и рассказал, если б ты меня в кабинете у себя спросила, а не перед дверями ректора! Ябеда! Теперь жди наказания! — от моих последовавших объятий Эдна ухитрилась увернуться. Ладно, лестница — серьезный архитектурный элемент, а не площадка для эротических игрищ — слишком ступенек много…
* * *
«Вышибалы» с Партеном теперь продолжались на площадке. Отсутствие элемента внезапности мы компенсировали частотой «выстрелов». Отвечать Адэйр не мог, доспех ему применять я тоже не рекомендовал — а то рефлексы хуже «автоматизируются». И прогресс был. Здоровяку надоело ловить новые синяки и его «уворачиваемость» прогрессировала.
В какой-то момент Партен спросил меня, могу ли я «стрелять» огнешарами с самой минимальной мощностью — чтобы они не обжигали вообще (желательно и одежду бы не пачкали), но «боевое» заклятье — полностью, по виду и скорости, повторяли. А я крепко задумался. Вот ведь! Упустил из внимания такой пласт возможных боевых техник! Боевые иллюзии! Энергию вражеских щитов они не израсходуют, но отвлекут противника в нужный мне момент — или от уже «заряженного» шара, или от моего маневра… С «бесследной» плазмой нужно было еще самому тренироваться, а вот шар Иллюзии… и я сформировал «фальшивый» огнешар в ладони:
— Ад, ты — чертов гений!
— Чего это? — «оскорбился» «носорожек». А моя «банда» из Фела, Гела и Дуффа с Мердоком — заржала.
Чтобы произвести всеобщий воспитательный эффект, я с двух рук, по-македонски, метнул один фальш-шар в Ада и копию «фальшивки» — в сторону весельчаков. Все на рефлексах успели среагировать щитами.
— Арт, ты обалдел что ли, я чуть штаны не уделал! — возмутился Галвин. — Что это было?
В том же духе что-то пробурчали с недовольством и остальные.
— Адэйр попросил меня изобразить «безвредный» огнешар. Вот. Понимаете, что это такое? Помимо тренировки? — изобразил я из себя физрука Плуро.
— Хм. Отвлечение… и в бою тоже… А интересно! — почесал подбородок наш «главный тактик» — Мердок.
— Опытный боевик может почувствовать, что это «пустышка», — тоже задумался Дуфф.
А Фелан резюмировал:
— Которых среди второкурсников — на этапе отборочных — не особо много…
— Адэйр, ты можешь, при необходимости, не тратить резерв на полноценный шип земли, а такой… намек на него изобразить, чтобы… — не успел закончить я.
— …Испугать и загнать засранца — куда мне нужно! Надо потренироваться! — и «недалекий» Партен хищно осмотрел всех нас на предмет выбора «жертвы» для испытаний. — Не. Не интересно — вы все уже будете знать, что обманка… Потом с Нисом и Оланом попробую «удивить».
А я для себя отметил, что в бою — таких иллюзий сам смогу выпустить — хоть «пулеметную очередь». И начал гонять Партена по площадке — единичными «пустышками». Адэйру-то и этого хватит.
* * *
Суббота! Эдна! Мое пробуждение в выходной день не могло быть еще радостнее. В темпе собравшись и позавтракав, я устремился в знакомую винную лавку. Маура — думал в корзинку «упаковать» с собой, но «котеночку», с его «боевым весом», требовалось скорее что-то из металлических прутьев (ага, и с колесиками). Поэтому котя был отправлен по старому маршруту — привычными ему крышами (только чтоб не изгваздался!).
Владелец винной лавки своего случайного клиента помнил и поинтересовался моими впечатлениями от его «рекомендации».
— Признателен Вам, уважаемый! Меня трудно назвать тонким ценителем, но удовольствие я точно получил! Посоветуете что-то в том же духе? — отдал я должное выбору эксперта.
Мне предложили совершить «вкусовое» путешествие в родной для торговца Ханлад и дали цветистую характеристику оттенкам того, что меня ожидало за стеклом новой бутылки. Я не удержался и в ответ процитировал Хайяма (прости, великий мудрец, опять в буквальном смысле):
«В вине я вижу алый дух огня
И блеск иголок. Чаша для меня
Хрустальная — живой осколок неба.
«А что же Ночь? А Ночь — ресницы Дня…»
По-моему, я «сломал» своего энолога! Он вытаращился на меня, будто я попросил отдать мне бутылку — в кредит на пятнадцать лет, и почти шепотом спросил:
— Это Вы?
— Э-э, я — кто? — уточнил я, немного занервничав. Я тут случайно никакой пароль тайный не озвучил — трансмирового суфийского ордена, например.
— Это Ваши стихи, милорд? — почти с благоговением произнес торговец.
— Ну… в определенном смысле — да, — перевод-то рифмованный на азалийский — точно мой. — Просто под Ваши слова о букете вина — ассоциации пришли… А Вас что-то смутило? Я никакие традиции не задел?
— Что Вы, о, достойнейший господин! — «повысил» меня ханладец. — Прошу нижайше простить, мое имя — Азулей сын Мисипса. И у нас в Ханладе тонкое искусство плетения стихов — ценится не меньше самых изысканных вин и ласковых красавиц! Могу я просить Вас о милости — разрешите записать Ваши возвышенные строки о деле всей моей жизни. И позволено ли мне будет восславить имя их автора — моим близким и знакомым?
Вот, блин! Ну кто меня дергал!? Выделился! И стыдно-то как! А как настоящего автора озвучить — этому винному литературоведу?
— Уважаемый, я — Артон гран Бер, — представился я в ответ, — рад, что Вы оценили стихи, безусловно можете их записать, но мое авторство, по личным причинам, прошу Вас не упоминать.
— Благодарю нижайше и понимаю! Но, право, Ваше творение, достойнейший гран Бер, высоко оценили бы не только в утонченном Ханладе, но и… здесь, в благородной Азалии! (по выражению лица Азулея было понятно, что Азалийцам хватит и чего-то попроще) Здесь я вообще ничего подобного не встречал, а я трачу значительную часть своего дохода на раритеты и новинки изящной словесности! Вам нужно издаваться! Это был бы ошеломительный успех! — понесло любителя поэзии.
Я пообещал ему подумать об издании своих работ — когда их появится больше пары четверостиший. Еще заверил, что стихотворение «из второго тома сочинений» — личное и для дамы, но при случае — если что-то еще появится для общественности — не премину ему озвучить. Потом — получил еще одну бутылку вина в подарок(!) и торопливо свалил.
Слава поэта меня не прельщала совсем. Хотя до появления «совместного предприятия» с монстрами — «переиздание» земных авторов и числилось у меня в числе других «прогрессорских» способов возможного обогащения. Слова Азулея натолкнули меня немного на другую — смежную, так сказать, мысль. Уровень культуры и литературы в частности — на Земле был безусловно
