоот посмотрел в сторону, и взгляд его остановился на равномерно двигающемся башенном кране. В вышине кружила стая ворон, над головой раздался резкий крик, и тут же он почувствовал, как что-то теплое растеклось по руке, просочившись через рукав рубашки — птицы по-своему «одарили» его. Тоот взглянул на Фенеша и заметил злорадную ухмылку, которая, правда, тотчас же сменилась раскатистым смехом. Тоот вытер рубашку носовым платком.
— Вам весело? — спросил он.
Фенеш постарался подавить смех.
— Простите, но мне на память пришел веселый анекдот. Приходит карлик к доктору…
— Ваши личные связи с Варгой какой носили характер?
— Что вы имеете в виду?
— Вы имели с ним контакты либо по коммерческой линии, либо, простите, по… сексуальной, как партнер?
Мужчина сильно вздрогнул, потом втянул голову в плечи и опасливо огляделся.
— Тише! Вы что, с ума сошли? — забормотал он, положив руку на плечо капитану. — Не забывайте — мы же находимся в провинции. А чтобы вы знали — я предпочитаю в этих делах гетерогенность.
— Это что такое?
— Как бы вам сказать? Когда — так, а когда сяк.
— А Варга?
— Да никак. У меня с ним исключительно товарищеские отношения. Мы вместе ходили в гимназию в Дебрецене, а потом, спустя несколько лет, снова встретились.
— На какой почве?
— Как старые друзья.
Тоот доброжелательно кивнул.
— Ну ясно, за бутылочкой вина поговорили о старых добрых временах. О товарищах по гимназии, о девушках, о педагогах. И так затем каждую свободную субботу?
— А почему бы нет? У нас много общих тем для разговоров.
— Верю. Но вы не из тех людей, которые проповедуют совершенно бескорыстную дружбу.
Фенеш снова улыбнулся.
— Дружба основывается на взаимной выгоде. Может быть, у вас другое мнение?
Тоот сделал нетерпеливый жест.
— Вряд ли сейчас интересно мое мнение. Лучше скажите, что означала для вас эта «взаимная выгода»?
— У меня была бесплатная летняя дача. Я мог иногда приехать туда и с другом, и с подругой.
— А Варге какая с этого была выгода?
— Ему всегда не хватало общества, компании. А обо мне многие говорят, что я приятный, компанейский человек.
Тоот на секунду задумался.
— Вы — инженер-строитель. Я думаю, вы имели возможность оказать Варге ту или иную услугу, связанную со строительством. Равно как и ваши знакомые — его знакомым. И в проектировании, и с материалами…
Фенеш с удивлением взглянул на капитана.
— А разве мы не для того живем, чтобы помогать друг другу? А?
— Странное у вас представление о дружеских симпатиях. Оно ограничивается десятью, а исключает сто человек.
Инженер осуждающе покачал головой.
— Я не понимаю вас. Эта сотня тоже постоянно имеет свои возможности. Если вы, например, сделаете мне любезность, то можете рассчитывать на мою благодарность. Это в человеческой натуре. Вы же не хотите сделать мне неприятность?
— А вы думаете, я мог бы?
— Разумеется. Хотя ничего предосудительного обо мне вы сказать не смогли бы, но своими подозрениями репутацию мою попортили бы. А начальство любит и уважает меня.
— Ну и подчиненные, наверное, вас уважают?
Фенеш бросил на Тоота настороженный взгляд. Потом почесал затылок.
— Вы, вижу, думаете, что я коррумпирован?
— А что, разве нет?
— По вашей шкале ценностей — да. Но вы ведь знаете, как у нас: если ты не отрастил себе морду или не подкармливаешься от государственной монополии, ты даже и презренья-то не достоин. И наоборот: ловких людей уважают. Понятиями прошлого века меряет, пожалуй, лишь учительница гимназии, и то потому, что ей красть нечего.
Но уже и она непорядочна в том смысле, что имеет возможность накляузничать директору на своих коллег, ради того, чтобы получить прибавку к зарплате.
— А Варга, по вашему выражению, «отрастил себе морду»?
— Нет, не сказал бы. Он был динамичной личностью.
— Это что означает?
Фенеш сверкнул своими круглыми, как у ребенка, глазами.
— Знаете, в чем была разница между нами двумя? — Левой рукой он похлопал мускулы на своей правой. — Казалось бы, мы с ним были оба вот такими крепкими, оба одной породы, ну, как две рыбы. Но дело-то в том, что я щука, которая больше метра не бывает, а Шани — акула, которая достигает и пяти метров.
— Что вы хотите этим сказать?
— Что мне заранее определено судьбой быть маленьким. Я, конечно, использую свои связи, свожу людей, которые до этого не знали друг друга, а затем, глядишь, и мне оттуда, отсюда что-то перепадает. А Шандору этого было мало. На ближайшие годы у него были такие планы, от которых у меня, что называется, волосы дыбом вставали: он хотел приобрести бензоколонку и открыть самостоятельную топливно-торговую базу; даже нашел уже для этого нужные связи.
— Вы не завидовали ему?
— У него было два преимущества по сравнению со мной. Первое — его характер. Он повсюду хорошо себя чувствовал; он как-то сказал даже, что и в тюрьме ему было бы хорошо. Это не голая фраза; он и в армии в ус не дул. Знаете, тот, кто не боится тюрьмы, может браться и за дела покрупнее. Я боюсь. А он брался и за политические дела. В последние годы успешно пошел по этой линии. И чем выше поднимался, тем становился самоувереннее. Как-то сказал мне: «Старина, это тебе не в башне. Там, чем выше поднимаешься, тем больше голова кружится. А тут — наоборот».
— Вам обоим не мешало, что вы знали о делах друг друга?
— Без взаимного доверия далеко не уедешь.
— Однако вы только сейчас так открыто говорите обо всем.
— Бедняга ушел в иной мир. Теперь ему все равно.
— Откуда вы взяли, что Варга мертв?
— Ребенок я, что ли! Шани достиг уже такого положения, что не мог отложить свои дела ни на неделю. Конкуренция не дает прохлаждаться.
— Давно он стал работать такими темпами?
— Да лет десять-двенадцать. По крайней мере, я так считаю.
— Из каких источников он черпал деньги?
— На этот вопрос я затрудняюсь ответить.
— Меня, собственно говоря, интересуют два вопроса: откуда поступали и куда уходили его деньги?
— А вы что — фининспектор, что ли?
— Нет. Но практика показывает, что причиной многих преступлений являются деньги.
— Видите ли, могу поделиться только своими предположениями. Он имел доход от различных гешефтов, он посредничал или оказывал какие-то любезности в перепродаже антиквариата, вина. А в продаже он выступал как самостоятельный предприниматель.
— А за ваши любезности он чем расплачивался?
— Любезностями.
— Какими?
Фенеш осклабился.
— Не думаю, что это могло бы вас касаться.
