– Мы…, – Элен споткнулась, – из Макоры.
Она честно назвала имя своей родной планеты.
– Никогда не слышал о такой стране, где она находится?
Припомнив очертания континента и больших островов этого мира, Элен нехотя ответила:
– Далеко, на северных островах, на севере-востоке отсюда.
– Это будет замечательная история, – заметил Талгаро, – я поражу своих соплеменников.
– Ты же вроде говорил, что ты изгнан, – сказал Кит.
Девочка посмотрела на него и сделала большие глаза, намекая ему чтобы он прикусил язык.
– Изгнан, – согласился Лоя, – но не навсегда. Я должен обойти наш мир по кругу, собирая письма прощения у своих сородичей и затем вернуться домой и трое суток рассказывать о своем пути. После этого я возможно буду прощен и клеймо изгнанника и преступника будет снято с меня.
– Обойти мир по кругу? Ты имеешь в виду совершить кругосветное путешествие? – Уточнила Элен.
– Да, и я уже близок к концу. Больше чем три четверти моего пути уже позади.
– А какое преступление ты совершил? – Поинтересовался девочка.
И уже пёс осадил её:
– Мисс Элен!
– О, ничего страшного, Кит, мне горько сознавать, что я совершил это и больно об этом говорить, но я должен это делать, ибо это часть моего покаянного пути. – Опустив глаза, Талгаро тихо признался: – Я использовал свой голос неподобающим образом.
– Это как? – Живо спросила Элен. – Грязно сквернословил?
– Ну что ты, – воскликнул лоя, – конечно же нет. Я расточал силу моего голоса там, где не следует. Хотя в тот момент мне и казалось, что я поступаю правильно. Но мне объяснили, как я был не прав.
Девочка и пёс быстро переглянулись. "Оставьте эту тему, мисс Элен", посоветовал Кит по радиосвязи.
– Знаешь, Тал, если тебе по пути с нами, то я буду рада, если ты присоединишься к нам.
– А куда вы идете?
– Ну пока к ближайшему городу.
– В Туил?
– Да, – уверенно сказала девочка, впервые услышав это название.
– Тогда нам по пути. Прости, это конечно не мое дело, но эта черная полоса на твоей голове – это что, знак скорби по умершему родственнику?
Девочка не сразу поняла, что маленький лоя имеет в виду очки, которые она задрала себе на макушку, когда вошла в лес.
– Ну что ты, – улыбнулась Элен. – Это просто очки против яркого дневного света. – И спохватившись, пояснила: – Ну, понимаешь, такие маленькие темные стеклышки в оправе, чтобы защитить глаза.
– Я знаю, что такое очки от света, – с достоинством проговорил Талгаро. – Мы много времени проводим в кузнях, при ярком огне и тоже используем светозащитные стекла. Но я никогда ни видел столь замысловатой формы у очков, да и вообще, я раньше кажется не видел их у Омо.
Элен опустила очки на глаза.
– Ну и как я выгляжу? – Весело поинтересовалась она.
Талгаро внимательно посмотрел на неё и после некоторого раздумья сообщил:
– Отчужденно.
Элен хмыкнула.
После этого они отправились в путь: Кит впереди, Элен и Талгаро за ним.
Не в силах более сдерживать своё любопытство, девочка спросила у лоя:
– А почему ты принял меня за свою королеву?
Было очевидно, что по росту она подходит в самый раз, но всё же ведь я землянин, говорила она себе, как можно спутать меня с кем-то из лоя. А где-то в самой глубине души, немного смущаясь своего самодовольства, она подумала о том, что может быть в ней есть нечто королевское, нечто такое универсально-величественное, что сразу бросается в глаза. Но Талгаро быстро поставил её на место, неохотно сказав:
– Разве ты не знаешь, что Сандара способна принять любой облик, в том числе и обычного ребенка из народа Омо.
– Вот как, – чуть расстроено произнес "обычный ребенок", – а как же она выглядит на самом деле?
Талгаро совершенно по-человечески пожал узкими плечами:
– Никто не знает. Обычно она является в образе молодой женщины твоего народа и некоторые из нас думают, что она не только повелитель лоя, но и народа Омо тоже, хотя твой народ этого не признает.
– А что значит "илини майян"?
Талгаро поглядел на девочку с легким удивлением:
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– На язык Омо это приблизительно можно перевести как "великая королева" или может быть "великая мать", хотя ни матерей, ни королей у лоя нет.
Элен показалось это странным, но её тут же отвлекла другая мысль.
– Но почему ты принял меня за неё, только когда понял, что Кит не "самоход".
Талгаро немного помялся и совсем уже неохотно произнес:
– Когда Кит заговорил со мной, я решил, что он асив. Асивы это служители Сандары, её вечные помощники и воины, защищающие Лазурные горы и исполняющие любое желание Королевы. Они очень разнообразны по форме и размеру, но все сделаны из металла и при этом некоторые из них, как и Кит, обладают голосом и могут вступать в диалог как живые люди.
– Любопытно, – протянула Элен и поглядела на металлического пса.
"Думаете возможно другие роботы?", спросил он.
Элен чуть заметно кивнула. Впрочем, наличие на Каунаме каких-то роботов её мало занимало. Может они остались от звездных переселенцев, какие-нибудь сельскохозяйственные или горнодобывающие машины, потерянные и забытые в процессе общего регресса и упадка колонии землян, блуждающие по лесам и горам, не в силах исчерпать свой возобновляемый источник энергии и мифологизированные отсталыми аборигенами. Больше её интересовал вопрос кто такая эта Сандара, но девочка вполне отдавала себе отчет, что вероятнее всего это сказочный персонаж из какой-то наивной религиозной системы, а религии всегда представлялись ей одними из самых примитивных, нудных и утомительных порождений человеческого разума и она никогда не понимала почему в школьной программе им вообще уделяется внимание. И она решила прекратить этот разговор, к тому же видя, что Талгаро не слишком-то им воодушевлен.
3.
В Туиле, маленьком провинциальном городке в западной части королевства, сегодня ожидалось большое событие – суд над пойманной дикаркой.
На пыльном утрамбованном грунте городской площади, напротив здания мэрии, собралась толпа. Люди сидели на принесенных из церкви и таверны скамьях, или прямо на земле, и тихо переговаривались в предвкушении действа.
На крыльце мэрии стоял длинный тяжёлый стол, за которым восседало трое судей. Все они были в черных мантиях, белых париках с громадными кудрями и высоких квадратных шляпах. Крайним слева сидел Орландо Гортекс, славный мэр Туила. Городской глава как обычно пребывал в стадии легкого опьянения и взгляд его был отрешенным и несколько осоловелым. Крайним справа сидел отец Буртус, архиепископ и владыка туилского прихода. Отец Буртус, как и положено, представлял в суде церковную власть. Священник выглядел очень сосредоточенно и по-деловому, к предстоящему процессу он относился весьма серьезно. В центре сидел Мастон Лург – главный королевский судья туилского округа. Назначенный в это захолустье четырнадцать лет назад, он уже давно перестал мечтать о переводе куда-нибудь поближе к столице и ко двору, и теперь просто делал свою работу, стараясь по мере сил извлекать из неё выгоду для себя и сохранять в населении веру в королевское правосудие.
Сегодняшнее дело не представлялось ему сложным.
Трое местных лесорубов работали на делянке. На них напала какая-то дикарка из Кирма, страны граничащей с восточными провинциями королевства. Что она здесь делает, так далеко от своей родной земли, неясно, но это и не важно. Она убила одного из лесорубов, двое других сумели ранить ее и связать. Так что свою задачу Лург понимал предельно четко. Быстро и умело обвинить и осудить проклятую язычницу и приговорить ее к повешению, к вящему удовольствию родственников и друзей убитого, а также всех добрых граждан города Туил.
Возле крыльца, справа от судейского стола, стояла тесная металлическая клетка, в которой и находилась преступница. Горожане с любопытством рассматривали дикарку и делились впечатлениями. На вид ей было лет двадцать. Стройная, изящная, прямые длинные черные волосы, белая бархатная кожа, маленький рот с тонкими губами, аккуратный прямой маленький носик и чудесные темные, почти черные глаза, немного суженный и удлиненный разрез которых был так непривычен местному люду. Девушка была очаровательна, но сейчас она выглядела усталой и замкнутой. Из одежды на ней оставили кожаные облегающие брюки и широкий лиф из темно-синего шелка. Её голый живот был обмотан куском грубой ткани, когда-то белой, а теперь испачканной грязью камеры и засохшей кровью. Её волосы превратились в неопрятные свалявшиеся космы. Девушка стояла босыми ступнями на дощатом полу клетки и, держась руками за её прутья, смотрела в землю.
