— Херр Вессель, я ведь не дипломат, — я демонстративно принялся ковыряться в носу, разглядывая узоры столешницы. — Мне абсолютно насрать на такие вещи как «политическая целесообразность», «не принято распространяться о подобных случаях» и «давайте все уладим без шума». Особенно мне плевать на вашу ложь о «мы накажем виновных за избыточную инициативу». Вас — персонально вас — я считаю трусливым воришкой дерьма, а правительство ФРГ считаю гауляйтерами временно оккупированных империалистами немецких территорий.
— Господин канцлер, что этот мальчик себе позволяет? — демонстрируя великолепнейший самоконтроль, спросил он у «своего в доску парня Вилли».
— Я не договорил, Герхард, — я вынул из носа козявку и тщательно вытер о графин с водой. — Ты, Герхард…
— Господин Фалин, Сергей несколько переходит правила приличий, — попросил канцлер нашего посла о помощи.
— Вы тоже в моем говне покопаться хотели, Вилли? — дружелюбно спросил я херра Брандта. — А вам зачем? В отличие от этой ливерной колбасы, — ткнул пальцем в руководителя БНД. — Вам хотя бы хватило совести не работать на Гитлера, поэтому я принимал вас за вполне приличного для капиталиста человека
— Те события давно канули в прошлое, — откинувшись на стуле, Герхард скрестил руки на груди.
Прекрасный образчик всего и сразу: служил в Вермахте, а когда запахло жаренным тайно свалил в Баварию с важными документами и сдался там американцам. Те такому ценному специалисту обрадовались, и вот итог.
— Однако те события привели вас сюда, на вершину служения заокеанскому хозяину — к воровству моего говна. Вас директор ЦРУ лично попросил или для марионетки хватит и помощника секретаря?
Руководитель БНД наконец-то дал слабину и начал багроветь. Скорлупа цинизма у него чудовищная — если надо, он не только до воровства «биоматериала» опустится, но и до закачки «Циклона Бэ» в резервуары газовых камер, но он уже давно крутится в верхах, и так с ним никто не разговаривал много-много лет.
— ФРГ не имеет к произошедшему никакого отношения, — воспользовавшись моментом, напомнил Вилли.
— Судя по вашим словам, Вилли, этот нацист вам не подчиняется, — хохотнул я.
— Вот видишь, мальчик, — ухмыльнулся недобитый нацист. — Этим вы от цивилизованных стран и отличаетесь — русские рабы несмотря ни на что воспроизводят самую варварскую монархию.
— Записали, Михаил Сергеевич? — повернулся я к КГБшнику.
Тот кивнул.
— Очень интересно будет нашим товарищам послушать соображения действующего главы Bundesnachrichtendienst, — ухмыльнулся я.
— Сергей, я очень прошу тебя перестать провоцировать конфликт, — попытался взять ситуацию под контроль сильно поникший Вилли. — И что ты имел ввиду, когда говорил, что руководитель разведки не подчиняется распоряжениям канцлера?
— Неправильно выразился, — признался я. — Правильным будет «не счел нужным поставить в известность». Разъяснения вы получите от товарища Громыко.
Который уже летит спецбортом и скорее всего очень доволен тем, что «универсальная заготовка №3» сработала штатно. Нет, кражу «биоматериала» дедовы аналитики не предусмотрели, но вместо нее могло бы быть что угодно с условием, что я останусь в живых, а высшие правительственные чины ФРГ в этом замазаны. Эскалировать и провоцировать можно сколько угодно — я же секретарь ВЛКСМ, сиречь — высокоранговый массовик-затейник, и мои слова никакого международного веса не имеют.
— Как бы там ни было, Сергей, я очень прошу тебя воздержаться от оскорблений, — повторил канцлер. — Как человек, я понимаю твое возмущение. Обещаю — мы проведем честную служебную проверку. В случае появления доказательств причастности наших спецслужб к случившемуся недоразумению, будут сделаны необходимые организационные выводы.
— Ты не можешь снять этого ублюдочного нациста с должности, потому что пиндосы держат тебя за яйца, Вилли, — со скучающим лицом отмахнулся я. — Ты же пешка Вашингтона, ни*уя не суверенный канцлер. Глядя на тебя, Бисмарк на том свете от позора пытается сдохнуть второй раз.
— Можешь поливать меня грязью сколько угодно, Сергей, — спокойно ответил канцлер. — Мою гордость это нисколько не задевает. Просто ты молод и веришь в навязанные тебе идеалы. Точно так же немецкие юноши слепо шли за Гитлером.
— И это тоже будет интересно послушать нашим гражданам, — покивал я. — Ты или идиот, Вилли, или таковым притворяешься. Из твоей страны бегут, глава твоей разведки ворует детское говно, а ты сравниваешь нас с нацистами. Где был ты, когда Красная армия освобождала Берлин? Ах да, сидел в уютном Стокгольме.
— Можешь считать меня кем угодно, Сергей, но я делал для своей страны все, что мог. Процветание Германии — то, что движет мной и теперь.
— Преданность IG Farben, прочим Круппам и Америке, — фыркнул я. — Это уже главная немецкая проблема, Вилли — вы упорно выбираете участь марионетки англосаксов и разбиваетесь о нашу страну. Это — пагубный путь, и рано или поздно немецкий народ начнут к нему подталкивать последний раз, а вы играете на руку мировому злу.
— Юности свойственно оперировать такими категориями как «добро» и «зло», — снисходительно отозвался канцлер.
— Конченный, — припечатал я его. — Впрочем, я тебя понимаю — я же делаю твою работу вместо тебя, и тебе можно спокойно сосать капиталистические члены дальше. Однажды немецкий рабочий класс сковырнет вас налипшую на ботинки грязь и встанет рядом с нами на пути в светлое будущее.
— Светлое будущее будет строить ГУЛАГ? — поднял он на меня бровь.
— Пропаганда нужна для того, чтобы кормить ею народ и врагов, — авторитетно заявил я. — А ты, Вилли, потребляешь свою сам, иначе я не могу объяснить никчемность твоих мозгов. Кстати! — в голову пришла идея, и я повернулся к Герхарту. — Как ты относишься к тому, что когда обо мне напишут в учебниках истории, ты в них станешь маленькой строчкой, которая пыталась украсть мое говно?
— Почту за честь, — фыркнул руководитель разведки.
Время до прибытия Андрея Андреевича тянулось долго, и я начал всерьез опасаться, что у меня закончатся оскорбления. Чисто по-человечески нехорошо, конечно, но Герхард сам в отсутствии человечности расписался давным-давно, когда шестерил на нацистов, а «Вилли» ничего кроме презрения не вызывает, как и положено капиталистической марионетке. А на душе-то как приятно — наконец-то получил возможность излить все, что накипело в душе за две жизни в кольце врагов.
Наш «катехон» вошел в помещение как ему и положено — с непроницаемым лицом, задранным соразмерно геополитической мощи Советского Союза подбородком и портфелем. Оценив состояние немцев, он весело мне подмигнул, уселся во главе стола и зарылся в портфель, начав закреплять успех на прекрасном немецком:
— Двадцать две минуты назад границу ФРГ и ГДР пересек Фридрих Юнге. Вам, господа, это имя должно быть знакомо.
Вилли не смог сдержать гневного взгляда на недобитого нациста, а Герхард перешел в нападение:
— По какому праву вы похитили моего референта?
— Уверяю вас, господин Вессель, — спокойно ответил Громыко, извлекая из портфеля папочку. — Господина Юнге никто не похищал. Просто он верой и правдой служил ШТАЗИ долгие годы и заслужил спокойную старость.
Удар был страшен, но пропотевшие немцы постарались сохранить остатки лица. Развязав тесемки, Андрей Андреевич выложил козырь:
— Это — фотокопия приказа, подписанного рукой господина Весселя, — подвинул листочек немцам. — Узнаете, господин Вессель?
— Подделка, — отмахнулся тот.
— Это неконструктивно, — мягко пожурил его Громыко. — Отрицание лишь обострит случившийся благодаря вам кризис, господин Вессель.
— Что вы предлагаете, господин Громыко? — спросил канцлер.
— Совершенно ничего, — улыбнулся Андрей Андреевич. — Но мы с радостью выслушаем ваши предложения.
* * *
Отличное по всем параметрам утро портило только разбитое состояние. Будь ты хоть трижды попаданец с полным ртом читов, выспаться за сорок минут невозможно. Стоило ли оно того? Конечно же да! Был ли я полезен после прихода Громыко и начала совсем другого разговора? Конечно же нет! Но как уйти, если на твоих глазах «катехон» показывает мастер-класс по аккуратному прогибу проштрафившихся и готовых в любой момент сорваться с крючка (скандалы дело такое — поржет народ пару недель и забудет) врагов? Будь дело только в провале операции, они бы и сорвались, но утекший на нормальную половину Германии референт руководителя разведки — это ТАКОЙ залёт, что отмыться будет архисложно, вплоть до отставки всего правительства во главе с канцлером. Вилли нам на своем посту полезен — у него тоже референт-штазист рядышком, и об этом никто не догадывается. Однако канцлер — это не глава БНД, и информированность как его, так и его референтов гораздо ниже, чем у Герхарта и его сотрудников. Перегнули — немцы бы и на публичный скандал с отставкой пошли бы, но Громыко работать умеет не мне, сирому, чета.
