смешно. Он же несерьёзно сейчас, правда же?
Дерек настигает меня, но я не даюсь ему в руки. Ставлю подсечку, и он валится на пол. Хочу проскочить мимо. Дерек хватает меня за лодыжку. Ноги разъезжаются, слышу, как трещит подол платья. Визжу во всю глотку, падая на пол. Даже ковёр не смягчил это падение. Дерек наваливается на меня, хочет схватить за руки, но не может их достать. Пока он отвлечён, я бью его головой в лоб. Зря. Аж звёздочки в глазах забегали. Стону.
Всё, я дезориентирована. Дерек обхватывает мои запястья, заводит их над моей головой и сжимает одной рукой. Вторая рука скользит по бедру.
– Безоружная принцесса, – он улыбается. – И что ты будешь делать?
Поднимаю голову и кусаю его за нижнюю губу. Кажется, до крови. Дерек охает и отпускает мои руки.
– Молодец. А как тебе такое?
Щекотка?! Это же нечестно! Хохочу как полоумная, извиваясь под ним. Теперь я точно обезоружена. Сбоку от нас распахивается дверь.
– Да вы достали! – орёт Альберто.
Поворачиваю голову. Он стоит в дверном проёме в чём мать родила и буравит нас глазами. Ага, мы валяемся аккурат напротив его комнаты.
– Может, хватит уже?! Резвитесь у себя в спальне!
Дерек перестаёт меня щекотать. Он хочет что-то сказать, но Альберто с грохотом закрывает дверь.
– Дерек, мне же не показалось? Он правда был голый?
– Ты пялилась на его член, принцесса?
– Нет, я…
Не могу договорить: его пальцы обрушиваются на меня. Задыхаюсь от смеха.
– Дерек, прекрати!
– Хватит разглядывать чужие члены, – рычит он.
– Ну знаешь, – лепечу сквозь смех. – Сложно было не заметить. Они оба стояли. И Альберто, и его волшебная палочка. А ещё он был не один. Зато теперь я точно знаю, что они с Джиной делают это. Дерек! Перестань меня щекотать!
Бью его по рукам. Наконец у меня получается выкрутить ему пальцы.
– Пожалуйста, хватит. Я не могу больше смеяться.
– Голодная? – вдруг спрашивает он.
– С чего ты взял?
– Ты меня укусила.
– А у меня платье порвалось. Не хрен было затевать эту возню. И, да, теперь я хочу есть.
Он встаёт, помогает мне подняться и ведёт на кухню.
– Я тоже голоден, – Дерек открывает холодильник. – Вот черти! Всё сожрали!
– Могу приготовить, – пожимаю плечами. – Что хочешь?
– Пиццу, – он достаёт продукты. – Приготовим вместе. Так будет быстрее.
– Ты умеешь готовить?!
– Конечно, – Дерек начинает месить тесто. – Разумеется, я умею готовить. Помой зелень и помидоры. Можешь даже порезать, разрешаю. И лук. Остальное на мне.
Быстро расправляюсь с водными процедурами. Достаю доску, режу томаты, зелень и очищаю луковицу от кожуры. То и дело кошусь на Дерека. Он натирает сыр, смешивает ингредиенты для соуса, раскатывает тесто, затем накрывает поднос пекарской бумагой. Надо сказать, у него всё очень ловко получается. Есть хоть что-то, что он не умеет?
– О чём задумалась?
– Ты умеешь буквально всё.
Поджимаю губы и щурю глаза: лук попался ядрёный.
– Нет, – Дерек выкладывает раскатанное тесто на противень. – Я много чего не умею делать. И много о чём не знаю.
– Например?
– Самолёты. Я ни черта не в курсе, как их собирают, и почему они вообще держатся в воздухе. Мне это не нужно. Зачем забивать себе этим голову? Время можно потратить более продуктивно.
– И как же?
– Приготовить охрененную пиццу.
Он подмигивает мне, смазывает тесто соусом, раскладывает ингредиенты, посыпает их приправами и отправляет противень в печь на восемнадцать минут.
– Значит, ты хочешь побыть кроликом?
– Не поняла.
– Я про твою идею вывести Федэрико на чистую воду.
– Ты же запретил.
– Твоя задница соскучилась по приключениям. Ты всё равно это сделаешь, так ведь?
Киваю. Да, он прав. Я уже решила. Подхожу к нему вплотную и смотрю в глаза.
– Ты поможешь мне? – шепчу. – Научишь, как вынуждать людей признаваться в своих грехах?
– Мы все держим рот на замке до определённого времени. Чтобы человек признался в чём-то, он должен быть уверен, что он победил, даже если это не так. Таким, как мы, нравится тешить своё эго. Взять хотя бы Карлоса. Он рассказал тебе всё, когда был уверен, что не только ты полностью в его власти и никуда не сбежишь, но и всё остальное уже решено. Он сделал это, чтобы показать свою значимость, потешить своё самолюбие и сполна насладиться вкусом победы.
– Но ты не такой. Тебя не привлекает власть. Ну то есть… ты любишь доминировать, но ты не стремишься подмять под себя всех, – опускаю глаза, понимая, что сказала что-то не то. – Я, наверное, криво выразилась. Имела в виду, что тебе неважно, как люди к тебе относятся. Тебе не нужно, чтобы тебя боготворили и преклонялись тебе.
– Возможно, – Дерек пожимает плечами. – Не мне судить. Я такой, какой есть. Мне просто зачастую плевать. Если человек не пытается навредить мне, тебе или нашей семье, то он может хоть на ушах стоять. Какое мне дело?
Ну да, всё так. Пока ему не кладут в рот палец, он не кусается. Но если палец туда всё-таки положить, есть риск, что от обладателя пальца не останется и мокрого места.
Убираю со стола использованную посуду, мою её, протираю стол и расставляю чистые тарелки.
– Почему ты передумал?
– Раз ты хочешь быть полезной, будь. Я уважаю твоё решение. Но если он тебя тронет, я его убью. Последствия будут ужасными, ты и сама знаешь. Учти это и сделай всё, чтобы не допустить неприятной развязки. Потренируешься на мне.
– В чём?
– Выпытывать секреты, не раздвигая ног. Ты изучала психологию, манипуляции и искусство ведения переговоров лишь в теории, тебе нужно попрактиковаться. Пообщайся завтра на эту тему с Луизой, пока она здесь. Она в этом хороша.
– А Эльза разве нет?
– Я такого не говорил. Сказал лишь, что тебе будет полезно провести время с Луизой. И ещё
