У моря
Доголаздесь ветер горы вылизал,Подступает к морюневысокий кряж.До сих поротстрелянными гильзамиМрачно звякаетзабытый пляж.В орудийном грохоте прибояЧеловексо шрамом у вискаСнова,снова слышит голос боя,К ржавым гильзамтянется рука.
У памятника
Коктебель в декабре.Нет туристов, нет гидов,Нету дам, на жареРазомлевших от видов.И закрыты ларьки,И на складе буйки,Только волны идут,Как на приступ полки.Коктебель в декабре.Только снега мельканье,Только трое десантников,Вросшие в камень.Только три морякаОбреченно и гордоСмотрят в страшный декабрьСорок первого года.
В горах
Мне на пляже сияющем стало тоскливо,Бойких модниц претит болтовня.Ветер треплет деревьев зеленые гривы,Ветер в горы толкает меня.Пусть в чащобахНе все обезврежены мины —Как на фронте, под ноги смотри…В партизанском лесу, на утесе орлиномЯ порою сижу до зари.Неужели в войну так же цокали белки,Эдельвейсы купались в росе?..И отсюда, с вершины, так кажутся мелкиМне житейские горести все.Почему я не знаю минуты покоя,У забот в безнадежном плену?..А ведь было такое, ведь было такое —Суету позабыла в войну…Что ж опять довоенною меркою мерюЯ и радость, и горе теперь?…Знойный город.Могила на площади, в сквере —В партизанское прошлое дверь.Даты жизни читаю на каменных плитах:От шестнадцати до двадцати…Пусть никто не забыт и ничто не забыто —Мне от чувства вины не уйти.От невольной вины, что осталась живою,Что люблю, ненавижу, дышу,Под дождем с непокрытой брожу головою,Чайкам хлеб, улыбаясь, крошу.Потому мне, должно быть,На пляже тоскливо,Бойких модниц претит болтовня.Ветер треплет деревьев зеленые гривы,Ветер в горы толкает меня…
«Прояснилось небо, потеплело…»
Прояснилось небо, потеплело.Отгремел последний ледоход.Юный месяц май в цветенье беломПо земле оттаявшей идет.Зеленеют первые пригорки,Первый гром грохочет, как салют.И концерты первые на зорькеСоловьи несмелые дают…
Два дятла
Дятел был красив, как дьявол, —Черный с красным, красный с белым.Мне морзянкой отстучал он:– Знаешь, лето пролетело!Да, к утру на лужах льдинки,Умные за морем птицы…Но стучу я на машинке:– Знаешь, лето возвратится!Осень встала у порога,Смотрит, смотрит взглядом мглистым,Слушая дробь диалогаПессимиста с оптимистом.
Весна
Над полями, над лесамиПтичий гомон, детский смех.Быстро мелкими зубамиПилит белочка орех.Барабанной дробью дятелПривечает громко нас.О заботах, об утратеПозабудем хоть на час.Все печали позабудемВ ликовании весны.Мы ведь люди, мы ведь люди —Мы для счастья рождены!
Выходной
Кормить синичекПрихожу опятьВ старинный парк,Что над Москвой-рекой.Не думала,Что буду здесь стоятьКогда-нибудьС протянутой рукой!А вот стоюИ, может быть(Как знать!),В такой позицииУбью полдня,Пока пичугаСоизволит взятьС ладони подаяньеУ меня.
* * *
Снег намокший сбрасывают с крыши,Лед летит по трубам, грохоча.Вновь на Пушкинском бульваре слышуПесенку картавую грача.Что еще мне в этом мире надо?Или, может быть, не лично мнеВручена высокая награда —Я живой осталась на войне?Разве может быть награда выше? —Много ли вернулось нас назад?..Это счастье —Вдруг сквозь сон услышать,Как капели в дверь Весны стучат!
* * *
Брожу, как в юности, однаВ глухих лесах, по диким склонам.Где обнимает тишинаМеня объятием влюбленным,Где отступает суетаИ где за мною вместо друга,Посвистывая, по пятамСмешная прыгает пичуга.Где два орла, как петухи,Сцепившись, падают на тропку,Где изменившие стихиОпять стучатся в сердце робко.
«Капели, капели…»
Капели, капелиЗвенят в январе,И птицы запелиНа зимней заре.На раме оконной,Поверив в апрель,От одури соннойОпомнился шмель:Гудит обалдело,Тяжелый от сна.Хорошее дело —Зимою весна!О солнце тоскуя,Устав от зимы,Ошибку такуюПриветствуем мы.Помедли немножко,Январский апрель!…Трет ножку о ножкуИ крутится шмель.И нам ошибатьсяПорою дано —Сегодня мне двадцатьИ кровь как вино.В ней бродит несмелоРазбуженный хмель.Хорошее дело —Зимою апрель!
Гимн дворнягам
Ленивы, горды, мордаты,С достоинством ставя ноги,Собаки-аристократы —Боксеры, бульдоги, доги —Хозяев своих послушныхВыводят на поводках.Собачьей элите скучно,Пресыщенность в злых зрачках.Живые иконостасы – висят до землимедали —Животные высшей расы,Все в жизни они видали.Гарцуя на лапках шатких,Закутанные в попонки,Гуляют аристократки —Чистейших кровей болонки.На них наплевать дворнягам —Бродягам и бедолагам.Свободны, беспечны, нищи,Они по планете рыщут…Не многие знают, может,Что в пороховой пыли,Сквозь пламя, по бездорожьюВ тыл раненых волоклиОтчаянные упряжки —Чистейших кровей дворняжки…Эх, саночки-волокуши,Святые собачьи души!..Товарищи, снимем шапкиВ честь всеми забытой шавки,Что первая во ВселеннойПосланцем Земли была.В межзвездной пустыне где-тоСгорела ее ракета,Как верный солдат науки,Дворняжка себя вела.И снова, чтоб во ВселеннойОпробовать новый шаг,Шлем к звездам обыкновенных —Хвост кренделем – симпатяг.Им этот вояж – безделка,Они ко всему готовы —Красавицы Стрелка с Белкой,Предшественницы Терешковой.
На атолле Бикини
На атолле БикиниВас мистический ужас объемлет:Там ослепшие чайки,Как кроты, зарываются в землю.Из лазурной лагуныНа прибрежные скользкие глыбы,Задыхаясь, ползутОблученные странные рыбы.Из коралловых рощУдирают в паническом страхеИсполинские твари —Океанские черепахиИ бредут по атоллу —Раскаленной пустой сковородке,Спотыкаясь, крутясь,Как подбитые самоходки.А уже под броню ихНацелены клювы, как жерла:Грифам некогда ждать,Чтоб навеки затихла их жертва.Вот одна отбиваетсяСморщенной лапою странной,Все мучительней дышитсяБеженке из океана…Не вода, а песокЗаливает пустые глазницы,И вокруг – батальонами —Черные жирные птицы…Ах, экзотика тропиков!Южное буйство природы!Зараженные стронциемВечно лазурные воды!
«Воздух влажен и жарок…»
Воздух влажен и жарок,Смог за горло берет.Вдруг, как сон, как подарок, —Конный взвод, конный взвод.Отрешенно и гордоОн идет на рыси —Лошадиная мордаРядом с мордой такси!Человек современныйЯ до мозга костей —Знаю времени цену,Славлю век скоростей.Так живу, будто кто-тоВечно гонит вперед:Нынче – борт самолета,Через день – вертолет.Что ж тревожит и манит,Что же душу томитПриглушенное ржанье,Древний цокот копыт?..
Октябрь в Крыму
Здесь еще кричат цикады —Правда, робко, правда, слабо.И еще на босу ногуНадевают тапки бабы.Виноградники налитыЗолотой упругой кровью.Рай земной…А сердце рветсяВ дождь и слякоть —В Подмосковье.Коршуненок желтоглазыйНа меня глядит, как Будда.Понимает он, что скороС той же силой рваться будуВ рай, где все еще цикадыПодают свой голос слабоИ еще на босу ногуНадевают тапки бабы.Где (пускай уже устало)Все еще пирует лето…Ах, когда бы разрывалоСердце надвое лишь это!..
«Воздух так настоян на полыни…»
Воздух так настоян на полыни,Что его, как водку, можно пить…Говорила же себе:– ОтнынеЯ не стану время торопить.С благодарностьюПриму разлуку,Все, что с нею спаяно,Приму… —Дятел вдруг над головой затукал,Горы спят в сиреневом дыму.Тамариска розовая пена,Алых горицветов костерки,Старых грабов говорок степенный,Громкий хохот скачущей реки.Мне б сказать:– Остановись, мгновенье! —Только я мгновенье тороплю,Северного ветра дуновеньеСо щемящей нежностью ловлю.Поскорей быВ холод, дождик, слякоть,В город, что туманами закрыт!Если б я не разучилась плакать,Разревелась бы сейчас навзрыд…
Степной Крым
