Мисс Майами-Бич ждала в холле. Блондинка с прекрасным цветом лица, пушистыми волосами и по-детски голубыми глазами. Завидев Эла, она вскочила.
— О Господи! — воскликнула она. — Это как прекрасный сон.
Эл улыбнулся и взял ее за руку.
— Почему ты не стала первой? Ты же самая хорошенькая.
— Ой, спасибо. Я выиграла тысячу долларов. И кинопробу в Голливуде. Это самый счастливый вечер в моей жизни. И теперь вы…
— На тебе есть панталоны?
— Простите?
— Штаны. Трусы.
— Я не понимаю…
Линда одарила Эла презрительным взглядом.
— Он шутит, — сказала она, — у него иногда странное чувство юмора.
Эл рассмеялся.
— Эх, Линда, почему я не встретил тебя первым? Из нас получилась бы прекрасная пара.
— Да уж, — усмехнулась Линда. — Всем парам пара.
— А какая эта девушка, которая победила? — Эл снова обратил свое внимание на Мисс Майами-Бич.
Она сморщила носик.
— Ужасная. Никому не понравилась. Такая враждебная ко всем.
— Но красотка.
— Если вы предпочитаете этот тип. Я никогда не думала, что она победит. Мы все надеялись, что это будет не она.
— Какие плохие девочки. Вы ее третировали?
— Это она нас третировала. Она вела себя ну как последняя стерва.
— Будем есть макароны с моллюсками и мясными фрикадельками. Потом вернемся в гостиницу, и я позволю тебе подышать чесноком над моим членом. Ты ведь знаешь, что такое член?
— О! Ну… да.
— Молодец. Мы с тобой поладим.
Через два часа за их столиком на четверых сидело уже десять человек.
— Элу не стоит пить, — пожаловалась Линда. — Кто все эти люди?
— Ты же знаешь Эла, — ответил Пол. — Ему нравится, когда вокруг толпа.
— Не мог бы ты перестать повторять „ты знаешь Эла". Я знаю его, и он, по моему мнению, порядочный засранец.
— Мне бы хотелось, чтобы вы лучше ладили. Мне бы было куда легче.
— А что я могу поделать, если он так паскудно себя ведет, командует всеми, унижает эту девчонку? Он только и делает, что высказывает одно похабное предложение за другим.
— Она в восторге.
— Ничего подобного. Просто она слишком боготворит его, чтобы возражать. Он издевается над людьми, и весьма жестоко.
— Ты слишком серьезно все воспринимаешь.
— Возможно. Скорее всего, потому, что я тебя почти не вижу. Я хочу стряпать для тебя, спать с тобой. Я не хочу смотреть, как ты подстраиваешься под своего брата.
— Твое ворчание начинает действовать мне на нервы.
— Дико извиняюсь! — Она почувствовала, как глаза жгут слезы, и постаралась взять себя в руки. Если бы она так не любила Пола, пропади все пропадом. Если бы она его так не ревновала. Уезжая от нее, он возвращается в нормальную, благоустроенную жизнь. К жене. Двум детишкам. В дом. А у нее что? Паршивенькая квартира да работа по случаю? Несправедливо. Она могла бы дать так много подходящему человеку. Такой ли человек Пол? Она начинала сомневаться.
— Раздевайся, — приказал Эл. Полностью одетый, он сидел на кровати в своем гостиничном номере.
— Прямо сейчас? — нерешительно спросила Мисс Майами-Бич.
— Нет, завтра, — сострил Эл. — Давай, раздевайся. Давай-ка посмотрим, благодаря каким формам ты вышла на второе место.
— Можно погасить свет?
— Я не хочу гасить свет.
— У меня шрам.
— Какой шрам?
— От аппендицита. Я стесняюсь.
— Дерьмо. Или раздевайся, или пошла вон.
Она медленно расстегнула молнию на платье и сняла его. На ней был бюстгальтер телесного цвета и кружевные трусики.
— Вы мне подпишете один из ваших альбомов? — спросила она.
— Я сделаю еще лучше. Достань-ка шариковую ручку из ящика и иди сюда.
Она сделала, что он велел.
— Сними лифчик, — приказал он. Она сняла.
Он грубо схватил ее левую грудь и, крепко держа ее, написал слово Эл. Затем проделал ту же процедуру с правой грудью, начертав на ней Кинг.
Она тяжело дышала, соски на ее разрисованной груди затвердели.
— Одевайся, — вздохнул Эл, — иди домой. Я устал.
— Но… — начала было она.
Почему они всегда спорят? Разве недостаточно, что они провели с ним какое-то время, что их видели с ним?
— Вон! — приказал Эл резко.
Мисс Майами-Бич схватила свою одежонку, повернулась к нему спиной и принялась одеваться.
Эл с нетерпением ждал. Почему большинство баб так стремительно избавляются от своей одежды, а одевание занимает у них вечность?
Наконец она оделась и повернулась к Элу.
— Я что-то не так сделала? — спросила она робко.
Эл пожал плечами. Теперь она захотела поговорить!
— Ну что же, — вздохнула она, — наверное, я навсегда запомню сегодняшний вечер. Может быть, встретимся в Голливуде. — Она ждала от него ответа, но он закрыл глаза, сделав вид, будто спит. — Тогда, до свидания, — сказала она тихо и на цыпочках вышла.
Он дождался, пока хлопнула дверь, встал, включил телевизор и налил себе виски с кока-колой. Четыре утра, и он вовсе не устал. Хотелось что-нибудь предпринять — сыграть в покер или покидать кости. Но тут не Вегас, и он не знал, где это можно сделать. Внезапно он решил позвонить Эдне. Дозвонился с первого звонка.
— Эл? — сонным голосом спросила Эдна. — Что-нибудь случилось?
— Ничего не случилось, — уверил ее Эл, — просто решил узнать, как ты там.
— Все в порядке. Ты же только вчера уехал. Ты уверен, что ничего не случилось?
О Господи! Почему она не может поверить, что он позвонил только потому, что захотел услышать ее голос?
— Где Эван?
— Спит. Эл, эти звонки такие дорогие. Зачем ты зря тратишь свои деньги?
Она всегда говорила твои деньги. Никогда — наши деньги. Дай ей волю, они до сих пор бы жили в одной комнате. Она никогда не научится принимать его успех как должное. Всегда ждет беды. По правде говоря, несчастная она женщина. Ему приходилось заставлять ее куда-нибудь пойти или что-нибудь себе купить.
— Эдна, разбуди его. Я хочу поздороваться.
— Ему с утра в школу.
— Ладно. Тогда не буди его.
— Я передам, что ты звонил.
— Ладно, скажешь ему утром.
— Пока, Эл.
— Пока, Эдна.
Она торопилась положить трубку. Не будешь зря тратить — не будешь бедствовать. Ее главный принцип.
Наверное, Эдна была бы прекрасной женой мужику без денег. Но в жены суперзвезде она не годилась совершенно.
Эл позвонил дежурному и заказал яичницу с беконом. Черт, ведь ему надо следить за весом. На сцене он должен выглядеть блестяще, а чтобы выглядеть блестяще, он должен быть худым. В двадцать семь было куда легче худеть. В тридцать семь жирок появлялся там, где он вовсе не нужен, и избавляться от него становилось чертовски трудно. Но всего лишь одна порция яичницы и немного шампанского, чтобы запить еду. Он не станет завтракать. Потерпит до обеда.
