— Меня? — совершенно равнодушно протянул стальным тоном Ренат, ехидно приподняв уголки губ, — твой брат не принесёт мне никакой пользы. А вот ты… Мышонок, — схватив меня отрывисто за шею, он притянул к себе, касаясь глотки указательным пальцем и царапая своими проклятыми когтями нежную кожу, облизав по-кошачьи щёку. Подольский провёл кончиком языка по моим губам. — Моя самая настоящая необходимость.
Глава 10
— Вы бешеный! — запинаясь от своей рискованности, закричала всеми силами, — не нужно, прошу…
— Можешь говорить погромче? Я не слышу, — дразнит Ренат, оторвавшись от моих губ. Он, будто вспомнив о чём-то намного важном чем я, начал оценивать мой внешний вид.
— Прекрасно. Жду тебя внизу у машины через десять минут. Советую быть послушной, Анита. Я словами не бросаюсь и не собираюсь терпеть твои выходки.
— Поняла…
— Что ты поняла?
— Держать рот связанным!
— Быстро учишься.
Проведя напоследок по щеке, Ренат покинул комнату.
Мои веки набухли от нахлынувших слёз. Чудовище съедало меня за одни лишь сутки. Как мне предстояло провести с ним больше времени — оставалось загадкой. Либо он доведёт меня до смерти, либо сам зарежет от бесполезности моего существования! Я хочу домой. В ту самую хрущёвку, где я прихожу после смены и меня ждал улыбающийся Дамир. А на утро я приготовлю нам вкусную яичницу и поджарю её с хлебом, провожу его в школу… И, — я чувствовала, как вкушаю солёный привкус на губах. Слёзы достигли меня. Доставая лежавший на тумбе платок, вытерла аккуратно капли, — я умру… Точно, погибну такими темпами, если не спасу брата! Мне плевать, что со мной сотворит Ренат. Я лишь хочу спасти жизнь единственному, кто меня любит по-настоящему. Тот факт, что Подольский оправдывает свой поступок, внедряя в это неясным образом отца, вводит меня в ступор. Это же настоящая несуразица, кем бы ни был отец, другом или наёмником, зачем похищать его дочь? Где здесь смысл?
Я прошлась ладонью по спрятанному куску металла ещё с момента похищения.
«Повезло, что я до сих пор не выронила его. Он останется моим запасным вариантом. Не хочу к такому прибегать. Знаю, что руки затрясутся, но разве есть варианты? Главное, чтобы не увидел кто».
Не пытаясь ещё больше засиживаться, я в сопровождении Амира добралась до авто. Меня посадили на заднее сидение, где ждал мой ночной кошмар. Подольский протянул мне ладонь, крепко сжимая каждый пальчик.
Мы ехали примерно пятнадцать минут, выбираясь в центр города. Тигр не отпускал меня и не думал об этом. Чем больше я тянула руку к себе, тем сильнее хватка становилась. Он… Самый настоящий бес.
— Мы на месте, — перед нами открывает дверь Амир, предлагая встать. Не успела я и среагировать, как Ренат отвёл телохранителя подальше, снова касаясь меня и не позволяя дотронуться другому. Словно брезгая другими, Тигр положил свою руку мне на талию, не уходя ни на лишний шаг. Мы оказались в огромном здании с высоченными белыми потолками и красными картинами. К нам подошёл администратор торжества, провожающий нас к остальным гостям. На моё удивление, гостей было достаточно много и практически никто не косился на нас. От такого становилось только легче и спокойней. По кругу ходили официанты с протянутыми высоко подносами, предлагая нам вино. Ренат протянул один бокал мне, придерживая свой с равнодушием. Пока Подольский направлялся не спеша к месту назначения, к именованным столам, я разглядывала подобно ребёнку аттракционы — разве что галерея не имела весёлого атмосферного детского смеха и попкорна с сахарной ватой поблизости. Но впечатление от красивейшего потолка с хрустальными диодами, которые ослепляли каждое изящное одеяние гостей, будоражило сердце. Я не могла оторваться от невинно-белых стен. Презентовались жёстоко кроваво-красные картины, сочетая прежде всего чистоту и агрессию? Жестокость? Что могло созывать людей красным цветом? В голову у многих приходит кровь. А у меня — опасность. Прямым доказательством были мы, с Подольским сегодня. Он — красный жестокий зверь. Тигр. Разрывая добычу, он вкушает кровь — Я просто белый неуклюжий мышонок, по его словам. Слишком плохо зная этот жестокий мир, я надеялась на его пощаду и справедливость. Хотелось бы мне узнать истинную причину того, почему я с угрожающим человеком моей жизни каждый час.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Прогуляйся, осмотри художества, — приказом выдаёт он мне, — захочешь урваться — Амир примет грубую силу. Предупреждаю, Анита, я не буду снисходителен.
Я согласно вздохнула и окунулась в небольшой мир искусства. Мне не мешали десятки людей, выстраивающие своё личное мнение и обговаривающие со знакомыми, окружающие картины. Сначала я прислушивалась к ним, а затем сама начинала гореть желанием подключиться в диалог. Мне было страшно представить, что последует после «Если я, по словам Рената, открою рот!». Я ходила практически кругами, осматривая каждую картину, связанную эстетикой стиля в одной целостности. Но одной получилось зацепить моё внимание больше всего: небольшой белоснежный холст, вырисованный снег с расплёсканными красными пятнами повсюду, словно некто «желал испортить данную нежность, но если приглядеться понятно, что яркие следы — изображение упавших ягод с дерева. Голая рябина с рубиновыми ягодами на снегу. Ничего жестокого». Но почему я будоражусь от вида данного творения?
— Замысловато. Не считая, что дерево заметно в самую последнею очередь, — послышался мужской басистый голос позади.
— Да. Оно не бросается в глаза. Из-за чего я решила, что…
— Изобразили смерть? — мужчина приблизился к картине, не разворачиваясь в мою сторону. Он зацепился взглядом за холст, и я продолжила беседу:
— Верно. Первое, о чём я подумала — это расплёсканная на снегу кровь. Теперь я понимаю, что пока не приглядеться, правды не сразу заметишь. То же самое и с деревом. Никто практически его не заметил.
— С кем вы пришли? — с резкой грубостью заявляет незнакомец.
— Каким образом вас это касается? — я начала метать головой в поиске Рената. Неприятностей в довесок заводить не хотелось.
Я лихорадочно отпрянула, но поняла, что только привлекла этим лишние внимание. Мужчина развернулся ко мне лицом, становясь ближе. Я опустила глаза в пол, медленно боязливо поднимая стрелочками верх: высокий, одетый в стального цвета пиджак, расстёгнутый вместе с прозрачно-белой рубашкой. Он явно выше Подольского. Я бы предпочла сказать — громадный. Настоящая скала. У него тёмные, коротко подстриженные волосы, и такие же тусклые глаза. Чем больше я позволяла разглядывать их, тем больше казалось, что я спутница, попавшая в лес в кромешную ночь.
На твёрдых мышечных руках торчали натянутые синие вены, переплетаясь с татуировками, украшавшие кисти в виде паутины и достигающие шеи. Когда он стал ещё ближе, я ощутила аромат ледяного морского ветра, но от него исходил ещё один запах: горький, терпкий и чёрствый, идеально ему подходящий, чем надушенный морской бриз.
Он погладил свою небольшую щетину, переманивая мой взор на него. Я хотела поскорей уйти к Ренату и избежать дальнейших проблем. Но незнакомца интересовало нечто своё.
— С кем вы пришли? — дерзит мне прямо, надавливая тяжёлым грунтом тон.
— Вас это как-то касается? — углубляю голос и понимаю, что перебарщиваю. Никогда бы я не стала грубить и демонстрировать хамство незнакомым людям. Заставив себя замолчать, я разворачиваюсь обратно, — Спасибо за беседу. Правда! Мне было очень приятно. Однако я обязана вернутся.
Не оглядываясь, я окунулась в людские дебри, пытаясь отыскать в стольких лицах одно ненавистно знакомое. Пожалела бы когда-нибудь, но сейчас я совершаю ошибку и оглядываюсь назад. Незнакомец выделялся из многих прочих, и дальше меня он не становился. Прозорливый… До чёрта.
— Анита!!! — слышу голос Рената, озвучивающий моё имя приказом. Замечая меня, он хватает намертво за руку, заставляя смотреть на его физиономию, — выглядишь напуганной. Приди в себя. Ты скоро выйдешь на сцену. Подготовься морально.
