который тот испытывал в отношении искренности чувств Даймонда к его дочери. И Даймонд был больше чем уверен, что скажи он «да», друг сразу услышит фальшь в его голосе.
— Почему ты спрашиваешь об этом?
— Я бы мог сказать, что все родители беспокоятся о будущем своих детей и хотят видеть их счастливыми, но причина не только в этом. Твоё благополучие для меня не менее важно чем благополучие Беатрис. Я одинаково люблю вас, и то, что между вами происходит, беспокоит меня.
— О чём это ты?
— Я почти уверен, что ты не любишь ее так, как мужчина любит женщину. Да и она, судя по всему, любит только себя. Говоря это я полностью отдаю себе отчёт. Я боюсь, что этот брак разрушит вашу жизнь и сделает вас несчастными. И если я прав, то вам лучше отменить свадьбу.
— Не могу поверить, что ты предлагаешь мне это?! — пораженно смотрел Даймонд.
Ричард горько усмехнулся.
— Мне нужна правда, какой бы тяжелой она не была. Только если ты самоотверженно и искренне любишь Беатрис, я буду спокоен. Самое страшное — это понять, что я позволил совершиться ошибке, которая обречет вас на страдания. Я не хочу, чтобы своей жизнью ты расплачиваться за мои грехи.
Даймонд нахмурился.
— Какие грехи?
— Возможно я неверно выразился. Аврора так боялась потерять Беатрис, как потеряла остальных детей, что слишком баловала её. Я это видел, но ничего не сделал, не желая огорчать свою драгоценную женушку. Мне стоило вмешаться в процесс воспитания и взять всё в свои руки, но я просто наблюдал за ними со стороны. Мое бездействие привело к тому, что Беатрис выросла в эгоистичную особу. Но сейчас об этом уже поздно сожалеть. Единственное, что я могу сделать, так это не позволить вам пожениться.
— Но если я откажусь от свадьбы, разве это не заставит Беатрис страдать? А Аврора, как она переживёт наш разрыв?
Прежде чем ответить, Ричард долго молчал.
— Как бы жестоко не звучали мои слова, но переживания только пойдут Беатрис на пользу. Так она научится быть более доброй и сострадающей к положению других. Аврора же… Для неё это будет настоящий удар. Но не стоит из-за нас обрекать себя на страдания. Я слишком хорошо тебя знаю, чтобы видеть, как что-то не даёт тебе покоя. После возвращения из столицы тебя словно подменили. Ты превратился в собственную тень. Мне кажется, что в Лондоне с тобой что-то произошло, из-за чего ты так сильно изменился. Может ты осознал, что ошибся, решив жениться на Беатрис и теперь мучаешься, не в силах это изменить. Если это так, прошу, будь со мной честен.
Даймонд смотрел на Ричарда и решал, стоит ли все ему рассказать. Если он осмелится сделать это, то обратного пути не будет. Сможет ли его друг и Аврора пережить всеобщий позор, ведь об этой свадьбе знает весь свет? Как потом они смогут объяснить, почему она не состоялась? А Беатрис, как после такого она найдёт себе мужа? На ней будет клеймо брошенной невесты. Конечно, возможность обрести счастье с Изабель была крайне заманчива, но разве мог он так подло поступить с дорогими сердцу людьми? Даймонд колебался в своём решении. Слишком судьбоносным оно было.
Видя его нерешительность, Ричард добавил:
— Даймонд, если бы ты любил Беатрис, мой вопрос не показался бы таким трудным для тебя. Ты бы сразу заверил меня что любишь её. Я же вижу, как ты колеблешься с ответом. Нет ничего страшнее, чем жить в обмане, и если ты не любишь Беатрис, то сделаешь несчастным не только себя, но и её.
— Но я не могу подвести тебя! — воскликнул Даймонд от безнадежности. — Я обязан сделать Беатрис счастливой!
— Ты сделаешь её счастливой только если любишь.
— Ричард, мы все знаем, что в наше время браки без любви — это норма. Мало кто может позволить себе настоящие чувства.
— Такие браки заключаются ради выгоды, а мы находимся в другом положении.
— Ты действительно хочешь знать правду? Что если после моих слов ты возненавидишь меня?
Услышав последний вопрос, Ричард выглядел слегка удивлённым, но все же ответил ровным голосом:
— В любом случае правда лучше лжи.
Хотя Даймонд с сомнением смотрел на друга, но всё таки решился обо всем ему рассказать. Молчать было не менее тяжело, чем во всём признаться.
— Хорошо, я открою тебе что случилось, только предупреждаю, рассказ будет долгим. — Даймонд несколько секунд молчал, собираясь с духом, а потом сделал глубокий вдох и заговорил. — Всё началось с моей поездки к герцогу Гессу. Там я познакомился с хозяином замка, его женой и её сестрой. Жену Гесса звали Изабель, — Даймонд сделал паузу, ожидая, когда Ричард сам догадается, о ком пойдет речь.
Тот сначала сидел с невозмутимым видом, как вдруг его глаза расширились, и он резко дернулся.
— И-за-бель, — по слогам проговорил он. — Изабель?! Я правильно понял, твою родственницу, мисс Далкейт?
— Всё так, только она мне не родственница, — и Даймонд поведал Ричарду всю историю начав от первого бала в доме Гесса и до момента, когда пару месяцев назад расстался с Изабель.
Когда секретов больше не осталось, Даймонд напряженно уставился на друга, но Ричард молчал. Казалось прошла целая вечность, прежде чем он заговорил. Из груди немолодого мужчины вырвался громкий вздох.
— Честно скажу, твоё признание стало для меня тяжёлым откровением. Я даже представить себе не мог, что ты столько времени обманывал меня с Авророй, да ещё и втянул в это ни в чём неповинную Изабель. А Беатрис?! Ты играл в любовь, которой и близко не было. Знал бы ты, как мне хочется выпороть тебя! Ты действовал безрассудно, словно легкомысленный мальчишка! Одно лишь оправдывает тебя — твоё желание спасти жизнь Изабель. Но зачем ты решил жениться на Беатрис?
— Мне казалось, что между мной и Изабель всё кончено, что она никогда не простит меня, а Беатрис была рядом. Я видел, что нравлюсь ей. Я тоже любил её, хоть и братской любовью. Поэтому решил, что смогу прожить с ней всю жизнь, и для брака хватит той привязанности, которая была между нами. Я искренне надеялся сделать Беатрис счастливой. Но наша встреча с Изабель и её дальнейший поступок расставил всё на свои места. Оказалось она любит меня, но было уже слишком поздно. Я не мог бросить Беатрис и поступить с вами жестоко, а потому мне пришлось отказаться от своего счастья.
Ричард склонил голову и двумя пальцами сдавил переносицу. Просидев в таком положении достаточно долго, снова
