На лестнице он встретил Торранса.
— Вы знаете, патрон…
— Ты его нашел?
— Кого?
— Юношу?
— Нет. Но я…
— Тогда до скорого…
Жюссье действительно еще не ушел. Они стояли вчетвером вокруг чемодана, фотографировали его со всех сторон, прежде чем открыть.
Полчаса спустя Мегрэ вызвал по телефону начальника полиции…
— Шеф только что вышел, — ответили ему.
Он позвонил к нему домой и узнал, что шеф обедает в одном из ресторанов на левом берегу. В ресторане его еще не было. Пришлось ждать минут десять.
— Простите за беспокойство, шеф. Это Мегрэ, по делу, о котором я вам докладывал. Люкас был прав.
Мне кажется, вам нужно приехать, так как дело касается известного лица и может получить нежелательную огласку
Пауза.
— Андрэ Дельтель, депутат… Да… Я совершенно уверен… Хорошо. Жду Вас.
Глава третья,
о выдающейся личности, которая после смерти доставляет столько же хлопот, как и при жизни, и о бессонной ночи Мегрэ
Начальнику уголовной полиции наконец удалось дозвониться до префекта, который находился в отеле на авеню Монтень на званом обеде в честь представителя иностранной прессы.
— Дерьмо! — воскликнул префект. После этого он надолго замолчал.
— Надеюсь, что журналисты еще не пронюхали, в чем дело? — пробормотал он наконец.
— Пока еще нет. Правда, один репортер слоняется по коридорам и явно что-то подозревает. Вряд ли нам долго удастся скрывать от него эту историю.
Журналист Жерар Ломбра, старый специалист по раздавленным собакам и прочим происшествиям, зашел, как обычно, вечером на набережную Орфевр, чтобы узнать новости. Теперь он сидел на верхней ступеньке лестницы, как раз напротив дверей лаборатории, и терпеливо курил трубку.
— Ничего не предпринимать и ничего не рассказывать, ждать моих инструкций, — приказал префект.
Затем, закрывшись в одной из телефонных кабин, он позвонил министру внутренних дел. В этот вечер многим пришлось прервать обед, а вечер выдался необыкновенно теплый, и улицы Парижа были полны гуляющими. Много народу толпилось на набережной, и, наверно, некоторые прохожие удивлялись, почему в старом здании дворца Правосудия освещено столько окон.
Министр внутренних дел, уроженец Канталя, сохранивший местный акцент и грубоватость речи, услышав неприятную новость, воскликнул:
— Этот тип даже мертвый нас об…
Дельтели жили в собственном особняке, на бульваре Сюшэ, около Булонского леса. Когда Мегрэ наконец получил разрешение позвонить Дельтелям, к телефону подошел лакей и сообщил, что мадам нет в Париже.
— Вы не знаете, когда она вернется?
— Не раньше осени. Она находится в Майами. Месье также отсутствует. Мегрэ спросил наобум:
— Вы знаете, где он находится?
— Нет.
— А вчера он был в Париже? Лакей замялся.
— Я не знаю.
— Вот как?
— Месье ушел.
— Когда?
— Не знаю.
— Позавчера вечером?
— Кажется. А кто говорит?
— Уголовная полиция.
— Я не в курсе дела. Месье дома нет.
— У него есть родственники в Париже?
— Да, брат, месье Пьер.
— Вы знаете его адрес?
— Кажется, он живет около площади Звезды. Я могу вам дать номер его телефона… Бальзак 51–02.
— Вас не удивляет, что ваш хозяин до сих пор не вернулся?
— Нет, сударь.
— Он вас предупредил, что не вернется?
— Нет, сударь.
Научная лаборатория наполнилась новыми посетителями. Приехал судебный следователь Рато, которого удалось найти у друзей, где он играл в бридж, затем появился прокурор республики, и теперь они вдвоем о чем-то вполголоса совещались. Доктор Поль, судебно-медицинский эксперт, который в этот день тоже обедал в гостях, пришел последним.
— Можно забирать? — спросил он, указывая на открытый чемодан, в котором все еще лежал скорченный труп.
— Сразу же после того, как вы констатируете…
— Я могу без всяких констатации сказать, что убийство нельзя датировать сегодняшним днем. Скажите-ка! Да ведь это же Дельтель!
— Да…
За этим «да» скрывалось многое. Еще десять лет назад ни один из присутствующих не узнал бы убитого. В то время он был молодым адвокатом, которого чаще встречали на стадионе Ролан-Гарро и в барах Елисейских полей, чем в залах суда, и который больше походил на кинематографического героя, чем на члена коллегии защитников.
Несколько позже Дельтель женился на богатой американке, поселился с ней на бульваре Сюшэ и три года спустя выставил свою кандидатуру на выборах в палату депутатов. Во время избирательной кампании даже противники не принимали его всерьез. Тем не менее он был избран, правда, еле натянув нужное количество голосов, и буквально на следующий же день о нем заговорили.
Собственно говоря, Дельтель не принадлежал ни к одной из партий, но сразу стал кошмаром для всех, непрерывно выступая с запросами, без устали разоблачая злоупотребления, мелкие интриги и темные делишки, и при этом никто никогда не мог понять, какую цель он преследует.
Перед началом каждого ответственного заседания палаты можно бьшо услышать, как министры и депутаты спрашивали друг друга: «Дельтель пришел?»
И все мрачнели, увидев его. Он появлялся, словно голливудская звезда, с бронзовым от загара лицом, с маленькими черными усиками в виде запятых. Это означало, что дело принимает плохой оборот…
У Мегрэ был хмурый вид, он позвонил брату Дельтеля на улицу Понтье, там ему посоветовали поискать месье Пьера в ресторане «Фукэ». У «Фукэ» Мегрэ направили к «Максиму».
— Месье Пьер Дельтель находится у вас?
— Кто говорит?
— Скажите ему, что это касается его брата. Наконец Пьера Дельтеля вызвали к телефону. По-видимому, ему неточно передали:
— Это ты Андрэ?
— Нет. Говорят из уголовной полиции. Не можете ли вы взять такси и приехать сюда.
— У подъезда стоит моя машина. А в чем дело?
— Дело касается вашего брата.
— С ним что-нибудь случилось?
— Не говорите ни с кем до нашей встречи.
— Но…
Мегрэ повесил трубку, с досадой взглянул на группу людей, стоявших посреди просторной комнаты. Он понял, что никому здесь не нужен, и спустился к себе в кабинет. Ломбра, журналист, шел за ним по пятам.
— Вы не забыли обо мне, комиссар?
— Нет.
— Через час будет уже поздно давать материал в последний выпуск.
— Я вас увижу раньше.
— Кто это? Крупная птица, да?
— Да.
Торранс ждал его, но, прежде чем заговорить с ним, Мегрэ позвонил жене.
— Не жди меня сегодня вечером, возможно, я не приду и ночью.
— Я так и думала, раз ты не пришел к обеду. Они оба помолчали. Он знал, о чем, или вернее о ком, она думала.
— Это он?
— Во всяком случае, он еще не застрелился.
— Он стрелял?
— Ничего еще не знаю.
Там, наверху, Мегрэ не все сказал. У него не было никакого желания рассказывать им все. Наверно, ему придется еще час терпеть этих важных шишек, потом он сможет снова спокойно заняться расследованием.
Мегрэ повернулся к Торрансу.
— Ты нашел парнишку?
— Нет. Я говорил с его бывшим хозяином и сослуживцами. Всего три недели, как он ушел с работы.
— Почему?
— Его выгнали.
— За непорядочность?
— Нет. По-видимому, он был честным парнем, но последнее время стал прогуливать. Сначала на него даже не сердились. Все находили его очень симпатичным. Но…
— Ты ничего не узнал о его связях?
— Нет.
— А подружки?
— Он никогда не говорил о своих личных делах.
— Никаких любовных интрижек с машинистками?
— Одна из них, не особенно хорошенькая, говоря о нем, все время краснела, но мне кажется, что он не обращал на нее внимания.
Мегрэ набрал номер.
— Алло! Мадам Пардон? Говорит Мегрэ. Ваш муж дома? Тяжелый день? Попросите его на минутку подойти к телефону.
Ему пришло в голову, что, возможно, доктор еще раз вечером заходил на улицу Попинкур.
— Пардон? Я огорчен, старина, что приходится снова вас беспокоить. Вы собираетесь сегодня вечером навещать больных? Слушайте внимательно. Произошли очень серьезные события, которые касаются вашего друга Лагранжа… Да… Я его видел… Но с тех пор как я к нему заходил, случилось еще кое-что. Мне нужна ваша помощь… Да, именно. Лучше будет, если вы заедете за мной сюда…
Поднимаясь снова наверх в сопровождении Ломбра, Мегрэ встретил на лестнице Пьера Дельтеля, которого узнал сразу по его сходству с братом.
— Это вы меня вызывали?
— Тсс… — ответил Мегрэ, указывая на репортера. — Следуйте за мной.
Он повел его наверх и отворил дверь как раз в ту минуту, когда доктор Поль, закончив предварительный осмотр, выпрямился и отошел в сторону.
— Вы узнаете его?
Все молчали. Сцена казалась особенно тягостной из-за необыкновенного сходства двух братьев.
