– Итак, – сказал я. – Сегодня я принял окончательно решение. Мы возвращаемся в Англию через Северо-Западный морской проход.
В каюте воцарилась тишина, только потрескивали свечи в канделябрах, да с мерным стуком ходил взад и вперед тяжелый маятник в часах. Ситтон выпрямился, и мне показалось, что он облегченно вздохнул. Берроу промолчал, и с лица его не сходило напряженное выражение – кажется, он продолжал колебаться.
– Идиотизм, – со своей обычной прямотой произнес Метью. – Вы все-таки сошли с ума, сэр, извините за прямоту.
– Извольте объясниться, Метью, – ответил я спокойно. Берроу кашлянул и, подперев подбородок кулаком, неподвижным взглядом уставился на нас.
– Судно перегружено, сэр, – ответил помощник, скалясь и словно выплевывая каждое слово. – Точнее, забито под самую завязку. Как вы думаете – это никак не повлияет на его ход и маневренность, и причем, прошу обратить внимание, в ледовых условиях, а не в теплых водах? Да шхуна будет еле тащиться, если мы попадем в шугу. А если будет сильный встречный ветер, шторм или, черт подери, нас зажмет льдами – что тогда станет с судном?
– Что вы на это скажете, Берроу? – спросил я.
Берроу вновь откашлялся и в очередной раз повторил свои расчеты.
– Ерунда, – ответил Метью. – Вы, никак, решили, что сможете повелевать погодой, как Посейдон?
Берроу принялся яростно доказывать правоту своих слов, приводя все новые аргументы, указывая то в лоции, то в карты, но Метью был непреклонен в своих убеждениях.
Он яростно сцепился с Берроу, и спор их постепенно перерос сначала в ссору, а потом в открытую перепалку.
– …Да плевал я на все эти бумажки, – орал Метью. – Проклятье, да где ваш разум, черт подери! Вы идете туда с такой уверенностью, будто лет двадцать уже ходили там! Я много раз говорил – и еще раз повторю: туда нужно идти с полными трюмами провианта и снаряжения года минимум на три, а не с запасом провизии чуть больше чем в самый притык, чтобы пройти через это проклятое место!
– Этим летом, – выпаливал в свою очередь Берроу, – там будут тишина и свободный ото льда проход. Я делал свои расчеты не наобум, а сверяясь с достоверными сведениями из лоций и карт течений тех мест, заверенных, между прочим, Британским Адмиралтейством. А также из ледовых и температурных прогнозов, сделанных величайшими умами нашего времени, а не на основе всяких глупых суеверий и россказней! И именно это время благоприятнее всего для форсирования прохода, иначе в следующем году лед в нем наглухо встанет на три года! Я точно знаю, когда там должна быть чистая вода – и сейчас именно это самое время. Если мы упустим его, то второй такой возможности придется ждать не меньше трех лет! А вы упрямо игнорируете научные факты…
– Войти туда мы сможем всегда, – рычал Метью.
– А вот когда мы сможем выйти оттуда?! Десять тысяч морских миль – и это расстояние посчитано практически по пальцам! Там настоящий лабиринт из проливов и островов, большая часть которого не исследована, и по сей день мы имеем о них лишь смутное представление. А если там придется зазимовать или, еще хуже, покинуть корабль – что мы тогда будем делать? Жрать этот чертов чай или фарфор, кутаясь на сорокаградусном морозе в замечательный китайский шелк?! Как вам будут такие факты?!
– Провизии можно будет взять и побольше, – вставил я.
– И что, на палубе складировать или за собой барку тянуть?! – съязвил Метью. – Да на судне и так плюнуть негде, может, если только половину груза выкинуть долой…
В это время вмешался до сих пор молчавший Ситтон:
– В свое время, Метью, вы допустили серьезную навигационную ошибку, вследствие которой ваш «Гроу» был затерт в проливе Дейвиса и через непродолжительное время раздавлен льдами. Вы слишком задержались там, поэтому залив замерз вопреки вашим расчетам. В нашем случае мы пересчитывали все не менее пяти раз и приходили к одному и тому же результату. И я утверждаю со своей стороны: на основании всех полученных данных мы сможем за кратчайшее время, а именно за три месяца, пройти через Берингов пролив в Северный Ледовитый океан и, придерживаясь берегов Северной Америки, дабы избежать столкновения с полярными льдами, выйти на семидесятую параллель северной широты – и, придерживаясь данной параллели, форсировать проход меду островами Канадского Арктического архипелага. После чего мы выйдем через море Баффина к берегам Гренландии по той же самой семидесятой параллели, прежде чем там встанет глухой затор. Именно в этом году во всем проходе вскрылся паковый лед – и, заметьте, не только я один утверждаю это.
Метью разразился яростными проклятьями – в отличие от Ситтона или Берроу, он совершенно не умел ни отстаивать, ни доказывать свою точку зрения, срываясь на крик и ругань, и один только факт, что его не понимали, бесил его больше всего.
– Да, мы сумеем пройти через острова, но малейший просчет – и нас затрет в сотне миль от Гренландии! – заорал он. – Сколько мы будем идти пешком до ближайшего человеческого жилья!
– Точка! – сказал я, опустив с размаху ладонь на стол, так что в каюте моментально наступила тишина. – Мы идем через Северо-Западный морской проход – это мое решение, и обжалованию оно не подлежит. Так что повторюсь еще раз: я никого не держу на своем корабле силой.
Несколько секунд все молчали, а потом Метью произнес сквозь зубы:
– Отлично, сэр. В таком случае заявляю прямо – мне с вами не по пути. Я схожу на берег в этом порту и прошу расчет. У меня нет никакого желания в самом лучшем исходе, если мы застрянем во льдах, жрать на старости лет сырую рыбу в вонючем логове эскимоса…
Не изменившись в лице, я встал из-за стола и, подойдя к окну, раскрыл раму. В душную каюту ворвалась струя свежего ночного воздуха с реки и донесся шум порта. Я, не торопясь, открыл сейф и выложил перед Метью на стол небольшую стопку монет:
– Пересчитайте!
– Все правильно, сэр, – глухо начал было тот и с удивлением оборвал себя, увидев перед собой маленький мешочек, который я также бросил перед ним. Метью развязал его и, увидав золотые гинеи, аж присел. Глаза его вспыхнули алчным огнем, и пальцы, скорчившись, зависли над деньгами.
– Ваше жалование за три года, – усмехнулся я. – Так что у вас есть выбор: либо это (я кивнул на стопку монет) – и вы идете туда (я показал на выход из каюты), либо это – и вы идете с нами.
Метью молниеносно загреб все и пододвинул к себе.
– Если вы решили направиться прямиком в пасть дьявола, – сказал он, – то я иду с вами…
Я еле сдержал улыбку. Всех денег, оставшихся у меня, было три тысячи фунтов, и они лежали в судовой кассе. Однако подарок Уильямса, груз «Октавиуса» и новое пари должны были сделать меня по возвращении в Англию сказочно богатым. На текущий момент даже Стентон, возникни он сейчас рядом со мной, выглядел бы мелюзгой, а уж при моем возвращении уже сэр Рональд и все его окружение вставали бы при моем приходе. И все те, кто смеялся в трудную минуту над моим бедным отцом, дрались бы из-за того, кому первым снимать перед ним шляпу.
