Словно в подтверждение этому, до него неразборчиво донеслись чьи-то тихие голоса. Оба мужские, и один очень знакомый. «Эль Хаарты, — торжествующе подумал Фаиз. — Старшие, оба. Так я и знал!» Помедлив мгновение, молодой человек шагнул ближе к стене, почти слившись с нею, и крадучись заскользил вперед. Голоса стали отчетливей.
— Прошу вас, отец! Всего несколько капель! Вам нужен покой, ваше сердце…
— Мое сердце еще бьется, Нейлар… В отличие от сердец тех, кого я не успел спасти, — где мне теперь взять покоя?..
— Отец, пожалуйста! Это ведь не ваша вина! Вы сделали всё, что могли!
— Не всё… Будь так, они бы жили… Если бы я нашел ответ…
— Вы найдете! Я знаю! Прошу вас, выпейте же лекарство!
— Зачем?.. Это всё бессмысленно, Нейлар…
— Отец!
Фаиз, поравнявшись с полосой дрожащего света на полу, навострил уши, но голоса, как назло, вдруг умолкли. Что такое? «Уж не кончился ли?.. — с тревогой подумал он. — Как не вовремя!» Молодой человек, схоронившись за дверью, прижался левым глазом к щели. Скудно обставленная комната, узкая постель, свеча на прикроватном столике, теряющаяся среди целой батареи разномастных склянок и пузырьков, придвинутое к изголовью кресло… В кресле, с ложкой в одной руке и стаканом в другой, сидел Нейлар эль Хаарт — бледный и несчастный. А на постели, до самого подбородка укрытый одеялом, лежал первый алхимик Геона. Фаиз, скользнув взглядом по нервно подергивающемуся лицу приятеля, опустил глаза к подушке и мысленно крякнул. Выглядел герцог без пяти минут покойником — и глубоким стариком. Фаиз узнал его с трудом.
— Отец, — дрожащим голосом повторил Нейл, склоняясь над болящим, — пожалуйста, не упрямьтесь. Выпейте капель!
Он потянул к губам родителя свою ложку, но первый алхимик, едва взглянув на нее, поморщился и отвернулся.
— К чему это всё?.. — пробормотал он. — Я выдохся, Нейлар… Я не хочу смотреть, как они умирают, нет у меня на это сил… Проклятая Дымка, проклятый Данзар!.. Две тысячи лучших бойцов…
— Отец, прошу вас, не думайте вы об этом!
— Я не могу не думать, Нейлар… И сделать я тоже ничего не могу… Оставь меня, иди спать. Я устал…
Нейл выпрямился в кресле. Содержимое злосчастной ложки расплескалось по одеялу.
— Не оставлю! — сведя брови на переносице, гневно припечатал он, и Фаиз в своем укрытии за дверью с невольным уважением шевельнул бровью — вот тебе и тихоня!..
— Не оставлю, — повторил Нейл, решительно наполняя ложку снова. — И никуда я отсюда не уйду! Вы что же думаете, что мне… что я…
Он, запнувшись, тяжело засопел и, как-то вдруг сникнув, опустил плечи.
— Пожалуйста, — прошелестело в спертом воздухе комнаты, — выпейте лекарство. Ради Геона, ради этих несчастных из лагерей… Ради меня, папа!..
Герцог шевельнул головой. Его сухие губы дрогнули в ласковой, печальной улыбке, взгляд серых глаз обратился к сыну — и Фаизу вдруг мучительно захотелось отвернуться. Его собственный отец никогда на него так не смотрел.
— Прости, мой мальчик, — тихо обронил алхимик. — Я, кажется, уже и сам не понимаю, что говорю…
Нейл, жалко улыбнувшись, шмыгнул носом и вновь поднес к губам отца свою ложку. Герцог покорно открыл рот. Проглотил лекарство, запил водой из поднесенного следом стакана и откинулся обратно на подушку.
— Это просто усталость, — сказал Нейл. — Нужно отдохнуть. Засыпайте, я буду рядом… И не рвите сердце этой проклятой Дымкой! Ей всё равно против вас не выстоять!
Первый алхимик тяжко вздохнул.
— Ты всегда верил в других больше, чем в себя, Нейлар, — сказал он, закрывая глаза. — Что ж, я постараюсь… Я уже разочаровал короля и себя самого, еще и сына я разочаровать не могу…
Нейл поправил ему одеяло.
— Вот уж это у вас точно никогда не получится, — с неколебимой уверенностью заявил он, и герцог едва заметно улыбнулся краем губ. Морщины на его высоком лбу медленно разгладились, дыхание стало ровнее и тише. Нейл, качнув головой, сгорбился в кресле. Уткнул локти в колени, закрыл лицо руками… И вдруг встрепенулся, что-то как будто вспомнив.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Паутина, — вполголоса пробормотал он, выпрямляясь. — Демоны! Совсем про нее забыл!..
Фаиз отстранился от двери. Первый алхимик уснул, больше он ничего не скажет — а если защиту сейчас вернут на место, покинуть дом станет невозможно. Пора уходить. «Улов невелик, — подумал Фаиз, медленно отступая назад, — но всё же лучше, чем ничего. Жаль, не хватило времени взглянуть на лабораторию!».
В спальне тихо скрипнуло кресло, на порог упала тень. Фаиз ан Фарайя прижался к стене и беззвучно растаял в густой темноте коридора.
Глава 21
В личной гостиной Рауля Первого было сумрачно. Лишь пламя в камине освещало два придвинутых к нему высоких кресла и двух вытянувших ноги к огню мужчин. Один из них шевельнулся. Глухо звякнула хрустальная пробка графина. Король Геона, отмахнувшись от протянутой руки графа Бервика, сам долил в стоящие на столике меж кресел бокалы.
— Право же, ваше величество…
— Брось, Натан. У меня и так скоро руки отсохнут за ненадобностью, — Рауль поднес к губам свой бокал. Терпкое выдержанное вино обволокло гортань. — Угощайся. Я велел принести твое любимое.
Бервик, по его примеру пригубив полглотка, задумчиво провел пальцем по краю бокала. И, помедлив, спросил без обиняков:
— Что-то не так, ваше величество?..
— Странный вопрос. Разве я когда-нибудь экономил на собственных друзьях?
Он улыбнулся, но улыбка вышла кривая, вымученная. Соратник, вернув свой бокал на столик, посерьезнел:
— Никто не посмел бы упрекнуть вас в этом, ваше величество. Как, смею думать, и вашего покорного слугу — в его безграничной преданности вам и Геону. Так что же случилось? Я чем-то прогневил вас?
Король вздохнул.
— Сомневаюсь, что это возможно, Натан, — медленно отозвался он. — Ничего не случилось, по крайней мере такого, что бы касалось тебя… Я просто устал. Как и ты, полагаю. Когда мы в последний раз вот так вот сидели вдвоем, без всей этой толпы лизоблюдов? Должно быть, еще год назад, в том пыльном архиве?
Бервик улыбнулся.
— Вполне вероятно. Простите, ваше величество. Вино и правда превосходное. Но всё же?..
Он взглянул на короля поверх бокала, и Рауль Первый добродушно качнул головой:
— От тебя ничего не спрячешь, Натан. Что ж, ты прав. Всё не так. Мы вот-вот потеряем полторы тысячи опытных бойцов старой крови, мы вот-вот потеряем Хелвинд — и мы едва не потеряли магистра алхимии вслед за наследником престола.
— Ваше величество…
Рауль Первый, сделав глоток, поднял бокал и сквозь него задумчиво посмотрел на огонь.
— Данзар отнял у меня сына, — сказал он. — И едва не лишил любимой жены… Не опускай глаза, Натан, уж если эль Гроув знает о моей слабости, то ты и подавно.
— Осмелюсь заметить, ваше величество, — помолчав, сказал Бервик, — что порой именно слабость пробуждает в нас великую силу.
Рауль усмехнулся.
— Не буду спорить… Что с первым алхимиком? Всё серьезно?
— Не так, как могло бы быть. В сердечном приступе мало радости, однако главный лекарь уверил меня, что волноваться не о чем. Другое дело, что Дымкой теперь заниматься некому, а герцог эль Хаарт еще нескоро вернется в строй.
— А много ли от него там было пользы? — невесело хмыкнул правитель Геона. — Противоядия нет до сих пор. И очень сомневаюсь, Натан, что оно вообще найдется. Не хочу преуменьшать заслуги магистра, но похоже, с возрастом талант начал ему изменять. И это прискорбно, потому что заменить его всё равно некем.
Бервик, подумав, неопределенно качнул головой.
— С последним согласен, — осторожно заметил он. — Но что касается таланта… Мне кажется, ваше величество, первого алхимика рано списывать со счетов. В конце концов, Дымка крепкий орешек, и ничего, даже отдаленно на нее похожего, мир еще не знал.
— Однако алхимики Мэйнарда Второго всё же сумели ее создать?..
