Пунктуальный иностранец приземлился на заранее отведенное ему место. Об этом свидетельствовала маленькая табличка с его фамилией. И тут часы пробили восемь вечера: время, на которое было назначено заседание. Члены совета застыли на своих местах. Не хватало лишь Главного, который никак не шел.
Прошло полчаса, сорок пять минут, час, и тут по залу пронесся шепот, что Главный, видимо, по своему обыкновению, задерживается. В зале наступило оживление. Некоторые члены совета встали со своих мест и начали расхаживать взад-вперед группами и по одному. Кое-кто вышел из зала вовсе, но лишь затем, чтобы вскоре появиться с бокалом воды в руке или с чашкой чая. Иностранцу тоже захотелось пить, и он вышел из зала в коридор. Там он обратил внимание на соседнюю дверь, которая была приоткрыта. Иностранец вошел в нее и очутился в просторной комнате, видимо, специально предназначенной для легких закусок. Посередине, в окружении мягких диванов, стоял низкий стол. В отдалении находился встроенный в стену рукомойник огромного размера, в изящных формах которого угадывалась рука дорогого дизайнера. Впрочем, руку эту можно было проследить во всем изысканном интерьере небольшой гостиной. В углу, у встроенного шкафа суетились две строго, со вкусом одетые девушки. Одна из них, заметив иностранца, любезно предложила ему воды, чая и кое-какие закуски, чем иностранец не преминул тут же воспользоваться. Потом вышел в коридор, походил там немного и снова выпил стакан воды, а через какое-то время, чувствуя сонливость, попросил себе чая. Покончив с чаем, вернулся на свое место. В зале мало что изменилось. Кто-то из членов совета расхаживал взад-вперед, кто-то разговаривал с соседом, кто-то просто напряженно смотрел перед собой. Часы пробили десять вечера. Иностранца под тихое журчание голосов, идущее со всех сторон, стало клонить в сон с небывалой силой.
Веки его непроизвольно сомкнулись, и перед глазами закружили в каком-то странном тихом хороводе озабоченные лица членов совета директоров. Они подобострастно приближались к нему и бормотали что-то невнятное о том, как им много приходится работать, чтобы оправдать свои невероятных размеров заработные платы, о которых иностранец знал не понаслышке, так как сам ежемесячно дивился кругленькой сумме, падавшей на его счет в качестве вознаграждения за участие в управлении корпорацией. За год такой работы он сумел приобрести себе небольшой замок в своей стране. Впрочем, остальные члены совета также питали нешуточную страсть к приобретению замков в местах, откуда был родом иностранец, благо в средствах они ограничены не были.
Иностранец проснулся от боя часов. От неожиданности он не мог понять, где он и что с ним происходит. Ему стало очень тревожно и неловко. Между прочим, наш иностранец являлся членом совета сразу нескольких крупных корпораций некоторого царства. И теперь спросонья бедняга никак не мог вспомнить, на каком именно заседании находится. Он тревожно озирался по сторонам, тщетно пытаясь найти хоть какую-то зацепку, которая помогла бы ему отгадать место его пребывания. Все было тщетно. Иностранец совсем уже отчаялся, как вдруг, случайно повернув голову, над пустующим местом Главного увидел надпись названия корпорации, сделанную огромными буквами. Он облегченно выдохнул воздух и неожиданно вспомнил, как перед началом заседания удивился, зачем нужна была эта надпись, вдобавок выполненная столь крупными буквами. Теперь ему все стало понятно. В некотором царстве, только на первый взгляд многое казалось нелепым, но стоило вникнуть в суть происходящих здесь процессов, как приходило понимание того, насколько все хорошо тут было продуманно и отвечало требованиям окружающей среды. Ведь вокруг него, намаявшись за день, дремали такие же управленцы. Они, как и он, тоже являлись членами разных советов директоров разных больших корпораций некоторого государства. И, соответственно, внезапно пробудившись, также легко могли забыть, где находятся. А тут проснулся – и пожалуйста: прямо перед тобой написано, где ты. Что говорить! Смекалистые люди!
Время шло к одиннадцати, Главного все не было, а иностранцу после большого количества воды и чая нестерпимо захотелось в туалет. Он вышел из зала заседаний, прошелся по коридору, но нигде не обнаружил заветной комнаты, а спросить у малознакомых коллег ему было как-то неловко. Желание его между тем нарастало, грозя разрешиться полным конфузом. Помявшись с ноги на ногу, иностранец решился обратиться с вопросом к проходившей мимо девушке, которая час назад угощала его чаем и водой.
– Скажите, пожалуйста, где тут можно руки помыть? – несколько завуалировано поинтересовался стеснительный иностранец.
– Руки? Можно здесь. Пожалуйста, проходите, – и девушка любезно открыла перед ним комнату гостиной, где он пил чай, и указала на встроенный в стену рукомойник.
– Но… – в нерешительности промолвил иностранец.
– Пожалуйста, не стесняйтесь, – улыбнулась девушка и проворно удалилась по своим делам.
Иностранец нерешительно мялся на месте. В гостиной никого не было. Но в его стране, по крайней мере, в таких солидных заведениях, в рукомойник нужду не справляли. Хотя, если хорошенечко припомнить, то с самим иностранцем и не такое приключалось. Особенно в бурные студенческие годы! С другой стороны, он уже привык к тому, что в некотором царстве он постоянно сталкивался с чем-то новым и даже, можно сказать, инновационным. Чего стоило одно утреннее посещение больницы!
Время поджимало! Главный мог появиться в любую минуту. А на печальных примерах других коллег иностранец хорошо усвоил, что Главного лучше не раздражать. Он, вообще-то, был человеком широких взглядов и мог многое простить. Некомпетентность, воровство и прочие мелочи некоторым запросто сходили с рук. Но опоздание – никогда. Страшнее, пожалуй, было только высказать собственное профессиональное суждение на заседании совета, предварительно не согласовав его с Главным, на прием к которому надо было записываться за месяц, а то и за два. И то, и другое приравнивалось к проявлению нелояльности. Нелояльность же была непростительна и каралась неумолимо и жестоко – неминуемое лишение должности, а то и потеря всего накопленного за годы непосильных трудов. Стоило ли говорить, что ничего подобного в планы нашего иностранца не входило. Так что о том, чтобы появиться после Главного, не могло идти речи.
Но и пересидеть предстоящее заседание физически не представлялось возможным. Надо было решаться. Иностранец еще раз подумал, что туалетов нигде нет и что девушка направила его к умывальнику, и заключил:
«В конце концов, бог его знает, может быть, у них это в порядке вещей!»
Он осторожно подошел к раковине и расстегнул ширинку. Но стоило ему непосредственно приступить к исполнению своего замысла, как дверь в гостиную приоткрылась, и в комнату вошел один из руководителей корпорации. Судя по всему, он желал немного подкрепиться, но заметив иностранца, застыл на месте, как вкопанный. Иностранец тоже несколько смутился, а затем, совершенно неожиданно для себя самого, отрывисто выпалил:
– Занято!
– Из-ви-ни-те, – по слогам произнес его коллега и озадаченно покинул гостиную. Уже через минуту он сидел за столом заседаний и жарким шепотом излагал увиденную картину своему соседу справа:
– Нет, ты представляешь себе! Я захожу в гостиную чаю попить, а он там ссыт!
– Кто ссыт, куда ссыт? Где? – озабоченно зашептал сосед справа.
– Кто-кто. Дед пихто! Иностранец наш! Вот кто! Дожили! Прикинь! Распустился совсем! Как в хлеву!
– Да ты что? Шутишь!
– Клянусь!
– Не может быть!
– А я тебе говорю, только что своими глазами видел. Ссыт в раковину, понимаешь, как ни в чем не бывало. Черт знает что происходит!
– Во дела!
– Я и говорю, надо что-то делать с этим!
– Чего?
– Надо его как-то урезонить!
– Кого?
– Иностранца нашего!
– А как ты его урезонишь? Не ты же его назначал!
– То-то и проблема. Назначал-то его Главный. Но с этим к Главному идти… – сосед слева замялся. Было видно, что такой план действий ему не внушал большого оптимизма.
– Во-во. И я о том же. Еще неизвестно, как Главный к этому отнесется. Да и черт его знает, что он по этому поводу вообще думает.
– Что ж теперь, это дело так оставить? А если он завтра в рукомойник гостиной срать начнет, иностранец этот? Тогда как?
– Ну, пока-то не начал. А потом знаешь, что? А может, теперь так принято? – еще тише прошептал осторожный сосед справа.
– Что принято? – удивился сосед слева.
– Ну, это… В гостиной, в рукомойник, того… Для скорости, так сказать, чтобы от работы не отрываться надолго. Туалеты-то у нас, не забывай, на другом этаже. Пока туда дойдешь. А тут, чтобы время не терять. А время наше с тобой, принимая в расчет уровень его немаленькой оплаты, сам знаешь, какое дорогое.
Да и вообще, сейчас, знаешь, брат, очень многое меняется. Новые подходы везде. Ты сам прикинь. И в образовании, и в медицине…. да куда ни плюнь. А он же, все-таки, иностранец. Не зря его Главный к нам в Совет заседать пригласил. Поди, знает, как правильно, чтобы время не терять, – при этих своих словах сосед справа задумался. Сосед слева тоже молчал.
