– Угощайтесь, – пригласила я Сергея Ивановича к трапезе, открывая пластиковую коробочку, где аппетитно розовело крабовое мясо.
– И когда ты планируешь навестить сестру Ложкина? – невнятно, с набитым ртом, поинтересовался Кряжимский.
– После того как вы узнаете, где сия гражданка проживает. В адресный стол обращаться не надо – всем известно, какие у вас, Сергей Иванович, обширные знакомства и связи… – Я бросила на Кряжимского взгляд заговорщицы.
Он чуть не поперхнулся.
– Узнать-то я могу, только вот… – Он замешкался.
– Не волнуйтесь вы так! Будем держать связь по мобильным, все будет нормально.
– Я вот думаю, а что, если Замуруеву отомстил кто-нибудь из его конкурентов?.. – Кряжимский уставился на меня.
– Вы хотите сказать, модельеров? – уточнила я.
Кряжимский кивнул.
– Вполне возможно. Но, как вы сами понимаете, в ходе любого расследования приходится рассматривать и вести несколько версий. Отработаем пока версию с Ложкиным, потом, в случае если он окажется непричастным к гибели Замуруева, займемся кем-нибудь другим.
Я приступила к сыру. Марина внесла поднос с кофейными чашками.
– Спасибо, – поблагодарила я ее. – Сергей Иванович, – обратилась я к Кряжимскому, – сегодня я уже на работе не появлюсь, так что звоните и… чуть не забыла, кроме адреса сестры Ложкина, мне нужно знать, где проживает и сей автомобильный босс.
* * *
Ложкина Ирина Викторовна жила в трехэтажном особняке за Сенным рынком. Я неплохо знала этот район, и найти краснокирпичное, довольно безвкусно оформленное строение мне не составило большого труда. Отделенный от остального мира высокой стеной дом скорее напоминал неприступную крепость.
Еще бы ров прорыли, как в средневековье, неодобрительно подумала я, привставая на цыпочки. Мне удалось разглядеть лишь верхний этаж и крышу. Псевдоготические башенки, призванные придать этому каменному чудовищу художественную неоднозначность, вызвали у меня ироническую усмешку. Заимствованные из неопознанного архитектурного стиля и перенесенные на неблагодатную почву новоявленных местных латифундистов, они были здесь сбоку припека и выглядели прямо-таки уморительно.
Рядом со стальной дверью я заметила звонок. Нажав на него без всяких колебаний, я услышала искаженный домофоном женский голос:
– Кто?
– Бойкова Ольга, – представилась я, не особенно, впрочем, рассчитывая, что мое имя произведет хоть какое-то впечатление на хозяйку, – мне нужно срочно с вами поговорить.
– У меня нет времени, – жестко произнес голос.
– Мне нужно поговорить о вашем муже, – твердо сказала я, – о Замуруеве Алексее.
– Если вам известно, что с ним случилось, то ваша настойчивость тем более непонятна, – отчеканил голос.
Мне казалось, что я разговариваю со средневековым рыцарем: голос был железным и глухим одновременно, точно шел из-под забрала.
– Как раз об этом я и хотела с вами побеседовать, – стараясь побороть отчаяние, громко произнесла я.
Повисла грозная пауза. Я не могла не отдать должное своей интуиции – через минуту дверь открылась и охранник, здоровый парень в камуфляже, появился на пороге.
– Че названиваешь? – хмуро спросил он. – Непонятно, что ли, не до тебя сейчас, иди своей дорогой.
– Мне нужно срочно поговорить с твоей хозяйкой, – сделала я последнюю жалкую попытку пробиться в особняк, – не смог бы ты передать ей записку?
Решение пришло ко мне спонтанно. Парень неуверенно пожал плечами.
– Валяй, – с вальяжной снисходительностью произнес он, привалившись к металлическому косяку.
Я достала из сумки ручку и, вырвав лист из блокнота, черкнула: «Я – главный редактор «Свидетеля». Если вы упустите возможность поговорить со мной, не исключено, что это плохо отразится на вашем брате. У меня есть сведения, что милиция подозревает именно его».
Я не обольщалась надеждой, что эта записка окажется решающим аргументом в мою пользу, но чем черт не шутит?
Лениво взяв записку, парень скрылся. Металлическая дверь с гулким грохотом закрылась. Я осталась стоять на месте, лихорадочно соображая, с чего начать разговор с женой Замуруева. Вскоре до меня донеслись тяжелые шаги. Дверь открылась, и все тот же неторопливый охранник бросил мне:
– Можешь войти… ненадолго.
Я вступила во владение Замуруевых со смешанным чувством радости и тревоги. Двор был поистине огромным. Справа располагались гараж, баня и еще какое-то бесформенное, но добротное строение, слева – затянутый толстой полиэтиленовой пленкой бассейн.
Я пересекла двор под неусыпным контролем охранника и, поднявшись по ступеням, замерла в нерешительности перед высокой обитой деревом дверью. Я, конечно, подозревала, что основа у нее железная.
– Не бойтесь, – осклабился охранник, – входите.
Я надавила на бронзовую ручку и очутилась в просторном холле, дубовые стены которого были украшены картинами с русской тематикой и шкурами животных. Огромная голова бурого медведя, помещенная под самым потолком, уставилась на меня стеклянными глазами. Холл и гостиную красиво разделяла арка. Я сделала несколько шагов по направлению к ней и, заглянув в гостиную, увидела высокую блондинку с пышной, не умещавшейся в шелковом халатике грудью и крутыми бедрами. Блондинка стояла на площадке покрытой лаком деревянной лестницы, ведущей на второй этаж, и недружелюбно изучала мою удивленную физиономию.
Длинные прямые светлые волосы доходили ей почти до талии. Лицо не отличалось ни тонкостью, ни каким-либо особенно замечательным выражением. На нем застыло тупое недовольство и чванливое высокомерие.
– Здравствуйте, – смущенно сказала я, обводя взглядом заставленные чучелами бедных животных хоромы.
– Здравствуйте, – нехотя, как-то нараспев произнесла блондинка. – Садитесь, раз уж пришли.
Я присела на краешек кожаного дивана перед огромным, напоминающим пещеру камином.
Блондинка неторопливо спустилась и, подойдя к стойке бара, поблескивающей деревянной лаковой поверхностью, открутила пробку на темной пузатой бутылке и стала наливать себе в стакан какую-то коричневую жидкость.
«Виски, наверное», – решила я.
– А вы что пьете? – снисходительно осведомилась она у меня. – Виски, бренди, коньяк, водку?.. А может, коктейль?
Я следила за ее движениями. На миг она замерла со стаканом в руке, потом поднесла его к губам и залпом выпила все содержимое.
– Спасибо, я за рулем, – мягким голосом сказала я. – Если только соку…
– Может, вы сами о себе позаботитесь? – пренебрежительно бросила она. – Идите сюда, здесь все, что нужно.
Я подошла к бару. Хозяйка открыла незаметную на деревянной панели дверку в стене и вынула несколько коробок сока.
«Здорово придумано, – мысленно подивилась я стенному холодильнику. – Чего только не увидишь у наших богачей!»
Надо сказать, что роскошная обстановка гостиной была довольно безвкусной. Тяжеловесная мебель, выполненная под дорогую антикварную, почти полностью сливалась с красно-коричневыми стенами. Гармонии, на которую рассчитывали хозяева, не получилось. Не помогали ни шкуры, лежащие и развешанные всюду, где только можно, ни зеркала, ни безделушки.
– Слушаю вас. – Налив себе новую порцию виски, Замуруева прошла к дивану и устало плюхнулась на него.
На ее простом, даже грубом лице я не заметила следов переживаний и слез. Она казалась совершенно невозмутимой. Ее голос ни разу не дрогнул, взгляд не увлажнился. Да уж, гонора и заносчивости ей занимать не приходилось.
– Я уже представлялась, поэтому повторяться не буду, – уверенным голосом начала я, присев неподалеку на низкое широкое кресло. – Хотя для меня было полной неожиданностью известие, что вы знаете, кто я.
– Станислав звонил мне, говорил о вас. – Замуруева опрокинула в рот виски и, слегка поморщившись, шмыгнула своим утиным носом. – Вы были Лешкиной подружкой?
Она тупо посмотрела на меня. Сестра Ложкина явно относилась к тем людям, кто не терпит противоречий со стороны кого бы то ни было.
– Нет, я не была его, как вы выразились, подружкой…
Замуруева недоверчиво усмехнулась и икнула. Я подумала, что те две порции виски, которые она махнула в моем присутствии, не первые и не последние в ее дневном рационе.
– Странно, – с рассеянным видом произнесла она, – я так к этому привыкла… Вас, наверное, удивляет, что я не реву, не бьюсь в истерике… А мне, знаете, все это жуть как надоело. И прислуга надоела, и тусовки Лешкины, и рестораны, и его постоянные отлучки. Но теперь, – в ее голосе послышались всхлипы, – теперь он отлучился навсегда.
Она быстро справилась с волнением, только устало провела рукой по лбу, гладкому, как у куклы из универмага.
– Все, кончился праздник, – горько сказала она, – а мне наплевать!
«Это я вижу», – мысленно прокомментировала я ее реплику.
– Извините за нескромный вопрос, Алексей вам изменял? – Я бросила на Замуруеву сочувственный и невинный взгляд.
