Показывает свою покорность и норовит заглянуть под юбку. Она смеется.
* * *
Ирина ушла далеко, живописные холмы, между которыми в сладкой ложбине был зажат городок, давно исчезли из виду. В руке она держала собранный букет. Чего-то не хватало. Васильков. Надо побольше васильков. Их маленькие цветки будут оживлять «композицию», поблескивать синими огоньками то здесь, то там.
Ирина заметила среди пожухлой травы синюю вспышку. Она поспешила туда и чуть было не наткнулась на лежащего человека.
Это был молодой мужчина, на вид лет тридцати, не больше. Он лежал на земле, широко раскинув руки и ноги. На мужчине были только голубые джинсы, рядом валялась скомканная белая рубашка.
Ирина отметила, что джинсы очень красиво вылиняли. «Наверное, настоящие», — подумала она, в те времена даже в Александрийске можно было купить только польскую подделку. Да и то за немалые деньги.
Мужчина лежал тихо, его красивая выпуклая грудь, блестевшая на солнце мелкими капельками пота, мерно вздымалась. Скорее всего, он спал.
Ирина застыла на месте. Мужчина был ей незнаком.
Странно. Незнакомец… в поле… Откуда он взялся?
Она переступила на месте. Первым естественным желанием было развернуться и уйти. Она так и собиралась сделать, но в этот момент он открыл глаза, приподнял голову и, закрывшись ладонью от яркого солнца, как козырьком, внимательно посмотрел на Ирину.
Ирина увидела, что он приветливо улыбается.
— Думаю, вам нужно брать васильки поярче. Сухие цветы теряют окраску, примерно как замужние женщины — привлекательность. Разве вы не знаете об этом?
Он снова закрыл глаза и опустил голову на землю.
Ирина вдруг раздумала уходить.
— С чего вы взяли? — как можно более безразличным тоном спросила она.
Мужчина молчал. Правой рукой он сорвал травинку и сунул ее в рот. Но глаз так и не открыл. И отвечать, похоже, не собирался.
— С чего вы взяли, что… — повторила Ирина.
Что цветы теряют яркость? Это и так понятно. О чем я хочу его спросить? О привлекательности замужних женщин?
— Я, между прочим, замужем, — с вызовом сказала она.
Тут он все-таки соизволил открыть глаза. Он даже сел, напрягшиеся мышцы живота на мгновение сложились в красивые шашечки.
Густые каштановые волосы мягкими волнами легли назад, но одна непокорная прядь выбилась и свисала на высокий лоб. Он оглядел Ирину — внимательно и долго. Целиком — с ног до головы. Она почувствовала себя раздетой, но… это не вызвало у нее никакого смущения, потому что он разглядывал ее не просто с любопытством — с интересом. И… с удовольствием. Его улыбка стала шире.
— Это видно, — вкрадчиво сказал он. Ирина уже готова была обидеться — или изобразить обиду, — но он продолжал:. — У вас кольцо на правой руке. А в остальном… Мне даже не хватает фантазии представить, какой вы были до замужества. Прошу прощения за неловкую фразу: видимо, вы то самое исключение, которое только подтверждает правило. Завидую вашему мужу, вот уж, наверное, редкостный счастливчик. Правда, — он глубоко вздохнул, — заполучив такое сокровище, он сделал несчастными нас — всех прочих смертных. Поверьте, я безутешен…
Он снова лег на спину и закрыл глаза. Махнул рукой, словно отгонял от лица назойливую муху. Только мухи Ирина не видела. Неужели это относилось к ней?
— Послушайте, что вы здесь делаете? — строго спросила Ирина.
— Отдыхаю, — был ответ. — У меня сегодня еще много дел.
— Каких, если не секрет?
— Разных. Я, например, собирался соблазнить самую красивую женщину в этом городке, а потом пообедать. Два часа на то, чтобы найти самую красивую, час — на то, чтобы соблазнить, час — на обед. — Он зевнул. — До вечера еще есть время. Пока можно и поспать.
— Какой-то вы… странный, — поджав губы, сказала
Ирина.
— Да? Поверьте, мне часто приходилось это слышать. Но еще никто не говорил об этом таким нежным голосом. — Травинка переместилась из левого угла рта в правый.
— Хм… Значит… На то, чтобы найти самую красивую, нужно два часа. Так? А на то, чтобы ее соблазнить, — всего час? — Неизвестно почему, но Ирине хотелось продолжить этот разговор.
— Да. — Мужчина снова сел. Он будто бы нарочно играл мышцами плоского живота. — Учитывая размеры городка, думаю, двух часов хватит. Если… Если вы, конечно, не сэкономите мне время, честно признавшись, что я ее уже нашел. Не так ли?
— Может быть. — Ирина улыбнулась. — Кто знает?
— Вы. Уж вы-то знаете наверняка. Я очень ценю в женщинах честность. В основной массе они — лживые создания. Но вы не такая. Вы сильно отличаетесь от других. Вы ведь не сможете меня обмануть, правда? Ну?
— Что «ну»? Вы меня смущаете.
— Ну что вы? Какое тут может быть смущение? Просто скажите честно: кто самая красивая женщина в Горной Долине? Вы? Или? Не вы?
— Ну а если я… Что тогда? Вы будете меня соблазнять?
— Разве я еще не начал?
— Ну-у… Не знаю. Мне кажется, это должно выглядеть по-другому.
— Это может выглядеть как угодно. Главное, чтобы вы не сомневались в искренности моих намерений.
Ирина рассмеялась. Собственный смех показался ей немного фальшивым, она отвернулась, словно хотела разглядеть что-то вдалеке.
— Мы говорим о какой-то ерунде… Почему вам непременно нужна самая красивая? А если бы я была не самой красивой, что тогда?
— Тогда бы вы наверняка были самой скромной. Не сомневаюсь. Есть в вас что-то выдающееся. Помимо великолепной груди.
Ирина покраснела. Этот… странный незнакомец вел себя… вызывающе.
— Вы издеваетесь надо мной, Да?
— Увольте… — Он поднял руки, словно говорил «сдаюсь!». Ирина отметила чисто выбритые подмышки и красивые мускулы. — Разве над вами можно издеваться? Никогда! Вами можно только восхищаться! Что я и делаю, но, видимо, не слишком удачно, если вы сердитесь… простите.
— Можете так не стараться. Одного часа вам все равно не хватит.
— Конечно, не хватит. Но — с вашей любезной помощью — их у меня теперь целых три. А это меняет дело.
— Не сильно.
— Как вас зовут?
В боксе это называется: «смена темпа». У незнакомца это получилось неплохо.
— Ирина. — Она помедлила: — А вас?
— Как хотите… А впрочем… Зовите меня Микки. — Он сказал это, нарочно изменив голос, таким обычно дублировали иностранные фильмы: гнусавый и какой-то механический, голос словно принадлежал не живому человеку, а громкоговорителю на вокзале.
— Микки?
— Плохое имя? Или оно мне не подходит?
— Нет… Просто… непривычно.
— Это хорошо. Привычка убивает остроту восприятия. А так… может, вы посмотрите на меня по-другому.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
