— К чему именно? Такое не обговаривалось!
— Я с тобой каждое принятое решение не намерен обмусоливать! — Подольский указал взглядом своей охране окружить нас от чужого внимания, которые отвернулись к нам спиной. Тигр не церемонится, сжимая мои пальцы и царапая вновь кожу, — делай как я скажу, Анита. И, может, проблемы сами обойдут стороной твою одноразовую удачу.
Глава 11
Его решимость управлять мной выводила меня сначала в бурный поток лихорадки. И не находя себе места, я хотела бы спрятаться от страха. А сейчас смотря ему под ноги, хочу вонзить осколок металла, уже некоторое время спрятанный под подолом платья, предназначенный ему ещё с момента встречи. Наименовать Рената как ублюдка — слишком мало.
— Смотри на меня. С этого места ни шагу.
Прошипев мне в ухо очередной приказ, Подольский оставляет меня наедине с Амиром, под его контроль. В галерее внезапно потемнело, лампы окончательно потускли вместе с оформляющей музыкой. Темнота не длилась долго, и небольшой подиум, освещённый диодными лампами, стал единственным источником света. На сцену встал престарелый мужчина, являвшийся хозяином представления, и рассказывал о художнике и с какой целью написаны представленные картины, и как именно можно их приобрести при желании купить прекрасное искусство сейчас. Хозяин демонстративно позвал Подольского выйти, и в зале зазвучало звонкое хлопанье оваций. Ренат крепко пожал ему руку, прислоняя к себе микрофон и придерживая локтем награду в виде рамы.
— Сегодня мы все собрались здесь по многим причинам. Одна из которых — замечательное творение автора Эллы Солонцовой и её коллекцию красно-белых картин Красного лебедя, прошу!
Ренат демонстративно указал на стены, которые засветились подсветкой. Картины стали ещё более насыщенными и подчёркнутыми сюжетом. Красивая девушка вышла из ширмы в красном обтягивающем платье, подчеркнувшие лучшие очертания фигуры, и приняла раму у Подольского, долго благодаря его перед фотографами и показывая вручение награды «золотая рама». Когда аплодисменты спали, то девушка ушла в общий зал, и затем Подольский сменил речь на тему строительства новых многоэтажных зданий, сооружённых в комплекс со спортзалом и ресторанами. Ренат со всей внезапностью застучал пальцем об микрофон, останавливая шум.
— На этом вечере я хочу выразить свою благодарность не только за то, что вы все пришли, но и самую искреннюю любовь девушке, ради которой не опускаю руки до сих пор, берясь за самые сложные проекты своей компании. Её поддержка и внимание заслужили самого лучшего дня в нашей с ней жизни. Анита, поднимись ко мне.
Я поперхнулась кислородом, — «что он задумал?», — затрепетав бабочкой. Мои ноги совершали прямые шаги назад.
— Не спорь, лучше иди, — намекает Амир, показывая лестницу к подиуму.
На меня направили прожектор, что ослепительно больно светил в глаза. Я прикрылась ладонью и услышала раздражённые яркие аплодисменты. Открывая веки, я старалась не смотреть на десятки, а может сотни наигранных улыбок, уставившихся на меня. Неловкость сковала мой желудок каменным замком. Щёки горели от неловкости, а ноги бегом поднялись по лестнице, встав в полный ступор. Тигр улыбался, беря меня за ладонь перед зрителями, будто отыгрывает нужную ему роль. Ренат сжимает мои пальцы, доставая из глубокого рукава маленькую бархатную чёрную коробку. Дамы в зале шокировано ахнули, особенно в момент, когда он без моего согласия надел серебристое помолвочное кольцо и взглянул мне в глаза. Или, по крайнее мере, пытался казаться сильно влюблённым.
— Ты разделишь со мною эту жизнь навсегда? Согласна ли ты, Анита?
Хлопая ресницами, я пыталась вспомнить о реальности своего существования. Конечно, мне хватило понять, что данное действие не более, чем наигранный эффект, от которого я не в силах была сбежать. Откажись я в эту секунду, зрители впадут в шоковое состояние быстрее, чем Подольский зарежет меня и выкинет в реку с мешком набитым камнями к концу вечера.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Мне тяжко выдавить из себя хоть одно слово, поэтому выдавливаю скупое «Да». Люди радостно захлопали, раздражая моё терпение с ума сводящим вниманием.
Хлопающий ад прекратился, и покидая вместе под руку площадку, Подольский бросает меня Амиру в наблюдение, целуя неизвестно зачем в щёку.
«
Ты уже устроил представление! Зачем продолжаешь? Мне твои прикосновения отвратительны!
«
— Я вернусь чуть позже. Амир, — более расслаблено обратившись к амбалу, он углубляется к группе мужчин, которые схожи с ним по возрасту.
Пока гости вернулись к своим занятиям, я случайно упёрлась в грудь Амира. Он аккуратно отстранился, и мне удалось увидеть голодающий взгляд незнакомца в толпе. Я пыталась вглядеться в темноту, но всё бесполезно: сумрачные глаза исчезли так же быстро, как мне удалось их разглядеть. Привиделось ли?
В помещении свет не возвращался, словно я находилась скорее в ночном клубе, нежели в галерее. Тёмно-красная подсветка и бело-неоновые свечения сияли на стенах и подиуме. Появились официанты с бокалами на подносах и тарелками с закусками. Мой желудок пережил уже не один стресс, и поесть хотелось отчаянно.
Я призабыла, что нахожусь не одна, и Амир прихватил тихонько за плечо. Его чёрный костюм сливался с этой темнотой весьма не кстати.
— Уходить запрещено, слышала же.
— Я хочу сходить до официанта и взять пару закусок. Мне не удалось поесть сегодня. Или мне и это нельзя?
— Пройдёмся вместе. Подольскому твоё путешествие не понравится в одиночку, — Амир пошёл вслед за мной, придерживая рукав платья, будто отводя ребёнка.
Найти парня в бабочке и их выделенное место раскладки вкусностей мне удалось с третьей попытки. На подносах лежали креветки в остром соусе вместе c моцареллой и с подачей холодного сухого розового вина. Я положила на тарелочку пару кусочков, но от вина отказалась. На голодный желудок оно подействует очень плохо. Мы стояли в стороне от всей расшумевшейся толпы ещё минут десять, а затем двадцать. Такими темпами прошло больше двух часов, а Ренат всё не появлялся. Неужто забыл обо мне? «Да, да, Анита, успокаивай себя дальше, он наверняка общался с теми знакомыми». За это время я успела прогуляться по залу трижды, окружая себя знакомством девушек и женщин, которые пытаются разузнать откуда я, и поздравлениями. На что мне приходилось фантазировать, представляясь всем дочерью московского бизнесмена, который занимается автомобильными запчастями и о том, что мы с Ренатом познакомились на их с отцом встрече. Дамочки щипались любопытством и неискренними комплиментами наподобии: «о какой свадьбе мечтаешь?», «у меня есть нужные знакомые организаторы», «буду рада помочь!», «поздравляю!!! Давно наверное мечтала, правда?», «вы хорошо смотритесь. Наша ведь ракушка свой жемчуг». Меня сравнивали так, будто я его личное украшение. Жаль им нельзя было ответить более правдиво.
— Я — его личный ценный груз.
— Амир, — поднимаю голову верх, устало улыбаясь, — мы надолго здесь? Не знаешь?
— Хозяин галерей — отец Подольского. Это помещение является их собственностью. До предыдущих презентаций он мог оставаться до самого утра.
— Не самый приятный исход, — закатывая глаза, я выпрямилась, заглядывая в сторону второго этажа, — так уж и быть, я лично поговорю с ним. Проводи меня к нему. Пожалуйста.
Не понравился мне его вид. Сузив ещё сильнее веки, Амир напряг плечи, — не лучшее решение его отвлекать.
— Он не станет мне ничего делать раз предпочёл сделать своей невестой два часа назад! Амир, я не заставляю тебя с ним говорить, всё нормально будет, — обещала я ему, заглядывая в белые острые зубы.
Уговорив Амира, мы направились на второй этаж. По выражению лица громилы сразу ясно насколько ему не хотелось ввязываться в начинающиеся разборки. Перешагнув уже последнюю скользкую ступеньку, я встаю на ровную поверхность, придерживаясь за Амира. На второй части цоколя примерно три обширных комнаты с дверными рамами, обвитыми дугу. Я рванула вперёд, улавливая мужские голоса в самом удалённой части. Я подмигнула Ами, и он отказался идти дальше за мной. Мне с непривычки стало даже прохладно. От его отсутствия за своей спиной.
