Залия оказалась плотной и приземистой, ее икры были толщиной с мою талию. Ее спутанные волосы отливали медью, а на круглом лице красовались маленький курносый нос и красиво очерченные губы. Вокруг Залии я увидела необычную ауру, и это обстоятельство еще больше вернуло меня к действительности.
Я попыталась скользящим движением послать щупальце магического поля, чтобы исследовать границы ее ауры. И была чрезвычайно обеспокоена, когда ничего не произошло.
Я сделала еще одну попытку. И почувствовала сопротивление, потом неизвестное заклинание, которое сдерживало мое волшебное поле, стало постепенно отступать. ,
Я усилила нажим и услышала, что рвется что-то напоминающее материю, при этом ощутила легкое дуновение — и затем меня вдруг пронзила боль. Болевой импульс выстрелил из металлической руки, ударил по локтю так, как будто бы это был удар ломом, а вслед за этим мое плечо, шея и спина были захвачены такой мучительной болью, что мой желудок взбунтовался. Меня вырвало прямо на пол камеры.
Залия быстро подошла ко мне, мягко подхватила и начала успокаивающе гладить по спине, пока мои внутренности выворачивались наружу.
— Бедняжка, — повторяла она, — бедняжка.
Через некоторое время боль и ощущение отвратительной слабости исчезли. Залия отвела меня к каменной койке и уложила на спину. Она обтерла меня, положила на лоб холодную мокрую тряпку, а потом прибрала за мной.
Я лежала молча, единственная боль, которая докучала в этот момент, была дергающая пульсация в пустой глазнице. Я закрыла здоровый глаз.
Сквозь мрак медленно дрейфовали искры и светящиеся силуэты.
Я заснула.
Послышался удар палкой по бруску железа. Я проснулась и увидела, как Залия вносит в камеру ведро с едой. Сбоку ведра болталась большая деревянная ложка с крючком на ручке.
Внезапно я почувствовала голод. Села, облизывая губы, и смотрела, как Залия зачерпнула густую желтоватую похлебку и опрокинула содержимое большой ложки в деревянную миску. Неприятного вида куски мяса зелено-серого цвета стали всплывать на поверхность, пока она мешала похлебку оловянной ложкой.
Запах похлебки был невероятно вкусным. Мой рот наполнился слюной, и я встала, чтобы найти свою миску.
— Ты не можешь есть это, дорогая, — сказала Залия, — я уже предупреждала тебя.
Пока Залия говорила это, она подносила ко рту порцию еды.
— Почему нет? — спросила я.
— Это не пойдет тебе на пользу, Рали, дорогая, — ответила она.
— Так ты же ешь это — и ничего, — довольно грубо произнесла я, дрожа, как ребенок, которому явно несправедливо не досталось то, чем наслаждается каждый.
— От этого ты станешь толстой и уродливой, — предупредила Залия, — как я.
— Мне наплевать, очень хочу есть.
— Пожалуйста, Рали, потерпи немного, — сказала Залия, — я обязательно покормлю тебя сегодня поздно вечером. Я всегда так делала.
Я лихорадочно попыталась что-либо вспомнить, но тщетно. Я вернулась к скамейке и села.
Мной овладели раздражение, обида, негодование, которые, казалось, вот-вот выплеснутся через край. Разобравшись в своих чувствах, я ощутила себя глубоко несчастной. И подумала при этом: в чем дело? Это совершенно на меня не похоже.
Дурман еще больше рассеялся, и я получила более отчетливые представления о том, что меня окружает. Дверь в камеру была открыта. С того места, на котором я сидела, я могла видеть часть коридора. Двери других камер также были открыты, и я разглядела человеческие существа, которые были заняты своими жалкими рабскими делами. Они ели, ссорились или играли в кости. Я увидела, как мужчина и женщина занимались любовью, издавая звериные звуки, они напоминали мне двух собак.
Ошеломленная, я отвернулась. Голод напомнил о себе острой резью в желудке, и я почувствовала слабость.
Я услышала шлепки босых ног по каменному полу и снова повернула голову к выходу, чтобы увидеть, как в камеру входят несколько человек и во главе их, приволакивая ноги, — неуклюжий, грубый, неприятный тип.
Залия быстро взглянула на них и продолжала есть как ни в чем не бывало. Казалось, что ее большое тело полностью расслаблено и отдыхает. Но я почувствовала, как внезапно в воздухе сгустилось напряжение.
— Я пришел, чтобы услышать твой ответ, — произнес волочивший ноги густым голосом.
Брови Залии взлетели, она изобразила изумление.
— А в чем, — спросила она, — состоял вопрос?
— Ты знаешь, — пророкотал гость и ткнул толстым крючковатым пальцем в мою сторону. — Что просишь за нее? — продолжал он.
— А, так ты об этом!
Глаза Залии расширились, как будто бы она что-то внезапно вспомнила. Потом она пожала плечами.
— Мне казалось, что это дело мы давно уладили, — сказала Залия. — Рали не продается. Я не отказала тебе в первый раз только для того, чтобы набросить цену. Теперь цены нет вообще, друг мой. Если ты поймешь это, тебе легче будет спать.
Залия показала на дверь камеры:
— До свидания. Было приятно поболтать с тобой.
Она мягко улыбнулась и продолжала есть.
Но гость не успокоился — он двинулся вперед, напрягаясь и вытягивая вперед железную руку.
Прежде чем ему удалось схватить Залию, она взлетела со скамейки, со всего маху ударила миской по лицу незваного пришельца, схватила его за шею своей железной рукой. Затем резко пригнула его голову, так же быстро поднимая в этот момент колено, которым ударила его в подбородок. Залия отпустила нападавшего, и он рухнул на пол.
Теперь остальные приближались к Залии, и она подняла им навстречу свое лицо.
Гнев сорвал последние обрывки туманного марева с моего сознания, я вскочила на ноги и бросилась на одного из нападавших. Мне казалось, что железная рука обладает огромной силой, как будто бы была рукой гиганта, и я схватила его за горло, сжимала до тех пор, пока обидчик не начал издавать булькающие звуки, а потом изо всех сил ударила кулаком другой руки ему под дых.
Я услышала, как Залия избавилась еще от одного пришельца, и в этот момент мой противник обмяк. Переполненная гневом, я продолжала сжимать его горло, а потом очень сильные руки стали оттаскивать меня назад, и я позволила врагу упасть.
Я резко обернулась, по моему лицу катились слезы ненависти, и, ослепленная ими, я попыталась схватиться с Залией. Она взяла меня в объятия и так крепко сжала, что я уже ничего не смогла сделать, и мне оставалось только молотить кулаками по ее сильной спине.
— Полегче, Рали, — сказала она, — полегче, дорогая.
Гнев иссяк, и я расслабилась. Залия подняла меня и снова посадила на скамейку.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
