Потом я выслушивала длинные тирады от майора Петрова, в которых имелось в виду, что я, дура, выдала себя с потрохами, головы у меня нет, язык, как помело, да что с баб можно взять, мозгов у нас меньше, чем у курицы… Конечно, все это он говорил интеллигентными словами, но смысл был такой. Ведь майор Петров – мастер перевоплощения. Теперь я понимаю, почему ментов называют оборотнями. Я представляю, как он будет, хрюкая, ржать, когда в своем отделе расскажет про меня, как я ощупывала труп, и как потом умоляла подозреваемого в убийстве не убивать меня. В общем, выслушав майора, я направилась в больницу к Маше.
Я сто лет не была в больнице. Последний раз – у нас в Грибоедовском районе. Та больница представляет собой здание, которое вот-вот рухнет, там кишат тараканы, крысы носятся, и никому ни до кого нет дела. Кто пришел, к кому – ни разу не спрашивали, да и медсестры на посту не бывает, а врачи кроме валидола и корвалола лекарств не знают. Как говорят, все лечат зеленкой с йодом. Там моя бабушка лежала, она все это мне и рассказывала.
Когда я вошла в здание Раменской больницы, то просто была шокирована. Там пропускной режим, как у меня на заводе! И столько персонала! Наверное, больше, чем больных. Я надела бахилы, и меня пропустили в реанимацию, но не к подруге, а к врачу. Ну а я, конечно, пошла искать Машу. Мне надо было убедиться, что она жива и на фарш не похожа.
У реанимации я долго стояла в сторонке, дожидаясь, пока дежурная уйдет пить чай. Она не уходила, и я решила подойти к ней.
– Здравствуйте! Меня зовут Виктория Ря… Кондратенко. Я родная сестра Марии Александровны Кондратенко. Она поступила к вам… недавно. Могу я ее увидеть? Мне доктор сказал, что можно к ней пройти.
– Вообще-то у нас не положено. Кто вам такое сказал?
– Я перевожу сестру на платную основу. Нам все положено, – отчеканила я.
Медсестра поджала губы. Видимо, я не похожа на человека, который мог бы перевести больного на платную основу.
– Вторая реанимация. Наденьте халат. Он висит в медсестринской. Только две минуты и тихо. Там лежат еще больные после операции.
Я, внутренне торжествуя, но и одновременно трясясь от эмоций, переоделась. Открыв дверь реанимационной, я увидела, что над одной из кроватей стоит женщина, одетая в желтый плащ. В руке ее был шприц, который она вкалывала в капельницу.
– Кто вы? – спросила я. Мой голос показался мне очень громким, я даже вздрогнула. Потом я поняла, что это эхо в палате, так как там были высокие потолки и все в кафеле. Женщина дернулась, оставила шприц висеть, а сама бросилась к выходу. Я даже не успела ее разглядеть. Блондинка лет тридцати или сорока (хотя это большая разница). Я кинулась к кровати. Боже! Это Маша! Я выдернула капельницу и нажала красную кнопку вызова у кровати. Прибежали три человека, один из них – уже знакомая мне постовая медсестра. Она сказала:
– Ну, я же просила – тихо.
– Что случилось? – спросил худощавый доктор, трогая на руке подруги пульс.
– Зачем вы выдернули капельницу? – обратилась ко мне медсестра. Я, молча, указала на шприц. Медсестра удивилась.
– Я, наверное, забыла вытащить…
– А что вы ей вкололи, Леночка? – спросил доктор.
Лена засуетилась.
– Сейчас посмотрю…
– Не надо! – дрожащим голосом сказала я. – Когда я вошла, здесь находилась женщина в желтом плаще. Это она вколола. А я выдернула капельницу. С Машей все в порядке?
– Пульс ровный, – сказал врач. – Леночка, поменяйте капельницу. А нам с вами, – обратился он ко мне, – надо поговорить.
– Я осмотрю ее, – сказал другой доктор. Я же, прежде чем выйти, осторожно рукавом халата выдернула шприц и положила его к себе в карман.
– Вы, я так поняла, полицию не собираетесь вызывать? – спросила я у первого врача, когда мы вышли из палаты.
Он пригласил меня к себе в кабинет и закрыл дверь.
– Кто вы такая? – спросил доктор, выделял каждое слово.
– Я сестра Марии Кондратенко. Виктория, к вашим услугам.
Доктор очень мягко улыбнулся.
– Хороший у вас молодой человек. Такая операция очень дорогая. Вам повезло, очень повезло. Теперь у вашей сестры есть все шансы встать на ноги. А как вы оказались в палате?
Стоп. Что за молодой человек? Это он про Михаила?
– Что с Машей? – спросила я.
У меня опять все поплыло перед глазами. Неужели все так плохо? Машу надо увозить.
– Ваша сестра повредила позвоночник в результате резкого удара. У нее случился выкидыш. Ну, я думаю, это к лучшему.
Я тоже так думаю. Хотя мне очень жаль маленького человечка, пусть даже и от этой семьи уродов.
– В нашей больнице нет возможности провести качественную операционную работу. Нужно оборудование и специалисты. Ваш молодой человек решил ее перевезти в Москву, в рекомендованную мной клинику. Так что все как нельзя лучше.
– Скажите, пожалуйста, кто эта женщина в желтом плаще?
Врач задумался и осторожно сказал:
– Это очень нехороший инцидент. Такого больше не повторится. Я прошу прощения за Леночку. Она молодая медсестра, вероятно, проглядела. А вы сами как попали в палату?
– Леночка проглядела, – съязвила я и снова задала свой первый вопрос: – Полиция будет?
– Послушайте, э… Виктория, нам не нужна антиреклама…
– Это беспредел! К моей сестре проходит незнакомая женщина и вкалывает, Бог знает что! А если бы я не успела?! Маша…
Я не договорила. Слезы сами потекли. Что-то я стала нюней…
Врач подал мне одноразовую салфетку.
– Я понимаю, как все это печально.
– Вы ничего не понимаете. Их хотели убить. Павел в морге, Маша в коме. И даже тут ее хотят убить.
Доктор озабоченно сказал:
– Послушайте, Виктория, в наше время никому верить нельзя. Даже врачам. Я бы сказал, тем более врачам. Хотите спасти сестру – увозите и никому, даже мне, не говорите, куда. Выписку о ее состоянии я вам дам. Дело за вами. Только… – Он помялся. – Не вызывайте полицию. Раз они не приставили охрану к вашей сестре, значит, хотят замять дело или вообще не возбуждать. А у нас репутация…
– Тогда до перевоза я буду сама охранять Машу.
Я вытерла слезы и успокоилась. Я не могла понять, как так можно: пускать пыль в глаза, мол, вот, лучшие врачи, специализированная клиника, а сам подсылает убийцу. Потом скажет: доктор свидетель, я все улаживал, чтобы поставить Машу на ноги.
Что же мне делать? Даже всех моих запасов не хватит, чтобы Машу перевести на хорошей скорой в другую больницу. Машина с нужным оборудованием и нанятыми врачами дорого стоит. У меня нет таких денег. У Машиной мамы тоже нет. Где же взять такую сумму? Ответ пришел сам собой. Кто из Машиных друзей самый богатый? Кристина, ее закадычная подруга. Папа ее – депутат Госдумы, муж – крупный бизнесмен. Если я не ошибаюсь, Маша с ней дружит с детства, они часто вместе тусуются, где Маша и искала себе парня из приличного общества. Путь в это общество, конечно, лежал через Кристину.
У меня был ее номер телефона. Мы общались мало, без особого желания. Мне она не нравилась. Нет, она была обаятельная, интересная, веселушка. Даже добрая. Но меня бесит, когда изменяют мужьям! Я видела ее мужа, он такой поджарый, красавчик, к тому же начитанный. И он боготворит Кристину. Балдеет от ее полноты и даже сажает на колени… Я всегда со страхом смотрю на это. Мне так и кажется, что однажды его ноги выгнутся в другую сторону. Вот если бы у меня был такой Сережа (мужа Кристины зовут Сергеем), я бы сама его носила на руках и уж никогда бы не изменяла. Он умоляет Кристину родить, а та втайне делает аборт за абортом. Маше объясняет, что делает аборты только лишь потому, что не знает, кто отец будущего ребенка. А о способах предохранения она, наверное, вообще не слышала. В общем, я ее не понимаю. Сама Кристина даже при своей полноте выглядит ахово. Всегда свежий маникюр – это ее пунктик. У нее очень красивые овальные ногти и безукоризненно уложенные золотистые волосы. Еще у нее от природы длинные ресницы и выразительные голубые глаза. Голос, правда, низкий, так как она очень много курит. Зато одевается модно, а в бар – вообще отпадно. Я однажды видела, как Кристина и Маша собирались в бар. Ну, Маша как всегда куколка, а Кристина надела длиннющий шиньон, мини-юбку и ботфорты. Блестящую кофточку с таким разрезом, что и я не смогла сразу взгляд оторвать от ее богатства. Это при ее-то полноте! Она никогда не комплексовала и, что похвально, всегда была в хорошем настроении. И никогда даже не помышляла о диете! Живет и радуется жизни.
– Привет! – откашлялась Кристя. – А Машки у меня нет.
Я всегда звонила ей только для того, чтобы поговорить с Машей, так как Маша часто теряла телефон, или забывала его зарядить.
– Маша у меня. Точнее, в больнице. Кристин, дело серьезное, приезжай как можно скорее, она в реанимации.
– Да что ты! Сейчас…
