После посещения просителей, дипломат, стоящий в шкафу внушительно потолстел. Виктор даже призадумался над тем, что придется покупать второй, если так пойдет и дальше.
Кто-нибудь поможет ему встретиться с архитектором в юбке? Как ему подойти? Какой предлог для этого нужен? Забили голову землей, золотом, алмазами, нефтью, а у него любовь. Только как к этой любви найти подход? Посмотреть, выходит ли она куда по вечерам.
Виктор наклонился к замочной скважине и вынул ключ. Он видел ее дверь и больше ничего. Так простоял он полчаса.
С каким вопросом постучать в эту дверь? Что я ей скажу? Я – лжедепутат, и боюсь, что скоро меня посадят в тюрьму? Как она улыбнулась, только за эту улыбку можно умереть. Что он стоит, надо добиваться ее, что он теряет время?
Виктор встал, распрямил спину, вставил ключ обратно в замок и открыл дверь. Дверь напротив открылась одновременно. В проеме стояла она с широко открытыми глазами, смотрящими на него.
– Здравствуйте, – тихо сказал Виктор.
– Здравствуйте, – тихо сказало Ольга.
– Я просто хотел посмотреть на вашу дверь.
– Я просто хотела посмотреть на вашу дверь.
– Я не знал, как вас увидеть.
– Я не знала, как оказаться на вашем пути.
– Я забыл все слова, которые хотел вам сказать.
– Я забыла все слова, которые хотела вам ответить.
– Вам стало меня жалко, – и Виктор прижался к стене, парадируя себя утреннего.
– Я вам понравилась?
– Меня пригласили в ресторан, но я не хочу идти без вас.
– Я с незнакомыми мужчинами в ресторан не хожу.
– Виктор, Петров Виктор Семенович, но это не обязательно.
– Ольга.
– Теперь мы знакомы?
– Кто вас пригласил?
– Оганесян, золотой прииск.
– Я его знаю, он здесь давно проживает, я согласна.
Виктор оторвался от стены, делая какие-то смущенные пируэты.
– Если у меня спросят: есть Господь Бог? – я скажу – есть. Одевайтесь, мне скоро сообщат, что я самый счастливый человек на земле.
– Хорошо, я скоро буду одета, – и Ольга, улыбаясь, закрыла дверь.
– Есть! Ай, да я, – Виктор выделывал невообразимы кренделя, не заметив, что за ним наблюдают две горничные. Только когда они захлопали в ладоши, аплодируя его невообразимым трюкам, он очнулся и скрылся в номере.
– Да, да, да, да, да, да, да, да, да, да…
Они молчали, подходя каждый к своей двери. Наверное, им не хотелось расставаться, но есть определенные правила этикета, и их, наверное, надо выполнять. В принципе, это кому как заблагорассудится, но если есть начало, то лучше потом, без плохих воспоминаний.
– Спасибо за прекрасный вечер, Виктор.
– Оганесяну надо выступать с Петросяном, такой талант пропадает.
– Вы правы, он очень смешной.
– Не знаю, как с его просьбой по поводу земли, но орден он точно заслужил, судя по его рассказам. Ольга, вы позволите, я подвезу завтра вас на вашу работу?
– Если вам не в диковинку передвижение на метро.
– Я согласен. Я согласен хоть пешком.
– В таком случае, нам пора отдыхать. Спокойной ночи, Виктор.
– Спокойной ночи, Ольга, приятных вам сновидений. А во сколько вам выходить?
– В 9:00, не опаздывайте, – Ольга улыбнулась и исчезла за дверью.
Виктор походил по коридору, постоял возле ее двери, даже поднял руку, намереваясь постучать, но, не найдя весомого вопроса, развернулся и зашел к себе, так и не решившись побеспокоить ее.
Сон не приходил. Перед глазами было лицо Ольги, глаза, улыбка, волосы. А какая у неё фигура, просто идеальные формы тела. Характер у неё, наверное, ангельский. Не мог он себе представить её танцующей на кухне стриптиз. Хотя в частном порядке – это было бы незабываемое зрелище. Почему так получается, что сначала попадается кошмар, а потом уже ангельское создание.
Так и не понял, спал он или нет, но в 9:00 Виктор стоял у дверей Ольги в полной боевой готовности: одет, чисто выбрит, и, самое главное, трезв как стеклышко.
Метро. Она думает, что оно для него в диковинку. Неужели он похож на чистоплюя или женщину так легко ввести в заблуждение? Практически все его предыдущие поездки в Москву связаны с покупкой товара на оптовых складах. Только метро позволяло пробежать эти склады как можно быстрее и вернуться на последнюю электричку, ведь надо было уложиться в один день. Как она прекрасно, хотя и видно, что немного рассеяна после ночи, но и это ей к лицу. «Наверное, я влюбился», – решил про себя Виктор.
– Виктор, вам надо было поехать на работу, вы из-за меня опоздаете.
– Не волнуйтесь, Ольга, я всех предупредил, что задержусь. А что, если мы перейдем на «ты», мы же не так стары, как кажемся.
– Попробуй, – улыбнулась Ольга.
– У тебя получилось. Во сколько ты заканчиваешь работу, я буду ждать тебя у входа в метро?
– Ого, ты делаешь определенные подвиги.
– Разве это кого-то удивляет?
– Прости, я, наверное, делаю и говорю глупости, в 18:00.
– Я не совершаю никаких подвигов, но готов умереть за твою благосклонность.
– Хитрый, знаешь, что мертвый ты пока мне не нужен.
– Ну, слава Богу, а я-то думал, что с юмором у тебя тяжело.
– Моя остановка, тебе чуть дальше.
– Не волнуйся и работай, в 18:00 – я у входа, не перепутай меня с кем-нибудь.
Ольга вышла из вагона с улыбкой на губах, а Виктор продолжал строить ей рожицы, стараясь обращать на себя как можно больше внимания. Вагон тронулся.
Ну, почему он должен куда-то уезжать, а она идти на работу? Есть деньги. Есть они, как казалось Виктору, питающие друг к другу интерес, что еще надо? Точно, он дождется и не успеет насладиться влюбленностью, как его посадят в тюрьму. Надо срочно во всем признаваться, или выдумать, что его переводят в Сочи, а ей лучше последовать за любимым.
Любимым? Так ли это, или это далекое будущее? Такие как она вряд ли делают опрометчивые шаги. А что, если она рассмеется ему в лицо, узнав что он липовый депутат. Теперь Виктора начинали одолевать сомнения в правильности своих начинаний. Размышляя над своим положением, Виктор дошел до Охотного Ряда, дом 1.
В здание он заходил в надежде встретить кого-нибудь из тех, с кем ездил по городам и весям, с кем было выпита бочка водки и съеден пуд соли с тонной мяса. Надо было попробовать отработать набитый дипломат, помочь одному или нескольким.
Как говорится, на ловца и зверь бежит. Только успел снять дубленку, как сзади его кто-то окликнул по имени-отчеству с пожеланиями доброго утра. Как не хотелось Виктору поворачиваться на голос, который всплывал в его памяти. Видно это судьба, и он обернулся. Перед ним стоял тот, кто едва не закончил его карьеру депутата, тот, кто тоже работал в отделе земля – недра, и тот, кто пытался разоблачить лжедепутата Петрова. К чести самого Петрова, он тогда вышел из положения. А что сейчас? Наглая рожа смотрела на него сквозь очки и улыбалась.
– Не припомню, извините, вашего имени… – Виктор приподнял руку кистью ко лбу, как бы заставляя этим работать свою память.
– Юрий Владимирович Снежко.
– Да, да, Юрий Владимирович, как же, помню. Вы, значит, на работу? Как ваше самочувствие?
– А я вас рассекретил, Виктор Семенович.
Как он смотрел, какое злорадство, сколько вальяжности, что он говорит, он знает про липового депутата? Его надо толкать и бежать отсюда. Вот, урод, мать его.
– Я, конечно, извиняюсь, – продолжил уже в более спокойном ритме Юрий Владимирович, – но не мог же я не сказать сослуживцам, что нас курируют, и не показать вас по ТВ. Теперь мы все вас знаем.
Фу, пронесло, он что дебил или мозги оставляет жене. Стоит и издевается, ан нет, батенька, не позволим.
– А вы отдаете себе отчет в ваших действиях? Вы понимаете, что совершили непоправимую ошибку? Мне придется доложить в президиум Госсовета нашей партии, скажу прямо, самому председателю, о вашем недостойном поведении. Я вам рассказал по секрету, когда мы были с вами в разведке, а вы, значит, предатель?
Снежко изменился в лице, ноги стали у него ватными, и Виктору пришлось поддержать его, иначе он бы упал в обморок.
– Вы хотели выглядеть перед коллегами в хорошем свете всезнайки? – продолжал отчитывать его Виктор.
У Юрия Владимировича затрясся подбородок.
– Держите себя в руках. Натворили бед. Давайте отойдем, на нас могут смотреть. Идите же вы, ну, раз, два. Не бойтесь, я вам помогу исправить ваш промах.
Виктор подробно рассказал Юрию Владимировичу, что ему надо сделать. Виктор не стал сильно нажимать на ничтожество, стоящее перед ним, но дела армянина, кладбища и еще пару дел все-таки поручил. На все-про все у Снежко было два дня.
Виктор пояснил, что контроль над их отделом будет еще три дня, и по недоумству Снежко, он не может участвовать открыто, потому будет выполнять работу в гостинице. Юрию Владимировичу требовалось кроме решения поставленных перед ним задач, решить и еще одну: сдать Виктору со всеми потрохами неугодных отделу или лично Юрию Владимировичу Снежко. Виктор делает свое дело, Снежко – свое, и все довольны, в своем отчете Виктор отразит самоотверженный труд депутата Снежко и в агитационном походе и в Госдуме.
