Подвал был разделен пополам, одна сторона была высокотехнологичной лабораторией, где Каин практиковал свое научное колдовство, а другая сторона представляла собой высокотехнологичную тюрьму.
Обычно три серебряных клетки использовались для псов, которые были достаточно глупы, чтобы разозлить Каина, но за прошлые месяцы Каин установил ловушки во дворе, чтобы отпугнуть незваных гостей.
У нее пересохло во рту, когда она заметила Сальваторе, стоящего в середине ближайшей серебряной клетке.
Если он был опасным и раньше, теперь он был не меньше, чем диким.
Золотые глаза пылали с ощутимым жаром, его губы скривились так, что были видны белые зубы, которые могли превратиться в смертельные клыки в мгновение ока.
“Выпусти меня отсюда,” потребовал он низким голосом.
Его голос заставил Харли шагнуть вперед, она повиновалась его власти, которая заполнила комнату. Господь всемогущий, она никогда не чувствовала ничего подобного.
“Но я приложила такое усилие, чтобы Вы оказались там,” усмехнулась она. “Ну, возможно это не было большим усилие. Вы как и все мужчины, видите женщину и предполагаете, что Вы естественно возьмете верх.”
Сальваторе успокоился, его ярость превращалась во что-то намного более опасное. Медленно скользя по ее телу своим пристальным обжигающим, смакуя каждое мгновение, он запоминал каждый изгиб ее тела прежде, чем поднять глаза к ее лицу.
— Дай угадаю, ты женщина, которая любит быть сверху?
— Всегда.
«Иди сюда, и я смогу показать тебе преимущество быть снизу».
Тревожный озноб пронзил ее тело. “Королевская кровь действительно ударила Вам в голову, если Вы думаете как прямолинейный осел, чтобы когда-нибудь работать на женщину с половиной мозга.”
“Тогда должны быть тысячи женщин с половиной мозга,” он растягивал слова.
“Пластиковый тип взрывателя не считается.”
“Cara, я мог заставить Вас перекинуться и попросить. ”
Харли наклонила свой подбородок. Черт, что было с этим оборотнем не там?
Ей следовало взять оружие и выстрелить ему в голову, не воображая его точную технику того, чтобы заставить ее перекинуться и попросить.
“Я пожалуй сделал бы горгулью.”
Сальваторе наклонил назад голову и изящно нюхнул воздух. Он хихикнул.
«Лжец».
Дерьмо. Харли резко повернулась на каблуках и стала изучать многочисленные орудия пыток, повешенных на цементной стене.
“Вы сказали, что искали меня,” проскрежетала она.
«Да».
«Почему?»
«Потому что, ты очень особенный оборотень».
“Особенный? ” Ее резкий смешок жутким эхом прошел через комнату. “Разве Вы не имеете в виду дефектный?”
“Ты совершенна,” он гладко возразил, его голос, гладил ее кожу как теплый бархат. “Такая как должна быть.”
Она резко повернулась, чтобы нанести ему удар с разъяренным угрюмым видом. “Как и мои сестры прежде, чем Вы убили их?”
Сальваторе вздрогнул, чувствуя, себя так, будто он получил удар в живот.
Он был обвинен во многих преступных вещах, во многих из них верно. Но этот …
«Dio», Сальваторе дышал. “О чем, черт возьми, Вы говорите?”
“Вы думали, что я не знала, что Вы выследили моих сестер и холоднокровно их убили?”
Губы Сальваторе скривились в невеселой улыбке, его шок сменялся мрачным пониманием. Он удивлялся, почему Харли рассматривала его как врага вместо того, чтобы отчаянно пытаться сбежать из когтей Каина.
“Умный ублюдок,” пробормотал он, подойдя достаточно близко к серебряным решеткам, чтобы чувствовать, что болезненные колючки ползают по его коже. У оборотней была смертельная аллергия на серебро. Фактически, это была одна из нескольких вещей, которые фактически могли убить чистокровного. Серебро в сердце или обезглавливание.
“Я признаю, что было множество случаев, когда Дарси и Реган вдохновили мысли об убийстве, но я рискнул своей жизнью, чтобы защитить их, даже после того, как они были достаточно глупы выбрать вампиров, чтобы те действовали как их опекуны. Единственная опасность для Ваших сестер — Каин.”
Ее глаза сузились. “Вы лжете.”
“Если Вы не верите мне, тогда позвольте мне уйти и я приведу тебя к ним. Дарси находится в Чикаго со Стиксом, и Реган направляется теда, чтобы присоединиться к ней, это последнее, что я слышал. Я уверен в настоящее временя Ягр идет по ее следу. Одурманенный идиот.”
“Ну, да, конечно. ” Она сложила руки на груди, но Сальваторе не пропустил неуверенность, которая вспыхнула в ее глазах. Ее вера в Каина не была абсолютной. “Я предполагаю, что у Вас также есть мост, который Вы пытаетесь разгрузить? Я не покупаю.”
«У меня нет причины лгать».
“Ты издеваешься надо мной? ” Она намеренно посмотрела через плечо на великолепную коллекцию хлыстов, кинжалов, мечей, и даже хорошую старомодную булаву.
«У тебя есть все причины лгать».
“Пошевели своими мозгами, Харли. Если бы я хотел чтобы ты была мертва, то у нас не было бы этой беседы.”
Ее губы сжались в раздражение. Она не могла отрицать истину. Если бы он напал на нее, чтобы убить, она сейчас перед ни не стояла.
«Ты убил моих сестер».
“Зачем мне убивать женщин с чистой кровью, которых я создал, в которых я инвестировал миллионы долларов и десятилетия моей жизни?”
“Поскольку ты не хотел, чтобы оборотни узнали, что их король потерпел неудачу в своих экспериментах Франкенштейна. Ты должен был избавиться от доказательств.”
Сальваторе намеревался убить Каина прежде, чем приехать в поместье. Теперь он намеревался убить его медленно.
С таким большим количеством боли какое только может испытать нечеловек.
“Моя единственная неудача была в том, что вы все были украдены из детской. Ты …” Его пристальный взгляд скользил по ее красивому, сердцевидному лицу, ее телу, гудящему постоянным осознанием. “Безупречна.”
«Ерунда». Ее выражение лица стало жестче. “Я не могу измениться.”
Ее тлеющее разочарование заполнило воздух. Ах. Теперь, по крайней мере, он понял часть ее колючей личности.
“Поэтому ты компенсируешь тренировками? Потому что ты не можешь измениться?”
Подняв руку, она отмахнулась от него. “Компенсирую это.”
Сальваторе усмехнулся. Это было безумие. Он позволил гормонам завладеть здравым смыслом, и теперь он был заперт в клетке своего заклятого врага без надежды на спасение.
Он должен быть вне себя от гнева. Он должен использовать свои силы, чтобы попытаться подчинить женщину своей воле.
Вместо этого он был горяч и обеспокоен, и едва в состоянии думать о чем-либо другом кроме этой женщины, которая стремительно становилась навязчивой идеей.
