— И это тоже положили на стол президента?
— Да…
Впору было и в самом деле задуматься. Североамериканскими соединенными штатами я не занимался вплотную, знал только то, что есть в открытом доступе — но и этого хватало. Президент Меллон-младший казался наследником и прямым продолжателем дела Фолсома, кроме того — он казался несамостоятельным. Да и как руководителем великой державы может быть алкоголик, обанкротивший собственное дело?! Если он разрушил собственное дело — то что же он сделает со страной?!
— Я не верю.
— Послушайте! — вот теперь Вачовски разозлилась окончательно — как можно быть таким непробиваемым?! Не я определяю политику Белого Дома в отношении Российской Империи. Я ведущий аналитик по вашей страны, мне приносят исходные данные и на основании их я делаю заключения. Понятно? Что мне принесли — то я и анализирую, я не занимаюсь оперативной работой и не строю пустых версий. Вот объект в Натанце. Что это такое?!
— Говорите тише. На нас уже смотрят.
Итальянцы привыкли к бурным выяснением отношений, с размахиванием руками, иногда и с битьем посуды. Но мы говорили не по-итальянски и на нас обратили внимание.
— Позвольте… Есть лупа?
Вачовски вынула из сумочки лупу — небольшую такую, на ножках, ее используют обычно библиофилы, протянула мне. Я еще раз пододвинул к себе фотографии…
— Вы умеете анализировать разведснимки?
— Я заканчивал разведфакультет. Не мешайте.
Мда… Что бы здесь не было — но это и впрямь охраняется и охраняется очень сильно. Даже больше скажу — никогда не видел противовоздушной обороны такой плотности. Прикрыт пятачок земли несколько квадратных километров. В основном район прикрыт ствольной зенитной артиллерией, правда, в чудовищном количестве. От нуля до двух, двух с половиной километров будут работать Шилки — их здесь не менее сорока (!!!) комплексов. Половина — самоходки, четырехствольные, вторая половина — буксируемые, двуствольные, но на шасси АМО — получаются тоже самоходные. Какой модификации — не разглядеть, последние модификации двухствольных систем оснащены электроприводами, радарами и ракетными установками ближнего радиуса Игла. Судя по тому, что к каждой позиции ведет накатанная колея, а запасных позиций втрое больше чем установок — они постоянно меняют позиции, чтобы избежать внезапного уничтожения.
Вторая линия обороны — устаревшие, но мощные двухствольные зенитные пушки калибра 55 миллиметров на танковом шасси. Их — около двадцати. Они опасны для объектов, летящих на высоте до пяти-шести километров, а плотность огня тут будет такова, что, пожалуй, свой сектор они перекроют намертво.
Третья линия обороны — еще более устаревшие зенитные пушки калибра 107 миллиметров — они опасны до десяти километров. Устарели они предельно, у нас их даже в запасе нет — но если их на таком пятачке собрать… И тоже — насчитал шестнадцать, это очень много.
Последнее меня совсем убило. Ракетные комплексы войсковой ПВО SA-15 Gauntlet или по-нашему ТОР. Наша, армейская модификация, на гусеничном шасси, пять штук. Вот чего-чего — а Торов тут никак не должно было быть, зенитно-ракетные комплексы мы в Персию никогда не поставляли.
Но они тут были.
Напоследок я обнаружил радарные посты, в количестве аж трех штук — получается основной и два запасных. На каждом — современные антенны дециметрового диапазона, но не только — есть еще и старые лопухи антенн метрового диапазона, которые уже во всех армиях мира под списание намечали — да не списали. Почему? Да все потому, что те, кто машины "Стелс" разрабатывал — они то, как раз на современный, дециметровый диапазон работы поисковых локаторов рассчитывали — а про метровый то и забыли. А в метровом эти дорогущие машины видно и видно прекрасно. Поэтому, надежной сейчас считается связка "дециметрового" и "метрового" поискового локатора при синхронной их работе.
— Что скажете?
Я отложил снимок в сторону.
— Предельно плотная противовоздушная оборона. Я так полагаю — вы нашли и дальние радиолокационные посты?
— Совершенно верно. Два кольца, десять и тридцать километров от объекта.
— Такую оборону можно подавить только с предельной дистанции с использованием современных крылатых ракет. У них есть проблема — в связке отсутствует современный ЗРК большой дальности типа Нева или С-300. Нет прикрытия на предельных дистанциях. Поэтому пуском ракет со стратегического бомбардировщика объект можно уничтожить, и они ничего не смогут этому противопоставить.
— Но ведь и SA-15 у них не должно здесь быть?
— Не должно — подтвердил я — мы продавали им только ствольную зенитную артиллерию, вы сами понимаете причины.
— Но при необходимости вы можете поставить "зонтик" над этим местом.
— Можем. Черноморский флот с авианосцами и комплексами Риф контролирует этот регион. Кроме того — прикрытие можно обеспечить с Восточных территорий, дальность работы С-300, не говоря уж о Неве, это позволяет.
— А вертолет. Предельно низкая высота, помехи?
— Не проскользнете. Если вас не обнаружат с авианосца в чем я сильно сомневаюсь — оборона этого места растерзает вас. Про вертолеты здесь можно забыть, тем более смотрите на рельеф местности. Укрыться за складками здесь не получится. Но этого недостаточно. Один объект — и что?
— Есть еще кое-что.
— Что же.
Сара Вачовски бросила мимолетный взгляд на посла, тот утвердительно кивнул головой.
— Это часть большого исследования… Гораздо большего, выходящего за рамки Персидского досье. Группа наших ученых из Гарварда, которые одновременно являются добровольными помощниками ЦРУ, проанализировала состояние дел в международном терроризме. Выявлена одна опасная тенденция.
Ведущий аналитик АНБ замялась с продолжением
— Есть новая тенденция. Очень опасная. Использование при террористических актах смертников[15].
— Смертников? Сударыня, это далеко не новость. В северной Индии существуют несколько центров по промыванию мозгов, в свое время мы их накрыли ракетными ударами — или решили что накрыли. Если нужны смертники — обращайтесь к вашим партнерам по атлантической коалиции. Их у них есть и в любом количестве.
— По нашим данным, центры по подготовке смертников — шиитов есть и в Персии. Персия — центр шиизма, крайне опасного течения в исламе. Любой шиит — потенциальный смертник, они с готовностью отвергают жизнь ради загробного воздаяния.
— Откуда эти данные?
Вачовски замялась
— Агентурная информация. Большего сказать не могу, да и не знаю. Нам дают информацию в готовом виде.
— Это несерьезно. Любой оперативник на линии, подкупленный теми людьми о которых вы говорите, придумает десяток таких источников и проконтролировать это будет сложно. Нужно все-таки оценивать реальность получаемых разведданных.
Я поворошил снимки, выбрал снимок всего этого района, начал его просматривать. Пикеринг и Вачовски внимательно наблюдали за мной.
— Не могу понять…
— Что именно?
— Что здесь за объект. Этот объект не может быть крупным.
— Почему?
— Любой крупный объект требует большого объема перевозок — как людей, так и грузов. Скорее всего, здесь нужна будет железнодорожная ветка. Где она? Я ее не вижу.
— Но ограждение вы заметили?
— Заметил. Хитро поступили — на тридцать километров отнесли.
— Вот именно. Они огородили огромную пустынную территорию. Я уверен, здесь есть и минные поля, и датчики движения. Была проделана огромная работа. Туда же ведет подземный кабель высокого напряжения от ЛЭП.
— Да я увидел… — я положил снимки на стол — что вы от меня хотите?
— Мы хотим, чтобы вы выяснили, что это за объект. И только.
— И только? Вы сами себя слышите?! То что вы мне предложили, называется "шпионаж", "измена Родине".
— Это не ваша Родина.
— Это наше вассальное государство. Забыли? Мы отвечаем за его безопасность. Выяснять что-либо для североамериканской разведки я не буду.
— Мы не представляем…
— Послушайте меня, господа. Вы пригласили меня сюда, чтобы рассказать том что вас беспокоит — и я выслушал вас. Но если вы ищете человека, который предаст — не по адресу. Я русский офицер, офицер флота и дворянин. В нашем роду нет и не будет предателей. Я выясню, что это за объект. И поступлю так как сочту в этом случае нужным. Перед вами же я никаких обязательств не беру. Честь имею.
Мисс Вачовски хотела что-то сказать — но посол перебил.
— Господин Воронцов, я понимаю вашу позицию и уважаю ее. Но я хочу взять с вас слово, слово офицера и дворянина. Дайте мне слово, что сделаете все, чтобы не допустить войны между нашими народами. Тогда я буду спокоен.
Я утвердительно кивнул
— Такое слово я могу дать. Война никому не нужна.
