заинтригован не менее, чем я.
— Все финансово-юридические тонкости улажены еще при жизни арендатора, — почти по-дружески успокоила служащая. — Для доступа к содержимому ячейки вам придется подтвердить свою личность, только и всего.
— Ванесса, судя по вашему приятному голосу, вы очень милая и добрая женщина… — перешел на личности Альфред, надеясь узнать больше из неофициального мнения служащей. — Пожалуйста, объясните своими словами. Что происходит?
— С удовольствием, мистер Гарднер. Скорее всего, ваш отец хотел, чтобы вы получили ценности из его ячейки в день истечения срока договора аренды, то есть сегодня, 20 мая 2010 года.
Телефон неожиданно брякнул, оповестив о втором входящем звонке. Альфред поблагодарил сотрудницу, пообещал быть в назначенное время и переключился на другой вызов. Звонила супруга.
— Альфред! — позвала она с нарастающей интонацией аварийной сирены, впрочем, достаточно миниатюрной для того, чтобы поместиться в женской шее. — Где Диана? И где ты сам? Почему все прячутся от меня в этом чертовом доме?!
Услыхав тот же голос, но уже со стороны выхода к бассейну, Гарднер выключил телефон и обернулся.
В холл вошла красивая женщина в закрытом купальнике и накинутом на плечи полотенце. Альфред улыбнулся, любуясь ее осанкой и упругими изгибами спортивной фигуры.
Говорить о возрасте Эрики нам весьма неловко, ибо она делала все возможное, чтобы выглядеть моложе, и у нее это замечательно получалось. На вид миссис Гарднер младшей можно было дать лет тридцать пять… нет, тридцать четыре. Черные гладкие волосы, подстриженные удлиненным каре, придавали ей сходство с египетской царицей; прямая челка не скрывала клинообразных бровей, распростертых над глазами, как крылья буревестника. Взгляд ее, как и подобает взгляду царицы, сверкал маленькими молниями.
Заметив мужа и его интерес к ее фигуре, супруга приняла невозмутимый вид шедевральной картины, не замечающей восторга ценителя, и спросила уже спокойнее:
— Где Диана? Опять прячется у твоей мамы?
— Возможно. Почему бы тебе не проверить самой?
— На ручке двери висит фиолетовое табу. Я еще не выжила из ума настолько, чтобы нарушать правила вдовствующей королевы-матери.
Альфред предпочел не комментировать шутку жены.
— А что не так с Дианой?
— Она разговаривала с зеркалом!
— Думаю, в ее возрасте ты часами проделывала то же самое, — в голосе его сквозила явная ирония.
— Я? — возмутилась Эрика. — За кого ты меня принимаешь?
— За самовлюбленную пантеру.
— Диана сбежала от меня!
— Антилопы всегда убегают от хищников, — он пожал плечами.
— В чем дело, Альфред? Тебе память отшибло? — Эрика двинулась в наступление грудью вперед, сопровождая каждый вопрос маленьким шажком: — Ты забыл, что она вытворяла в пятилетнем возрасте? Забыл, почему каждый месяц возишь дочь к психотерапевту? Забыл, как она чуть не погибла, когда сбежала из дома с моим рубиновым кулоном? Может, ты забыл, что все закончилось чертовым зеркалом?!
Эрика остановилась, едва не касаясь мужа грудью и все еще сверкая молниями. Альфред мягко обнял ладонями ее плечи и продекламировал Шекспира:
— Все к лицу красавице царице; и смех, и гнев, и слезы, и проклятья. Она в запальчивости — совершенство.
— Альфред! — вновь включила сирену Эрика.
— Дорогая, — мягко сказал он, чувствуя ладонями тепло супруги через влажное полотенце. — Маргарет давно исчезла. Диана твоя послушная дочь, но ты по-прежнему видишь в ней чудовище. Так нельзя.
— Она разговаривала со своим отражением! Это плохой сигнал, Альфред!
— Я тоже иногда разговаривал с зеркалом, но больше всего перед тем, как сделать тебе предложение.
— Ты репетировал? — Эрика наигранно разочаровалась: — Так и знала, что наши помолвка и свадьба были для тебя театральным представлением.
— Я играю весьма посредственно, а вот ты могла бы стать голливудской звездой.
— Путь киноактрисы к успеху пролегает через спальню продюсера, так говорил мой покойный папа. Меня вполне устраивает мой event-бизнес. Хотя бы потому, что в нем нет тропинок, спрятанных под одеялом. И потом, мне нравится быть собой, а не какой-нибудь другой женщиной, — уже расслабленно пояснила миссис Гарднер младшая, пристально заглядывая мужу в глаза, и вдруг напала исподтишка: — С кем ты разговаривал по телефону?
— Это был обычный звонок из банка, — Альфред прищурился и внимательно взглянул на супругу, будто что-то заподозрил. — Дорогая, ты ревнуешь без причины? Неужели сногсшибательная Пауэрс утратила уверенность в себе? — зная, что без досмотра не обойдется, он все же достал гаджет и протянул супруге. — Позвони, если хочешь.
Она невозмутимо и со знанием дела вызвала меню звонков в телефоне мужа и набрала последний входящий номер.
— Банк Америки? — удивление миссис Гарднер младшей было искренним, как душа младенца. — Ох, простите, я хотела заказать пиццу и перепутала номер… Как вы сказали, вас зовут? Ах, Ванесса… очень приятно, я Эрика Гарднер, а где находится ваш офис? А-ха, спасибо, я поняла. Где я нашла номер? В телефоне мужа. Заодно решила проверить, куда он звонит, это бывает полезно, милочка. Открыть банковский счет? Дайте подумать… да, пожалуй, нужно. Выходит, я ошиблась очень удачно…. Да, переключите, — она дождалась, пока служащая сделает переадресацию звонка, и сбросила вызов.
Эрика с легкостью приняла свое маленькое поражение; она была рада проиграть, прикинулась сытой кошкой и промурлыкала, возвращая телефон:
— Это на всякий случай, чтобы ты знал, что блефовать со мной бесполезно, — однако проигрыш, это всегда проигрыш, и она уколола мужа в отместку: — Было бы приятно поймать тебя на мелкой шалости, чтобы ты почувствовал себя виноватым и принес мне кофе в постель. За всю жизнь ты не сделал этого ни разу.
— Именно поэтому мы все еще вместе, дорогая.
— Неужели ты так тщательно продумываешь все свои поступки?
— Другого способа жить с пантерой просто не существует.
— Тогда найди себе глупую белочку, которая будет впадать в транс от твоего голоса и приносить пиво по свистку, — повысила тон Эрика.
— Дрессировать безобидных существ это не мое, дорогая, — парировал Альфред.
— О-о, так ты мнишь себя бесстрашным укротителем?
— Всего лишь не позволяю моей домашней пантере превратиться в дикую кошку.
— Ах, вот как? По-твоему, я безнадежна?
— По-моему, ты очаровательна, — Альфред обнял жену за талию и привлек к себе. — Настолько очаровательна, что мне пригрозили смертью, если я тебе изменю.
— Кто пригрозил? — Эрика изумленно замерла в объятиях мужа и доверчиво расширила глаза.
— Боги, дорогая, — улыбнулся Альфред.
— К черту богов! Мне пора, у меня четыре свадьбы и одни похороны,4 — Эрика выскользнула из объятий мужа, подбежала к лестнице и поднялась по ступенькам, уже не слишком торопясь, лениво стягивая с плеч полотенце.
Альфред проводил супругу откровенным взглядом в спину и пониже, зная, что в конце своего эротичного восхождения она непременно обернется, чтобы убедиться: остался ли доволен зритель и не ушел ли он из зала, не
