информация. Хоть что-то.
– Я сказал, еще слишком рано.
Марк пучит глаза, а его щеки и нос покрываются неприятными красными пятнами.
– Все в порядке, – трясу я Марка за руку. – Я не против пообщаться с ними.
– Умница, – улыбается доктор Хэммонд и выходит из комнаты.
Неужели в чересчур громком стуке ботинок Марка о покрытый плитами пол, когда он вылетает из комнаты, эхом отражается неистовый стук его сердца? Он в ярости. И мне кажется, он имеет на это право. Я знаю, что Марк просто хочет защитить меня, но если я не помогу, то ублюдок, виновный в аварии, останется безнаказанным.
Из коридора в мою палату проникают сердитые голоса. Марк редко матерится, но даже прожженный рэпер не использует такие словечки в своем хите номер один, которыми Марк бросается в адрес доктора Хэммонда. Я чувствую, как у меня краснеют щеки – от стыда. Это так не похоже на Марка. Я решаю отложить беседу с офицерами. Глубоко внутри я благодарю Марка за этот срыв. Я боюсь даже думать о том, что произошло, так как же я могу начать говорить об этом?
Глава четвертая
Марк останавливает мою коляску у двери голубого седана с пассажирской стороны, а сам обходит машину сзади, попутно закинув мою сумку в багажник. Я заглядываю в окна в поисках детских кресел и надеюсь обнаружить заляпанный шоколадом бустер Бобби и маленькую розовую переноску Кэти, но на заднем сиденье пусто. Эта новая чистая машина представляет собой полную противоположность нашему старому авто.
– Как тебе? – спрашивает Марк, снова появляясь в поле моего зрения.
– Нормально, – пожимаю я плечами, удивленная тем, что он пошел и сам выбрал новую машину, не обсудив это сначала со мной.
– Это временный вариант, предложенный страховой компанией, пока не разберутся с нашим заявлением.
– О! – сглатываю я. – Есть проблемы?
От одного только намека на то, что есть какие-то сложности из-за аварии, я сразу начинаю нервничать.
– Ага, долбаный инспектор говорит, нам придется подождать несколько недель. Нужно, чтобы кто-то осмотрел машину и убедился, что она не подлежит восстановлению. Бюрократическое дерьмо, как обычно.
Я пытаюсь улыбнуться, но у меня перед глазами всплывают нечеткие изображения нашей искореженной машины. Я не хочу об этом думать.
Марк берет меня за руку:
– Наверное, они проверяют тормоза и все такое. Если что-то окажется не так, то они смогут запросить компенсацию у производителя, вместо того чтобы раскошеливаться самим. Ты и сама знаешь, как ведут себя страховые компании. Готовы найти любой предлог, лишь бы не платить, не переживай так сильно.
– С тормозами не все в порядке? – отдергиваю я руку. Я не подумала об этом. Что, если это был не несчастный случай?
Марк качает головой, и я понимаю, что говорю, как параноик. Я закрываю глаза. Я должна перестать отрицать свою вину и признать тот факт, что проехала на красный свет, а машина, ехавшая сбоку, двигалась слишком быстро. У меня не было ни единого шанса вовремя остановиться.
– Ничего страшного. Готов поспорить, мы получим чек к концу недели. А тем временем можем начать присматривать новую машину, да? – Марк улыбается, но в его глазах читается грусть.
Я не планирую в ближайшее время показываться на публике, но все равно киваю и улыбаюсь в ответ.
Я открываю дверь машины, и она случайно ударяется о большие, громоздкие металлические колеса моей коляски. Я снова захлопываю дверь, чуть не прищемив себе пальцы. Марк наклоняется ко мне и смотрит своими большими круглыми голубыми глазами.
– Я люблю тебя, – мягко говорит он и подается вперед, чтобы поцеловать в лоб, прежде чем начать процесс затаскивания меня в машину.
Примерно через полтора часа мы подъезжаем к дому. Я знаю дорогу как свои пять пальцев, учитывая, сколько раз я бывала в больнице за всю беременность. Обычно поездка занимает около двадцати минут, даже с пробками, но Марк едет до боли медленно. У меня создается отчетливое впечатление, что он делает это для того, чтобы я чувствовала себя спокойно, вновь оказавшись в движущейся машине. Он поглядывает на меня каждые пять секунд, и я понимаю, что он хочет спросить, как я себя чувствую, но ничего не говорит. Всю дорогу я веду себя очень тихо, и это, наверное, немного пугает его. Я просто сижу и пялюсь в окно, не останавливая взгляд ни на чем конкретном.
Я гляжу на Марка. Он положил руку мне на колено. Когда он успел? Мне хочется попросить его убрать ее, потому что это напоминает мне о параличе, а еще потому, что я хочу, чтобы он держал обе руки на чертовом руле. И все же я решаю промолчать.
Я закрываю глаза. Я вижу лица детей, и от этого мое сердце бьется быстрее. Я еще никогда так надолго не разлучалась с ними. Жду не дождусь, когда смогу обнять и поцеловать их. Но я не могу справиться с волнением, думая о том, как они отреагируют, когда увидят меня – особенно в кресле. В моей голове разворачиваются сотни нелепых сценариев. В худшем из них Бобби выбегает в сад с криками, что мамочку съел трансформер. Признаю, думать так несколько неадекватно, но Бобби унаследовал чересчур богатое воображение от меня, так что небольшой нервный срыв – это как раз то, чего я ожидаю.
Когда мы добираемся до дома, Марк успевает войти внутрь и пересечь половину коридора, прежде чем разворачивается на месте. Его лицо становится красным, как роза, когда он бежит обратно к машине, чтобы открыть мне дверь.
– О черт, прости, Лаура, я забыл!
– Все в порядке, – хихикаю я. – Я тоже забыла. Вспомнила, только когда открыла дверь и чуть не выпала.
– Ну если такое произойдет, старайся падать на траву, – говорит Марк.
Я начинаю смеяться, а затем понимаю, что вообще-то он говорит серьезно. Должно быть, у него в последнее время часто крутятся в голове подобные странные мысли.
– Э-э, ладно, – отвечаю я. – Или можно просто надеть шлем.
Марк сперва в ужасе смотрит на меня, а затем начинает смеяться. Это какой-то новый смех. Я к нему не привыкла, но в последнее время часто его слышу. Он прибегает к нему всякий раз, когда произносит что-то, о чем тут же жалеет. Марк всегда говорит, что думает. Даже если приходится сообщить мне, что в этих джинсах моя задница выглядит толстой. Но после аварии он привык следить за тем, что вылетает из его рта. Дело не в нем. Ко многому придется привыкнуть, и мне
