когда консультант приписывает ему свои мысли и отношения. Если консультант при этом не сомневается в своей правоте, он может приписать клиенту, что тот думает так же, как он, и не проверить это. Проекция служит самооправданию: не мне хочется использовать клиента, а он хочет использовать меня.
Проекция на клиента оральной потребности выражается в «перекармливании» его интерпретациями. Однако подобное вторжение может быть проявлением и фаллической фазы. Стремление награждать клиента своими драгоценными мыслями свидетельствует об анальном уровне.
Клиенты могут сниться консультанту как агрессивные или любовные объекты. Консультант может чувствовать, что клиент плохо относится к нему, в то время как в действительности сам недоволен собой. Консультант может идеализировать клиента, не замечая, как тот его использует. Или, наоборот, презирать и обвинять клиента, будучи не в состоянии признать в нем нежные чувства.
Консультант может испытывать безграничную жалость к клиенту, не осознавая собственной потребности в поддержке. В результате возникает чрезмерная зависимость от отношения клиента и гложущее чувство пустоты, чреватое выпивкой или перееданием. Соматизация негативных чувств может приводить к различным болям и нарушениям функций.
При проективной идентификации консультант вступает в контакт не столько с клиентом, сколько с собственными запретными импульсами и желаниями, которые не мог выражать, будучи ребенком, и которые по-прежнему боится выражать, уже давно став взрослым.
Консультант приписывает клиенту собственные желания и запреты, фантазии и стандарты, которые сковывают самого консультанта. Проективная идентификация позволяет консультанту игнорировать свои отрицаемые особенности, борясь с ними в клиенте, куда помещает их воображение консультанта. Негативная реакция клиентов на подобное поведение подкрепляет ожидания консультанта, усугубляет межличностный конфликт с клиентом.
Е. Т. Соколова (2019) рассматривает терапевтический диалог как процесс создания «совместно-разделенного» промежуточного психотерапевтического пространства, в котором разворачивается взаимодействие Я-клиента и Я-консультанта. Задача консультанта – следить за тем, чтобы в ходе диалога личные пространства обоих соприкасались, но никогда не сливались и не тонули друг в друге.
На начальном этапе консультант создает условия для максимизации проекции, снятия всех внешних барьеров. Для этого он старается быть нейтрально-доброжелательным, все принимающим, поддерживающим, минимально вмешивающимся.
Своим сочувственным молчанием консультант углубляет контакт, разделяя с клиентом чувство невыразимости его страданий в словах и тем самым подтверждая их реальность. Консультант вторит клиенту, уподобляясь его телесным позам, движениям, воспроизводит вместе с ним нечленораздельные звуки и возгласы.
Пробыв с клиентом рядом в самых тягостных для него состояниях, своим сопереживанием и сердечным участием «согрев» и «накормив» его, консультант, наряду с оказываемой поддержкой, теперь позволяет клиенту «становиться на собственные ноги».
Клиент начинает вылезать из привычной тюрьмы одиночества. Он принимается проецировать на консультанта устойчиво-значимые, желаемые или отторгаемые образы Другого. Консультант проникается ролью, которую ему предлагает клиент, и становится значимым лицом в его диалоге.
Внутренний диалог клиента из скрытого становится явным. Прежде слитые в самосознании «голоса» выходят наружу. Поскольку на начальных этапах работы консультант разделил с клиентом боль жертвы насилия, он приобретает право заявить протест против того насилия, которое «здесь и теперь» совершает над ним сам клиент.
Консультант отказывается быть Другим, образ которого проецировался клиентом на него. Клиенту приходится знакомиться с консультантом как с реальным человеком, отличающимся от лиц из своего прошлого. Он вступает в новую стадию развития своего «Я» и отношений с консультантом.
От консультанта требуются искренность, точность и свежесть в передаче собственных чувств, когда он оказывается жертвой психического насилия со стороны клиента. Например, консультант может сказать о своем страхе потери самоуважения и доверия клиента, когда тот преувеличивает его возможности. Или он предупредит пациента, что в ответ на его постоянную критику он начинает чувствовать себя неспособным помочь пациенту. Или консультант признается, что сексуальное заигрывание пациентки вызывает у него мешающее возбуждение.
Консультант, вначале игравший роль материнской утробы, затем груди, затем матери, которая поддерживала и заполняла пустоту в личном пространстве клиента, начинает постепенно отделяться (но не отдаляться) ради того, чтобы могла взрасти самостоятельность и самодостаточность клиента. Остается поддерживающая позиция «теплых рук», позволяющих «сжатому кулаку» клиента открыться самому и прочувствовать новорожденность и силу своего собственного «Я».
На заключительных этапах работы клиент начинает видеть консультанта таким, какой он есть, без идеализации/девальвации, но с уважением и сочувствием. Он не требует чуда, примиряется с несовершенством консультанта и прощает ему его недостатки и просчеты.
Прощение консультанта пролагает дорогу к прощению близких и примирению с ними. И наконец приходит пора прощения и примирения с самим собой. Отпадает необходимость завоевывать самоценность, используя Другого. Самоценность остается и тогда, когда клиент и консультант прощаются друг с другом.
Перенос клиента
Без переноса не существует ни реальности, ни реальных отношений.
Г. В. Левальд
В лице консультанта клиент обретает человека, который может понять его лучше, чем люди, когда-то важные в его прошлом. Фокус смещается с прошлого в настоящее, на тот факт, что консультант находит слова для состояний психики клиента, которых у того ранее не было, но которые для него приемлемы и расширяют самопонимание.
По З. Фрейду (2015) в процессе психоанализа происходит не просто воспоминание о том, что произошло и было забыто когда-то в детстве. Должны установиться смысловые и системные связи между тремя содержаниями сознания: 1) прошлое, детский опыт; 2) опыт внетерапевтической ситуации и 3) перенос всего этого опыта в терапевтические взаимодействия (рис. 33).
Рис. 33. Системные связи в сознании
З. Фрейд (2008) описал трансферентный невроз (лат. transferre – перевод, перенос) – перенос на аналитика, который возникает у пациента во время терапии. Свои представления о неврозе переноса З. Фрейд обобщает в следующих тезисах:
• в переносе пациент вместо пересказывания важной части своей биографии разыгрывает ее перед аналитиком;
• ставя аналитика на место своего родителя, пациент наделяет его той властью, которую его Суперэго имеет над его Эго;
• перенос может состоять из нежных или враждебных побуждений, что изменяет отношение пациента к лечению;
• пациент добивается одобрения и любви аналитика;
• враждебные чувства проявляются у пациента позже, чем нежные;
• у проработанного Суперэго появляется возможность исправить ошибки, допущенные родителями при воспитании;
• аналитик не должен стремиться стать учителем и идеалом для пациента и создавать его по своему подобию;
• аналитик должен постоянно показывать пациенту, что его восприятие реальности представляет собой воспоминание прошлого;
• анализу отношений с аналитиком мешает поглощенность конфликтом с партнером;
• идеальным для целей психоаналитической терапии было бы, если бы пациент вне лечения вел себя как можно более нормально и выражал свои анормальные реакции лишь при переносе.
Невроз переноса воспроизводит детско-родительский конфликт пациента в процессе анализа. Уже в
