– А ты не охренел ли? – Литвин, скорчил страшное лицо и выхватил револьвер из кобуры.
– Спокойно! – остановил его я. – Если бы он всерьез собирался так сделать – не рассказывал бы нам.
Литвин вернул револьвер на место.
– Ну, так что ты предлагаешь? – спросил я Кийко.
– Я, конечно, не настаиваю, чтобы идти с вами. Хотя в три ствола шансов у нас больше. Но для вашего и моего спокойствия все же хотелось бы уже закончить «стажировку». Давайте решать – в вашей я группе или нет. И если да – нужен кредит на клон, чтобы я не нервничал и не переживал. Поймите меня правильно – просто хочу жить, как и тот мужик.
Он указал рукой на затихшего мужика.
– Он что, умер? – спросил я.
Литвин вернулся к мужику и попытался нащупать пульс.
– Живой. Отключился, видать.
– Ладно, уговорил, чертяка языкатый. Сколько тебе денег надо? – спросил я у Кийко. – Тысячи хватит?
Он кивнул.
– Если получится разобраться с марами, – продолжил я, отправив денежный перевод, – если узнаем, где другие засады, попробуем и его в город оттащить.
– А оно нам надо? – удивился Литвин.
– Да жалко мужика. Всю команду перебили, «НКВД» отжали. Поможем, если сможем…
– Ты уже помог, так-то! – напомнил Кийко.
– Не надо быть сволочами, – ответил я, – их тут и без нас хватает. Кто знает, может и нам кто-нибудь также поможет.
– Ага, слабо верится! – откликнулся Литвин.
– Я тоже в добрых самаритян разучился верить… – вздохнул Кийко.
– Вот и будем первыми! И вообще, вы не забыли, почему мары вообще напали на них? Мары ищут нас, а попадают другие! – подвел я конец дискуссии.
– Ладно, – махнул рукой Литвин, – вернемся к нашим баранам. Так втроем пойдем или вдвоем?
– Пошли втроем, – предложил Кийко, – за Шендра можно не переживать – если этого мужика до сих пор никто не сожрал, то и с Шендром будет все в порядке.
– Идите… – мы повернулись. Раненый мужик пришел в себя и глядел на нас. – Сколько смогу, присмотрю за вашим товарищем… – Если получится, помогите Хэнку…
Мужик с явным трудом поднял ОСЗ с земли и положил себе на ноги.
Мы двинулись втроем.
– Значит так, – сказал я, отщелкивая магазин винтовки Шендра, – мы с Литвином попробуем сделать сами, а ты прикрываешь.
– Вроде же уже договорились, – буркнул Кийко, – опять начинаешь…
– У тебя мой дробовик. У него эффективная дистанция никакая – до 10 метров. Я не собираюсь бежать на маров с глазами на выкате. Подойдем, насколько будет можно, и расстреляем нафиг.
– Ты ж языка хотел взять? – удивился Литвин.
– Последнему по ногам стреляем, – милостиво согласился я, а затем повернулся к Кийко, – вступаешь в бой, если в этом действительно будет необходимость. Не рискуй зря.
Кийко кивнул.
– Вот и решили. Ну что, пошли искать маров!
Маров, на удивление, мы нашли достаточно быстро. Блуждать по лесу не пришлось – мы их услышали задолго до того, как увидели. Судя по всему, они пытали пленника. Тот орал так, что уши закладывало. Вот ведь, сволочи – не боятся совершенно ничего, на все плевать. Неужели они вообще не боятся, что на них нападут случайно проходившие мимо колонисты, вроде нас. Или, все же, западное от Речного направление не пользуется популярностью, и колонисты действительно попадаются редко? Ну, нет! Вот, группа бородача ведь шла сюда, и напоролась.
Значит, мары просто привыкли к собственной безнаказанности. Осмелели настолько, что им все нипочем.
Ну, что же, нам это на руку.
Мы медленно и аккуратно пробирались сквозь заросли, пока, наконец, перед нами не открылась полянка, на которой была большая палатка, костер, с котелком над ним, три мара и голый человек, буквально растянутый веревками за руки и за ноги. Его конечности привязали к деревьям, предварительно их нагнув, и сейчас пытающиеся выровняться растения угрожали разорвать бедолагу.
Человек был космат и бородат, на первый взгляд я бы дал ему за 40, может даже и больше. Его тело было все в крови и мелких порезах.
Рядом с ним стояли два бритоголовых мара. Возрастом они были или наши ровесники, или чуть старше. Один из них держал окровавленный нож, периодически вертел им перед лицом пленника. Второй спокойно курил самокрутку, не вмешиваясь в происходящее. Третий мар спустя пару минут наблюдения тоже обнаружился – он был в палатке, но сейчас вылез на четвереньках наружу, подошел к костру и уселся на корточки перед ним, спиной к нам, помешивая готовящуюся похлебку.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
– Ну, что? – спросил меня Литвин еле слышным шепотом.
– Вали одного возле пленника, левого. Я правого. Потом бежим к третьему и запинываем до смерти. Если он попытается дернуться или достать оружие – валим. Рисковать ни к чему.
– Хотелось бы живым все-таки оставить, – возразил Литвин, – нам нужен язык.
– Ладно, тогда стараемся по ногам ему стрелять.
Литвин кивнул, и мы двинулись вперед.
Глава 3 Дорога домой
Мы с Литвином подобрались достаточно близко. Я вскинул энергопистоль, выцелил «своего» мара. Как и условились с Литвином, первый выстрел его, затем уже стреляю я.
Перед началом атаки мы опять поменяли планы. У меня появились сомнения, что из винтовки Шендра я смогу попасть в мара. Да и хрен с ним, если не попаду. Меня смущало то, что мар стоял рядом с пленником. Вот последнего в силу моей неопытности я мог с легкостью зацепить. Поэтому винтовку оставил Кийко, забрав назад свой дробовик.
Кийко мы все же решили оставить в кустах – с винтовкой он обращался не лучше меня, пусть лучше будет нашим «тузом в рукаве» на всякий случай. Точнее, на случай, если что-то пойдет не так.
Щелкнула тетива, стрела улетела вперед и воткнулась точно в глаз мару, я тут же выстрелил в свою цель и тоже угодил в голову. Вот, надо же, а целился в грудь…
Мар возле костра, похоже, ничего не услышал. Ну и славно. Мы аккуратно двинули к нему, с каждым шагом набирая скорость. Когда до него оставалось метров пять, под моей ногой громко щелкнула ветка, и мар обернулся на звук.
– Лежать! Мордой в пол! Лежать! Руки! Руки задрал! – принялись орать мы с Литвином.
Но мар оказался не из робкого десятка. Он дернулся в сторону, явно хотел спрятаться за ближайшим стволом дерева, но я ему этого сделать не позволил. Миг, и он уже лежит на земле и орет, держась за пропаленную насквозь ляжку. Я сегодня прямо блещу точностью!
Мы подбегаем к вопящему мару и Литвин успевает чуть раньше меня, буквально на пару шагов. Пользуясь своим преимуществом, он со всей дури бьет ботинком мара прямо в лицо, кровь брызгает из разбитой губы, из расплющенного носа, мар затыкается – он уже без сознания.
И я слышу позади нас выстрел. Настолько оглушительный, что мне кажется, будто из пушки палят. Литвин хватается за бок и падает на землю. Я падаю вместе с ним, перекатываюсь в сторону, пытаясь уйти от следующего выстрела, наверняка предназначенного мне.
Я слышу стрекот ИВы, слышу на самой грани, но он звучит как песня, как нечто божественное, прекрасное. Этот стрекот означает, что Кийко открыл огонь по еще невидимому для меня противнику, что у меня есть шанс.
Еще одна очередь, и еще. Я успеваю перекатиться на спину, вожу оружием в поисках врага и не нахожу его.
Движение!
Даже никого не увидев, посылаю туда два импульса, один за другим.
– Твою мать! – ревет рядом Литвин, катаясь по земле, держась за бок.
Жив! Уже хорошо! Пусть и ранен, но жив!
Я поднялся на ноги и принялся озираться по сторонам. Метрах в семи от нас, на краю поляны, лежит четвертый мар. Он еще дергается, но уже ясно – это предсмертные судороги.
Вот же, срань! Их было четверо, и мы едва не попали! Хорошо, что я догадался оставить Кийко в кустах, иначе наверняка он успел бы положить нас всех.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Возле дергающегося мара я вижу оружие – странного вида винтовку или ружье, громоздкое и массивное на вид, сделанное словно из пластика. У него необычайный светло-серый цвет, не свойственный всему тому оружию, что я видел, он создает впечатление, что это что-то футуристическое, даже не человеческое. Надо будет Толянычу ее показать, или Кузьме. Явно ведь не огнестрел обычный.
