– Да, уважаемый. Не забывайте, что сегодня все, кто так или иначе связываются с вашим отделом, могут быть контролерами из нашей группы. Я не могу вам выдать наших людей, но если вы будете консультироваться со мной хотя бы по телефону, то я вам лично помогу. Вам все понятно?
Снежко закивал, так и не обретя дара речи. У Виктора зазвонил телефон.
– Алло, Ольга! Это ты, какая радость, но я работаю и пока не могу разговаривать. У меня люди. Я перезвоню, извини.
Закрыв потихонечку телефон, Виктор посмотрел Снежко в его очки.
– Идите и выполняйте. Из-за вас я не могу помириться с собственной женой, а он, – Виктор многозначительно показал на карман, – пытается…
Юрий Владимирович понимающе закивал, записал номер телефона, и, согнувшись, убежал внутрь пустого здания. Интересно, он сделает хоть что-то, или я просто выиграл время и надо уносить отсюда ноги.
Еще минуту назад он отдал дубленку в раздевалку и уже просил ее обратно, держа трубку телефона у уха. Он говорил, что не успел зайти в отдел, а они его вызывают, так нельзя работать. Как понимала его гардеробщица, отдавая его дубленку, ну нет человеку времени даже на кофе. В принципе, как успел отметить Виктор, все было пристойно, и его приход, и беседа с сослуживцем, звонок и разочаровывающий путь в обратном направлении, но надо, так надо. Кому охота уходить в зимнюю пургу с Охотного ряда, дом 1.
После почти пяти часов бесцельного блуждания по Москве по кафешкам и магазинам, к шести вечера он стоял с букетом у входа в метро.
Они разговаривали по телефону даже тогда, когда уже увидели друг друга.
– Оля, может, сходим в кино?
– С удовольствием, только куда и на какой фильм?
Наверное, в их положении, начинающих влюбляться, нет возможности что-то выбирать, они не видят куда идут, или что происходит вокруг. Нет ничего романтичнее этой начинающей влюбленности, как бы это не происходило и в какой бы раз. Ухаживать за тем человеком, который отвечает тебе взаимностью, легко и приятно. Столько много хочется, столько делаешь, полностью отдавая себя в руки любящего тебя человека, что жизнь кажется переполненной чашей.
Глава вторая
Если вьюга зимой, то это декабрь, тут к шаману ходить не надо. Если в стране горячие споры на кухнях, в банях, в очереди, то это выборы. В это время у народа сильно чешутся языки и кулаки. Споры начинаются с самого утра, и продолжаться могут весь день и всю ночь.
Одним так надоело слушать бредовые обещания мямлящих и ахающих кандидатов, что они готовы лезть буквально в драку, доказывая свою правоту. Другие хотят больше надбавок, дотации и льгот. Но в основном, все сходятся в одном, власть отдаляется от народа семимильными шагами. На смену старым добрым «пора начать», пришли слова из далекого будущего, несопоставимого с настоящим. А эти приставки «а» так раздражающе действуют, как красная тряпка на быка. Нельзя понять, «а» – это вопрос, или заглушка непроизносимого ругательства.
Конечно, все итоги правления ДОНа и самого президента будут подведены в 20… году, но и сейчас видно, что так дальше продолжаться не может. Повзрослевший российский избиратель будет оценивать только по одному критерию: в каком состоянии будет находиться Россия к концу их правления.
Сегодня наши граждане знают, что при слове «реформа» надо прятаться и держаться за карманы. Потому что знают, ничего не дадут, только отберут. Скорее всего, слова следующего президента будут звучать так: «Эх, ухнем – само пойдет». День бурлаков на Волге недалек. Нефть заканчивается, газ сгорит. Одно радует, что мы пока еще не все сидим в тюрьме.
Ни что не предвещало грозу на ясном небе отношений Виктора и Ольги. Начальная стадия влюбленности вот-вот должна была вылиться в одну единственную любовь. Но есть горизонт, и там обязательно должна была появиться черная туча. И она появилась. Туча носила имя его бывшей подружки и ее нового бой-френда.
Компаньон Виктора Саша предупредил, что они разыскивают его в связи с его появлением на ТВ, и у них далеко не ангельские намерения.
«Вот паскуда, ну нет меня, ушел я, что тебе надо? Это не твое жилье, уходи тоже. Так нет, они, наверное, и живут в его хоромах, а может уже вывезли всю мебель». К сожалению, Саша не знал, что творится у него дома, но обещал выяснить. Он и сам волновался, куда пропал друг, а тут во всех новостях выступления. Почему молчал, что состоит в партии?
Как только Виктор ни объяснял, что это случайность, Саша не хотел его понимать. От такого общения проку не было. Виктору ничего не оставалось, как попросить компаньона сделать то-то и то-то без объяснений, дескать, так надо. Конечно, Саша все сделает, разве он не понимает, что Виктору нужна помощь, но он также надеется, что и Виктор не бросит его прозябать в провинции.
А как объяснишь человеку, если он видел тебя по телевизору? Случайность? А говорить по телефону, что он сам влез в этот дурдом, и это не случайность, а блеф, Виктор боялся. Могут прослушать и арестовать, и тогда он не увидит Ольгу. Теперь надо быть внимательней. Не дай Бог, «она» его здесь найдет.
Виктор рассуждал здраво. Если до сих пор за ним не пришли с наручниками, то они его не сдали, а ищут для шантажа, это тоже понятно.
Вторую половину дня после вчерашнего посещения кинотеатра Виктор провел в приемах и звонках Юрию Владимировичу. Последний обещал доставить к вечеру очень, как он выразился, интересный материал, касающийся его отдела. Встречу назначили в кафе возле гостиницы Виктора на 20:00.
Не хотелось Виктору терять вечер на этого депутата – предателя, но все-таки хоть небольшая, но вероятность того, что он себя обезопасит, была. Имея компромат на депутатов, его поведение можно будет спустить на тормозах.
«Депутатская» работа так захватила Виктора, что он порой путал реальность с собственным вымыслом. Деньги он отнес в банк, открыл счет и получил карточку. Теперь он знал, сколько у него денег, и на что бы этих денег хватило. Кроме того он через каждый час звонил Ольге и беседовал с ней минут 15 – 20.
Разговаривали они буквально обо всем: где учился, работал, продвижение по службе, отношение к тому или иному жизненному факту. Если Виктор, слушая Ольгу, узнал о практически все, то его рассказ был правдой только в одном – дате его рождения. И чем больше он врал, тем больше понимал, что теряет ее, так и не обретя до конца. Он очень боялся сказать ей, что любит ее и услышать такой же ответ. Он любит ее. А кого любит она? Все, что он рассказывал о себе больше подходило его компаньону Саше. Однако остановиться он уже не в силах, потому что и сам себе стал нравиться весь такой положительный, почти герой.
Виктор предложил Ольге посидеть с ним в кафе. Только в 20:00 он пересядет на 15 минут за другой столик и вернется. У него серьезное дело, и другая сторона выбрала это место для проведения переговоров. Ольга согласилась, ей нет разницы, она с удовольствием посидит 15 минут одна.
Почему она спросила, был он там или не был? Но что это меняет? Кафе оно и в Африке кафе.
В 18:00 Виктор был у входа в метро с цветами, и снова они разговаривали по телефону, пока не столкнулись друг с другом носами.
Москва – не Северный полюс, но точно находится где-то рядом. На улице разыгралась не вьюга, а целая пурга.
– Оленька, может, поедем на машине? Она как раз стоит здесь рядом, что-то устал я за сегодня, день какой-то суетной, а тут еще эта встреча.
– Виктор, мы быстрее доедем до гостиницы на метро, чем на машине.
– Есть смысл с тобой спорить?
Ольга отрицательно замотала головой.
– Тогда пойдем вниз, – на ходу Виктор отправил машину обратно в гостиницу.
Наверное, они были последними, кто решил ехать на метро, отпуская своих водителей. Метро было переполнено.
Встречаются ли люди в метро, или больше в пробках? Пока нет статистических данных, но Виктор может начинать отсчет встреч с себя.
Чувство локтя соседа – неотъемлемая часть ощущений московского метро, особенно в часы пик, с утра и по окончанию трудового дня. Попытки держаться рядом потерпели неудачу. Виктора и Ольгу разорвали напополам, и они могли видеть друг друга лишь частями. Позже они делились, кто что видел, и чем больше было перечислено частей, тем больше они понимали, что их дело окончательно и бесповоротно переходит в последнюю стадию их отношений, которые имеют такое древнее значение, что древнее некуда. Оставалось вкусить запретный плод.
Виктору показалось, что одно лицо, упорно уставившееся на него, он точно где-то видел. Но где и когда, вспомнить было тяжело. А когда Виктор захотел еще раз взглянуть на это лицо, то, к сожалению, не увидел его. Остановки не было, кругом столпотворение и давка, а он исчез. Виктор задумался и сразу вспомнил эту наглую физиономию.
«Это как пить дать бой-френд моей бывшей мегеры. Но куда он пропал?». Очень плохая мысль проникла в сознание Виктора: уж, не с ней ли на пару они путешествуют по Москве в его поисках. Холод и злость, бессилие и угроза, страх быть вот так просто свергнутым с построенного им пьедестала, почему-то тормозили его мысли. Как выйти незамеченным, когда на их станции выходят многие? Выйти раньше и позвонить Ольге? Но он не может, в подземке сотовый не берет, а она будет его искать или, чего доброго, ждать.
