плевать, но при этом ты пользовалась их особым к тебе отношением или вела себя с ними как сука?
Вспоминаю Джерри и Андреа. На заднем фоне маячит Карлос. Хмурюсь и прикусываю губу. Эльза кивает.
– Вот видишь, все люди кем-то пользуются. Все люди кем-то использованы. Таков человек, это в его природе.
– Но…
– Дерек не скрывал от тебя, какой он, – Эльза пожимает плечами. – Ни от кого не скрывал. У него были свои приоритеты. И среди них не было места чувствам. Поэтому сторонние шлюхи были для него очень удобны. Ему всегда нравилась одноразовость, нравились вызывающие женщины. Я имею в виду внешность и манеру одеваться. Дерек никому ничего не обещал. Все они знали, что надеяться не на что. Разве его вина, что они всё-таки надеялись? Он не привязывался ни к кому. А ты настолько засела ему в голову, что он на луну был готов выть. Его принципы трещали по швам. По-моему, он не на шутку тогда перетрухнул, – она усмехается.
– И ты соврала мне? – смотрю на неё укоризненно. – Когда сказала, что он не обсуждал это с тобой. Чтобы не говорить ничего? Или что? Я не понимаю.
– А он и не обсуждал. Я просто наблюдательная и хорошо его знаю. Когда попыталась поговорить с ним об этом, он обматерил меня и послал. На самом деле никто не думал, что у Дерека к тебе серьёзно. И я тоже. Только спустя какое-то время поняла, что он не просто запал на тебя, а втрескался по-настоящему. Сказала бы я тебе – и что? Мне бы Эд башку прострелил. Он пока тебя не трахнул, не успокоился. Ну как, успокоился. Взбесился ещё больше из-за того, что ты пошла к Дереку. Сильно ты ударила по самолюбию моего братца. Ему никто не отказывал. Никогда. Поэтому он тебя поимел и поставил это дебильное условие. Хотел насладиться спектаклем. Думал, что Дерек взвоет, да и ты тоже. Но вот как всё вышло.
Очищаю ещё один мандарин и съедаю его. Пытаюсь переварить услышанное.
– Стой! В смысле, как это «перетрахал всё, что двигалось»?!
– Ну начинается, – Эльза закатывает глаза. – Это было до тебя. Он имел полное право. Да и сейчас имеет, но не станет этого делать, потому что он выбрал тебя. Прекращай жить призраками прошлого, принцесса, иначе я решу, что зря потратила на тебя время. Перестань искать в нём изъяны, испытывать на прочность и придираться. Никто не идеален. Дерек тем более. Я же сразу тебе сказала, что он из себя представляет. Он тоже тебе говорил. Всем говорил всё как есть. Никому Дерек не вешал лапшу на уши, всегда говорил честно. Он никого не любил до тебя. Ты для него единственная. Его принцесса.
– Но ты ведь первая меня так назвала.
– С его подачи. Он так тебя называет с того момента, как увидел. Когда тебя привезли сюда, он пришёл ко мне и попросил, чтобы я была с тобой помягче и по возможности сдерживала Эда. Сказал: «Принцессе и так досталось». Я сразу поняла, что ты его зацепила. Было смешно наблюдать, как он пытался делать вид, что ему плевать.
– Мне и правда казалось, что ему плевать. Так странно.
– Знаешь, – она расплывается в улыбке. – Я выполняла его просьбу только первые минут пятнадцать. Потом ты меня очаровала. Через какое-то время я и сама готова была за тебя всех порвать.
– Спасибо, Эльза. Правда. Без тебя я бы не выжила.
– Ещё как выжила бы, – она машет рукой. – Выживание у тебя в крови. Ты быстро поняла, что к чему.
– Слушай, я хотела ещё спросить.
– Да.
– Он говорил, что ему плевать, будет он жить или умрёт. Говорил, что не боится смерти. Но я думаю, что это не так. Выглядит так, будто он просто рисуется. Бравада или что-то вроде этого.
– Он не рисуется. Ему правда было на это плевать. Пока вы всерьёз не сошлись, он не особо заботился о своей безопасности. Да и потом тоже. Ты сама в этом убедилась. Дерек всегда был уверен в том, что может справиться с любой проблемой. Анхель воспользовался этим. Больше Дерек так не думает.
– Ага, он думает, что это он виноват в том, что люди Анхеля сцапали нас.
– Отчасти так и есть. Ему следовало быть более осторожным. Уж точно не идти в тот ресторан. Хотя засаду могли устроить где угодно, даже на автотрассе. Дерек просто облегчил им задачу. Вам вообще не следовало туда лететь.
Нужно как-то съехать с неприятной темы, совсем не хочется вспоминать о том, что произошло в Италии. Тем более я хочу спросить кое-что, но всё не решаюсь. Не знаю, почему. Однако… когда, если не сейчас?
– Дерек говорил, что была одна сказка, которую он просил тебя читать много раз, – вздыхаю и всё-таки задаю вопрос, который уже давно вертится на языке: – Эльза, что это была за сказка?
– Сама не догадываешься? – она грустно улыбается. – Ты его Белль, а он твоё чудовище. Красивый свет. Ты его свет, Норабелль. А он – твоя тьма.
Да, всё так. Дерек считает себя чудовищем и подсознательно тянется к красоте. Но при этом думает, что может убить её, испачкать, превратить в грязь. Думает, что он недостоин чего-то хорошего.
То, как с ним обращались, не сделало его невосприимчивым к боли. Всё куда хуже. Боль стала его наркотиком. Дерека с детства на неё подсадили. Вряд ли он сможет обходиться без этого. Он будет её причинять себе и другим – и физически, и морально – даже если перестанет убивать. Его пристрастие к БДСМ и чувство вины, которым он терзается из раза в раз, доказывают, что боль ведёт его за руку, куда бы он ни пошёл и какой бы выбор ни сделал. Она и правда его «верная сука».
Я так мало о нём знала. Не понимала его мотивов. Его поступки порой казались мне нелогичными или ужасными, но лишь потому, что я не видела всей картины. Его откровения в больнице, запись, которую показал мне Босс, слова Альберто, Андреа и Эльзы говорят о том, что у чудовища есть сердце. И оно отнюдь не каменное.
