Мистер Иошиока признал, что находит Эсбери-Парк не самым подходящим местом отдыха для мистера Тамазаки, человека застенчивого, не любящего ни купаться в море, ни загорать, не жалующего фривольную обстановку, которая обычно царит на курортах. Но в прошлом году мистер Тамазаки пять раз ездил в Эсбери-Парк, независимо от погоды, из чего следовало сделать вывод, что его влекли туда не вода и солнца, а романтика.
– Как я понимаю, у него возникли теплые чувства к женщине, которая, к сожалению, живет далеко от него. Но это неудобство – сущая ерунда, если он нашел любовь, которой так мало в этом мире.
Мистер Иошиока поделился со мной всем, что удалось выяснить Сецуко Нозаве. Разумеется, он не знал, что она пыталась связаться с Ябу Тамазаки еще один раз, неоднократно звонила в последние двадцать четыре часа, уже после того, как тот отбыл в Эсбери-Парк. Поэтому она не смогла поделиться с ним подробностями впечатляющего визита доктора Мейса-Маскила в ее химчистку или косвенными свидетельствами того, что Лукас Дрэкмен мог участвовать в убийстве миссис Мейс-Маскил. Все это мы узнали позже, потому что тогда эра мобильной связи и эсэмэсок еще не наступила.
– Я рассказал все это и мистеру Накама Отани, который все глубже вовлекается в эту историю. Он сопоставит факты, полученные от миссис Нозавы, с другой информацией, которую нашел сам и продолжает находить, а убедившись, что собранных улик достаточно для обвинения, он пойдет к руководству и попытается открыть дело.
– Кто его руководство? Где он работает? – спросил я, переваривая полученные сведения.
– Мистер Отани – детектив отдела расследования убийств.
– Но вы же не хотели обращаться в полицию.
Мистер Иошиока ответил после глотка «кока-колы».
– Я и не обращался в полицию, Иона. Я обратился к мистеру Отани не как к сотруднику правоохранительных органов, а как к бывшему заключенному лагеря в Манзанаре.
– Понятно.
– После пребывания в лагере для перемещенных лиц я перестал доверять закону. Однако мистер Отани воспринял это пребывание иначе. Поскольку тот самый закон, который незаслуженно обидел нас, через несколько лет вернул нам все права, мистер Отани проникся к нему глубоким уважением, решил стать полицейским, а потом и детективом. Я много думал об этом и должен признать, что, как человек, он лучше меня.
Мне это не понравилось. Более того, я не согласился с этим выводом.
– Он не лучше. Просто вы… вы потеряли больше, чем он.
Мистер Иошиока несколько мгновений смотрел на меня, потом перевел взгляд на клены, листья которых покачивались под легким ветерком.
– Ты часто удивляешь меня, Иона.
– Но это правда. Что я сказал не так?
– Ты все сказал правильно. Да, это правда, мистер Отани в лагере, слава Богу никого не потерял. Но это не извиняет моего нежелания не различать деяние судьбы – пожар – и поступки людей. Я винил людей за наше заточение в лагерь и за свои утраты, и эта ошибка определила всю мою дальнейшую жизнь.
– Ошибка? Нет. Ваши мать и сестра не оказались бы там, если бы закон не отправил их туда.
– Я думал примерно так же и только недавно понял, что ошибался.
– Вы слишком строго судите себя, слишком строго.
Он снова посмотрел на меня и улыбнулся.
– Если не мне строго судить себя, Иона, то кому? Проявление мягкости по отношению к себе до добра не доводит.
Я не знал, что ответить. Обычно это не мешало мне болтать, как прежде, но тут я замолчал.
– Полицейские фотографы сделали сотни фотографий по ходу антивоенной демонстрации у Городского колледжа в понедельник, – мистер Иошиока вернулся к главной теме. – Мистер Отани просмотрел их, не привлекая к себе внимания, и нашел мисс Делвейн, твоего отца, мистера Смоллера, мистера Дрэкмена и мисс Кэссиди.
– И ее тоже?
– Разумеется, они имели полное право протестовать. У нас свободная страна.
– И о чем говорит их присутствие на демонстрации?
– Мистер Отани уверен, что Лукас Дрэкмен живет в городе под вымышленным именем. «Семейный фонд Дрэкменов», через который ему досталось состояние убитых родителей, по-прежнему существует в Иллинойсе. Более того, у фонда есть недвижимость в этом городе. Сейчас мистер Отани пытается разыскать адрес или адреса.
– Он думает, что там Лукас и живет?
– Возможно, там живут он и мисс Кэссиди, и туда же переехали твой отец и мисс Делвейн, покинув квартиру, которую снимали ранее. Возможно, туда же перебрался и мистер Смоллер.
– Но он же техник-смотритель.
– В прошлую пятницу он уволился, съехал с квартиры и не оставил нового адреса.
Я приложил холодный стакан с «кока-колой» ко лбу.
– У меня такое ощущение, что голова сейчас взорвется.
– Не самое приятное ощущение. Раз речь зашла о взрывах, мистер Отани выяснил, что мисс Кэссиди закончила один из городских университетов. Диплом защитила по химии.
– Ух ты!
– Как ты правильно сказал: «Ух ты!» Мистер Отани надеется доказать, что эти пятеро не только участвовали в демонстрации, но проживают по одному адресу, причем, как минимум, один – под вымышленным именем и по фальшивым документам. Только этого недостаточно, чтобы открыть уголовное дело, но в сочетании с информацией, предоставленной ранее мистером Тамазаки, а недавно – миссис Нозавой, косвенных улик хватит с лихвой, чтобы начать официальное расследование. А если ему удастся найти по вышеуказанному адресу украденные изделия из нефрита, то новая информация, обнаруженная в ходе расследования, возможно, отправит мистера Дрэкмена и мисс Кэссиди в тюрьму не только за вооруженное ограбление и терроризм, но и за убийство.
Если бы такое случилось, я мог бы перестать волноваться из-за них и из-за моего отца, потому что Тилтон, пусть он никого не убивал и не мог получить пожизненный срок за убийство, все равно сел бы надолго.
Я полагал, что дедушка Тедди и, возможно, даже мама, подумали бы, что я не с радостью, а с грустью встречу известие о том, что мой отец получил тюремный срок. Что ж, я приложил бы все усилия, чтобы скрыть мои истинные чувства, не радовался бы слишком явно.
– Как скоро мистер Отани сможет пойти к своему боссу с предложением открыть уголовное дело?
– Он думает, что в пятницу, во второй половине дня.
– То есть завтра.
– Я буду держать тебя в курсе. Надеюсь, ты понимаешь, что мы должны сделать, если руководство мистера Отани согласится с его доводами.
Он пристально смотрел на меня, и лицо его оставалось бесстрастным, разве что во взгляде чувствовалась легкая тревога, но я понимал, что речь пойдет о чем-то, не столь для меня и приятном. Но не спросил, что он имеет в виду, и, после короткой паузы, мистер Иошиока пояснил:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
