Я слышала стук молотка по наковальне — медленный, размеренный звук. Снова попыталась посмотреть, что там происходит. Все окружающее казалось странным, искаженным и плоским. Мне было очень трудно определить границы предметов и прийти к заключению, близко или далеко они расположены. Я осторожно потрогала лицо. Поперек лба шла повязка, закрывающая правый глаз. Под ней я почувствовала болезненную пульсацию пустой глазницы.
Мои мысли представляли собой несвязный поток обрывков образов, порождаемых затуманенным сознанием. Про себя я забормотала:
— Мой глаз? Ага, правильно. Его забрала Новари. Она приказала, чтобы глаз вытащили.
По отношению к своему увечью я не испытывала других эмоций, кроме вялого любопытства. Я была слишком подавленна. Находилась в шоке в результате бесчеловечного обращения.
Кто-то зарычал, как от боли. Тяжелая рука ударила меня в плечо. Я неуверенной походкой двинулась вперед, едва волоча болящие ноги. Гремя цепями, остальные последовали за мной. Еще один удар чуть не свалил меня на землю. Автоматически я огрызнулась, посылая проклятия обидчику, и в ответ услышала извинения, произнесенные невнятной скороговоркой. Я не могу объяснить, как и почему я знала, что должна действовать именно так. Но до меня уже дошло, что я нахожусь в данных условиях в течение достаточно продолжительного времени. Каким-то образом я узнала, что должна делать, чтобы выжить.
Я обливалась потом и с трудом дышала. Мой рот пересох от сильного обезвоживания организма. Я наклонила голову и осторожно осмотрелась с помощью единственного глаза. Я находилась в большой кузнице. Стены были увешаны связками гнутого железа, цепями, инструментом. Я слышала шипение металла, который опускали в ведра с маслом для закаливания, и чувствовала запах влажных маслянистых испарений.
Кузнечные мехи возобновили работу, и мне удалось установить, где расположены горн и наковальня. Кузнец с фартуком, прожженным горячим железом и пламенем, который был надет прямо на его голое тело, раздувал мехи. По одну сторону от горна располагалась наковальня. А по другую стоял человек, одетый в чистые и дорогие одежды. Он стоял около маленького столика, где лежало несколько медицинских инструментов и грязные бинты. Это был своего рода лекарь. Когда я его увидела, я так не думала. Мое сознание в тот момент было слишком затуманено и не могло воспринять столь простую вещь. Каким-то образом я знала, что это — лекарь.
Кто-то сказал мне об этом. Я не помнила, кто и когда.
Стражник с физиономией перекормленной свиньи отомкнул замок моей цепи. Он грубо подтолкнул меня вперед, и я неуверенной походкой засеменила к горну. Меня резко одернули и заставили остановиться перед лекарем.
— Давай посмотрим твою руку, — произнес он со скучным видом.
Мне не пришлось спрашивать, какую именно руку он хочет осмотреть. Непроизвольно я подняла левую.
И ахнула. Рука заканчивалась на запястье. Вокруг обрубка на культю был намотан ком грязного тряпья, пропитанного кровью. Лекарь снял повязку, удерживавшую это тряпье, слегка размотал и, совершенно не думая о той боли, которую причиняет, резким движением сорвал его с культи.
Очнувшись, я поняла, что пристально смотрю на обрубок на месте кисти левой руки. Из обрубка торчали два металлических болта с резьбой, пропущенных насквозь, так что они заметно выступали с двух сторон.
Лекарь взял мою руку за болты, повернул туда-сюда, чтобы получше рассмотреть. Он понюхал плоть, видимо, не почувствовал никаких признаков разложения и удовлетворенно кивнул.
— Готово, — сказал он кузнецу, — на сей раз мне удалась очень трудная работа, поверьте, я знаю, о чем говорю.
Кузнец насмешливо посмотрел на него.
— Не нужно обладать особым талантом, чтобы отрубать их, — сказал он, — это доступно любому мяснику. Приделать новую руку — вот настоящая работа.
— Не прикидывайся тупицей, — запыхтел лекарь, — она будет совершенно бесполезна для вас, если ее конечность загниет, я не прав?
Лекарь отпустил руку. Я некоторое время подержала ее на весу, стараясь получше рассмотреть единственным глазом. Все мои эмоции находились в этот момент где-то далеко. Единственное, что меня удивило, — мне показалось, что я все еще могу чувствовать кисть. Как-то рассеянно я попыталась пошевелить пальцами. Но не ощутила ничего, кроме жгучей боли.
Кузнец крепко сжал руку и, дернув за нее, заставил меня приблизиться. Я попыталась отстраниться. Стражник отвесил мне тяжелую затрещину.
— Стой смирно, сука, с тобой еще не закончили. И я подчинилась.
Кузнец внимательно осмотрел обрубок, обратив особое внимание на болты. Он смазал резьбу промасленной тряпкой, потом крикнул через плечо своему подмастерью:
— Пожалуй, седьмой размер подойдет!
Я увидела, как к стеллажам вперевалку идет хорошо упитанный молодой человек. На стеллажах виднелось множество черных металлических кистей. Перекормленный ученик кузнеца лениво перебирал их, затем нашел одну, которая, как ему казалось, могла бы удовлетворить его хозяина. Он отдал протез кузнецу, который круглым напильником снял невидимую фаску, слегка обработал кромку кисти, потом приказал ученику крепко держать мою руку так, чтобы обрубок был расположен надлежащим образом.
— Теперь замри, — распорядился мастер, — прошлый раз ты отклонился и испортил исключительно удачный протез. — Потом кузнец показал на меня и сказал, давая последние наставления ученику: — Не думай о том, что причиняешь ей боль, она — животное. У нее нет чувств, о которых нам стоит волноваться.
Ученик крепко взял за мою культю, кузнец смазал внутреннюю поверхность металлической кисти, потом с силой надвинул на обрубок, поворачивая туда-сюда и слегка покачивая. Боль была нестерпимой. Думаю, я застонала.
— Села хорошо, — одобряюще сказал кузнец, — даже не надо поправлять.
Он сильно ударил молотком по железной кисти, и она слетела с культи. Я чуть-чуть не потеряла сознание, настолько чудовищная боль пронзила меня. Должно быть, я покачнулась, потому что стражник снова ударил меня по затылку и грубо приказал выпрямиться.
Кузнец зажал кисть щипцами и, сунув ее в огонь, начал раздувать мехи до тех пор, пока в горне не заревело яркое белое пламя. Когда кисть раскалилась докрасна, он вытащил ее, положил на наковальню и с помощью небольшого молоточка подправил — объясняя при этом ученику, что делает.
Когда кузнец наконец остался доволен результатом, он снова накалил кисть докрасна и сунул ее в ведро с маслом. С резким шипением взлетело облако пара. Кузнец вытащил кисть; она была темной и блестящей.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
