Ухтыблин выскочил на ковер прямо в «берцах» и попытался обхватить за плечи ставшую вдруг такой неуклюжей тушу сержанта. Подоспевший лейтенант помог ему. Вместе они перевернули Бугая на спину. Больше всего их напугало то, что глаза Бугаева были открыты, но его зрачки закатились куда-то под лоб. Побледневшие офицеры переглянулись. Выскочивший из своего кабинета врач (в любом спецназе есть врач при погонах, такова уж специфика этих подразделений) оттолкнул их и схватил сержанта за кисть, чтобы нащупать пульс. Другой рукой военный эскулап быстро и привычно раскрыл чемоданчик с нашитым на боку красным крестом и сунул Бугаю под нос ватку с нашатырем. Веки бойца затрепетали, словно крылья бабочки, сначала медленно, затем быстрее, и зрачки вернулись в нормальное положение.
— Что это? — захрипел сержант. — Где я?
Ухтыблин облегченно вздохнул и мысленно перекрестился.
— Док, что с ним? — на всякий случай спросил он, уже зная ответ.
— Сотрясение мозга, вот что, — проворчал седоватый мужчина в белом халате, наброшенном на форму. — Обыкновенный нокаут. Как я не люблю бокс, если бы вы знали! И это называется благородный вид спорта!
— Потом, док, потом… сейчас что делать надо?
— В госпиталь! В стационар! Полный покой! Я сделаю назначения!
Майор отдал необходимые команды, и Бугая увели под руки.
— Тренировка закончена, — объявил Ухтыблин смотревшим на него бойцам. — Все в душ, ну, а далее по распорядку. Что там у вас, обед? Ну вот, идите и обедайте. Одинцов, задержись. Док, вы тоже на пару слов.
Сергей зубами стянул с мокрых рук перчатки и устало присел на край ковра. Наверное, будет выговор. Ну, сначала, как и положено, назначат проверку. Так, формально, ведь свидетелей полно. А потом уже влепят по полной. Боец попал в госпиталь, а это уже называется «чрезвычайное происшествие».
— Ну, что делать будем, лейтенант? — посмотрел на офицера Ухтыблин. — Прохлопал?
— Да я, товарищ майор, и не думал совсем, что вот этот, — растерянно кивнул в сторону Сергея лейтенант, — такой… что он так сможет.
— Петрович, что скажешь? Когда Бугаев сможет выступать? — повернулся майор к врачу.
— Что?! Что вы сказали, Николай Иванович?! — Когда врач отряда злился, то он всех, даже рядовых, называл на «вы». — Ну, знаете ли! Бугаеву следует забыть о спорте на ближайший месяц! Только легкие пешие прогулки! Все, мне пора! — Он свирепо посмотрел на майора и двинулся к дверям, на ходу сдирая со своих покатых полноватых плеч накрахмаленный халат.
— Та-ак, — перевел взгляд на Сергея майор. — А ты что скажешь?
Сергей тяжело поднялся с ковра и молча уставился себе под ноги.
— Тоже стандартный ответ, — ухмыльнулся Ухтыблин. — Тогда слушай мою команду. На соревнования поедешь ты, Одинцов. Давай готовься. Лейтенант!
— Слушаю, товарищ майор!
— Я? — удивился Сергей, но майор не захотел тратить время на объяснения. Одинцов уже не интересовал его, по крайней мере до вечера, когда надо будет объясняться с командиром отряда.
— Запиши Кубинца в команду как рукопашника.
— Кого?!
— Кубинца! Одинцова! Кличка у него такая теперь будет.
— Есть! А…
— Что?
— Так он даже еще на шевроны не сдал зачеты. На наши шевроны, спецназовские. Там же все «краповики» едут. А у Одинцова нашивки на форме общевойсковые… Это как тогда понимать?
— А когда у нас зачеты?
— Через две недели, как раз квартал заканчивается.
— Вот на соревнованиях и сдаст! А кого прикажешь выставлять на «рукопашку»? Сам кашу заварил, сам пусть и разбирается. Хорошо выступит, мы перед строем тут же эти шевроны и вручим. Еще вопросы есть?
— Один остался.
— Ну, что еще?
— А при чем тут кубинцы?
— Эх, лейтенант, не видел ты, как кубинцы боксируют. Был у них один такой, Теофило Стивенсон. Слышал о таком? — покосился на Сергея майор.
— Конечно, слышал. Трехкратный олимпийский чемпион, «тяж». Я и бои его видел. По Интернету, правда.
— Эх, молодежь… мне бы ваши годы! В общем, так! Служебную проверку проводить буду я. Рапорта о случившемся ко мне на стол к двум… нет, к трем часам дня, я как раз командиру доложу. Все, Кубинец! Двигай в душ. А потом по распорядку! Лейтенант, пошли со мной.
Для приехавших на соревнования групп выделили правое пустующее крыло просторной казармы, в которой обычно жили новобранцы, проходящие курс молодого бойца. Сейчас молодые солдаты уже разъехались по своим местам службы, и в свободные кубрики заселили взрослых, уверенных в себе мужчин. Практически все они носили краповые береты.
Старший лейтенант Минохин заступил в наряд, который нес службу по охране имущества участников соревнования и поддержания порядка на территории.
Так как в помещении было уже жарковато, двое дневальных вынесли стол со стулом прямо ко входу в казарму. Старший лейтенант разложил на столике журнал с ручкой, поставил под стол, в тенек, бутылку запотевшей минералки, поправил на голове берет, уселся и стал ждать. Дневальный прислонился к стволу дерева. На стул он не садился, все равно долго не просидишь.
Первые посетители появились уже после обеда. Двое рослых парней в форме, с черными пластиковыми пакетами в руках, громко и весело переговариваясь, вышли из-за поворота асфальтовой дорожки и остановились прямо перед столиком офицера.
— Так, — постучал ручкой по столу Минохин. — Глущенко, вторая рота?
— Так точно!
— И к кому?
— Да там должны ребята из Архангельска подъехать. Он мне звонил вчера вечером. Саня из Архангельска. Мы с ним как-то в переделку попали «за речкой», у нас магазин на двоих остался, так он…
— Подожди. — Офицер полистал журнал. — Сводная группа Северо-Западного округа… есть такие. Третий этаж, второй кубрик. Позови, — кивнул он дневальному.
Дневальный неспешно поднялся на высокое бетонное крыльцо и исчез за дверью.
— А что в пакете? — спросил Минохин.
— Да это… так… мы тут немного пива взяли. Ну, и рыбки, конечно.
Офицер неодобрительно покачал головой.
— Товарищ старший лейтенант! — взмолился парень. — Я его пять лет не видел! Только созванивались. Ну, что же, я к братишке с лимонадом приду?! Ну, вы же все понимаете!
— А ты, Андреев, куда? — перевел взгляд на его спутника офицер. — Ты тоже… этого Саню знаешь?
— Не знаю, товарищ старший лейтенант, — честно признался второй посетитель. — Но наша рота рядом с северянами стояла, есть что вспомнить.
— Ротный в курсе? — задал последний формальный вопрос Минохин.
Глущенко обидчиво развел руками с зажатыми в них пакетами. В левом пакете что-то звякнуло.
Офицер поморщился, но ничего не сказал. Эти двое, как, впрочем, и остальные посетители, были взрослыми людьми, контрактниками, давно отслужившими срочную службу и кое-что повидавшими в жизни. Напоминать сейчас об уставе и читать нотации лейтенант не собирался, не для того его сюда поставили. И все-таки праздник в бригаде, так что можно сделать некоторые послабления… прямое распоряжение командира! Минохина, как человека, служившего в бригаде уже четвертый год и знавшего в лицо всех «краповиков», специально назначили в этот наряд, чтобы лично контролировать поток посетителей. А то, что посетители будут, командир бригады не сомневался. В замкнутом кругу спецназа встречи бойцов из различных подразделений происходят достаточно часто. Совместные операции, соревнования, участие в локальных конфликтах — все это сближает людей, вместе переживших не самые легкие моменты в их жизни. Комбриг, сам «краповик», хорошо помнил старый командирский завет — «если ты не можешь предотвратить веселье, то уж лучше возглавить его». Столовая на первом этаже была предоставлена в полное распоряжение гостей ровно до 23.00.
Из-за двери казармы появился дневальный вместе с огромным светловолосым парнем в тельняшке, камуфлированных штанах и тапочках на босу ногу. Парень нетерпеливо озирался по сторонам.
— Саня! — заорал Глущенко и замахал руками. Пакеты зашуршали в опасной близости от макушки старшего лейтенанта. Минохин пригнулся и оглянулся.
— Глухой! Братишка! — завопил парень, скатился с крыльца и заключил спецназовца в объятия.
Ближе к вечеру старший лейтенант допил всю воду и передвинул столик ближе к дереву, чтобы солнце не слепило глаз. Он лениво ждал и прислушивался к гулу голосов, доносившихся из открытых окон столовой:
— Сашку Трофименко помнишь?
— Как не помню…
— Было дело, у него живот забарахлил. Наверное, воды местной напился. Ну, мается парень, поесть нормально не может, все его жалеют, а сделать ничего не могут. И, как назло, таблеток от этой болезни ни у кого нет. Заглянул к нам один парень из инженерно-саперной роты, тогда мы с ними разведку согласовывали, что ли, сейчас уже не помню. Заглянул, посмотрел и говорит Сане: «Ты, парень, кусочек тола съешь, и сразу все в норму придет. Мы сами так лечимся, в полевых условиях средство проверенное». Принес он ему вечером толовую шашку.
