– Все мы в руках случая. – Я заставил себя нахмуриться.
– Какая досада, милый.
В раздумье Зина приложила палец к губам, посмотрела на циферблат часов.
– Я могла бы, – сказала она, указывая глазами в сторону гаража, – предоставить минут на пять в твое распоряжение свой рот... Но не хочется нашу встречу заканчивать столь прозаично. Где ты живешь?
– В Фэйрфаксе.
– Из любви к еврейской кухне?
– Из стремления сэкономить.
– Живешь один? Хотя, конечно.Но нет, слишком много времени нужно, чтобы добраться до твоего семитского поселка, а мне необходимо еще вернуться в магазин.
В магазин.Как будто выставленные в нем на продажу ценности никак нельзя оставлять без присмотра.
– Просто здорово, – сказал я.
Зина поднялась на цыпочки, притянула к себе мою голову, поцеловала в нос.
– Я знаю, что обидела тебя, Эндрю, но так уж случилось. Спасибо за обед.
– Спасибо за оказанную честь.
– Правда? – Еще один поцелуй – в щеку.
– Да. Правда.
– Как ты галантен,Эндрю. По-моему, мы оба – удивительно приличныелюди. Вот что я скажу, милый. – Зина положила руку мне на грудь. – Если бы момент уже не прошел, я затащила бы тебя в гараж, распластала на заднем сиденье машины и так поработала языком, что ты потерял бы сознание. Но, увы.
* * *
Я отвез ее к магазину.
– Пока, Эндрю, – бросила Зина, хлопнув дверцей.
– Мы еще встретимся?
– Встретимся, не встретимся... Это будет зависеть от того, захочешь ли ты довольствоваться тем, что я смогу тебе дать.
– То есть?
– То есть в ближайшем будущем тебе не светит никаких плотских забав со мной, милый. То есть максимум того, что ты можешь себе позволить, это ущипнуть меня украдкой во время беседы.
– Беседы с твоими гостями?
– С ними и с другими тоже. – Улыбка ее была радостной, как у ребенка. – Я задумала вечеринку с коктейлями, Эндрю. Завтра в девять, ничего торжественного. Ты – в числе приглашенных.
– А по какому поводу вечеринка?
– Просто так. Пользуйся каждым днем, как учили древние. Дружеский разговор в приятной компании. Повеселимся. Ты хоть помнишь, что такое веселье?
– В обществе одной трети процента? Я допущен в круг посвященных?
– Не слишком ли много слов, Эндрю?
– Много?
– К чему это все, если мы уже поладили?
Через открытое окошко Зина наполовину влезла в машину, схватила мою руку и прижала ее к своей левой груди. Твердый, набухший сосок едва ли не царапал через тонкую ткань блузки ладонь.
– Значит, придется брать то, что дают, Зет.
– Почему меня это не удивляет, а? Завтра в девять. Привет.
Глава 48
– Обаянию и возраст не помеха, – проговорил Майло, потягиваясь за рулем коричневой «хонды», которую я раньше и в глаза не видел.
Он поставил машину у перекрестка бульвара Сансет и Сен-Висенте под сенью раскидистой сосны родом с моей и предложил мне следовать за ним.
Для разговора Майло выбрал спокойную улочку в Беверли-Хиллз, бежавшую параллельно северной оконечности парка Роксбери: мамаши, прогуливавшиеся с детьми, чернокожие няньки, продавец мороженого и припаркованные повсюду машины. Здесь никто не обратит на нас внимания.
– Я получил хорошую встряску. Она чертовски агрессивна.
– Ты недооцениваешь себя, Алекс. Значит, мисс Дюймовочка оказалась весьма сексуальной?
– Груди так и торчат. По-видимому, ей не стоило никакого труда приручить Понсико. Готов поклясться, что это его она имела в виду, говоря о мозгах без позвоночника. Думаю, убийства DVLL планируются на собраниях «Меты» – если не всего клуба, то, во всяком случае, какой-то отколовшейся от них группы. Мне представляется, что Понсико с энтузиазмом воспринял идею, но слишком прохладно отнесся к претворению ее в жизнь, чем сильно разочаровал Зину и ее друзей. Кто-то из них, в частности те, кого она поселила у себя, будут завтра наверняка присутствовать на вечеринке. А прилет Санджера, похоже, превращает вечеринку в рабочую встречу. На которую, между прочим, приглашен и Эндрю.
Майло нахмурился.
– Что тебя не устраивает?
– Мне не нравится, когда все течет так гладко.
– А тебе не кажется, что в конце концов мы заслужили небольшую удачу?
– Возможно.
– Ей не в чем меня заподозрить, Майло. Когда Зина забывала о своих интеллектуальных претензиях, то ее начинал интересовать только секс. Она исходила похотью. Эндрю пришлось изощряться в угрюмости, которая бы не отпугивала, не гасила бушевавший в ее теле огонь. Был момент, когда мне показалось, что я зашел слишком уж далеко. – Я описал Зину в ярости. – Бесконечное самолюбование, однако по сути своей она очень хрупка.
– Хрупка? А может, просто мерзкий характер?
– Или и то и другое вместе. При всем ее позерстве, потугах на оригинальность мышления и обольстительность, живет она в жалком домишке и заправляет книжной лавкой, где почти нет покупателей. В ее облике роковой женщины слишком много патетики, Майло, так что задеть Зину не составляет особого труда. Колледж, в котором она училась, назвала «школой жестокости», а это вполне может означать, что душой общества она там и небыла. Страшно оскорбилась, когда я убрал ее руку, лицо прямо-таки почернело. Жертвой подобной вспышки мог стать и Понсико. Как, собственно говоря, и другие.
– Хочешь сказать, Понсико убили из-за того, что он обидел ее лично? Я считал причиной его смерти предательство «Меты».
– Возможно сочетание обоих моментов. Такая личность, как Зина, не станет и пытаться разделить их. Абсолютно уверенными можно быть в одном: она – фанатичная приверженка евгеники. В магазине ее внимание привлекли купленные мною книги, а уж потом ей не потребовалось много времени, чтобы поделиться своими взглядами относительно соотношения между элитой и обычным людским быдлом.
Обе книжки лежали на приборной доске; Майло взглянул на обложки.
– Мистер Гальтон и его идейный наследник. Дерьмо.
– Как и магазин, – добавил я.
– Кстати, о магазине. Мы не смогли отыскать никаких ее партнеров по бизнесу. Зато Шарави нашел в Ланкастере родителей. Мать давно умерла, отец работает смотрителем на ипподроме Санта-Анита и сильно пьет. Фамильным состоянием там и не пахнет.
– Мне она говорила, что родители получили блестящее образование. Опять позерство.
– Она, безусловно, не дура, но образования не хватает и ей самой. Проучилась меньше года в Ланкастерском колледже, а до того как устроиться в лабораторию, работала в универмаге. И – слушай меня внимательно – поступив в колледж, она обратилась к местному шерифу с просьбой о зачислении ее в штат полисменов. Получила отказ из-за слишком маленького роста.
– Что-нибудь еще интересное в колледже было?
– Нет. Бросила учебу, не дождавшись конца первого курса.
– Неудачница. Что ж, это укладывается в рамки образа. Как и стремление надеть на себя форму. Только я никогда не представлял себе в роли киллера женщину.
– У этой женщины есть друзья, Алекс. Сама она физически не в состоянии совершить ни одно из наших убийств.
– Те самые друзья, что живут в ее доме.
– Да... И вероятно, еще учредители магазина.
– Из фонда Лумиса?
– Почему бы нет.
– А что, если после скандала со статьей Санджера центром своей деятельности «Мета» решила избрать Лос-Анджелес? – предположил я. – Санджер может быть казначеем группы и прилетает завтра, чтобы подбросить им наличности.
– Мистер Моссад надеется разобраться в их бухгалтерии, так что у нас есть шанс узнать, с чем именно он сюда пожаловал.
– А в школе, где учился Майерс, о нем не слыхали?
– Нет. – Майло выпустил в окно клуб дыма. Продавец мороженого куда-то укатил, оставив на скамейках десяток-другой довольных ребятишек.
– Я пролистал кучу книг, но по DVLL так ничего и не обнаружил. Однако во многих не было ни ссылок, ни предметных указателей, поэтому просмотр вышел не слишком детальным. Если по окончании вечеринки мы с Зиной останемся на дружеской ноге, постараюсь найти предлог, чтобы снова отправиться в магазин.
Майло стряхнул пепел и привычным жестом растер лицо.
– Ты проделал отличную работу, Алекс, но сейчас начинает пахнуть жареным. У тебя есть уверенность, что ты не заставляешь себя продолжать?
– Если речь идет о том, как поближе подобраться к «Мете», то да. Я хотел бы только избежать ситуации, в которой Зина, затащив меня в гараж, примется расстегивать мои брюки.
– Скажи ей, что у тебя там герпес.
– Теперь уже поздно, а потом женщине ее склада непременно потребуется убедиться в этом самой. Я что-нибудь придумаю.
– В таком случае не делай ничего такого, о чем пришлось бы впоследствии сожалеть. Даже у нас в Управлении все же еще остались какие-то принципы.
Я подумал о Нолане и его развлечениях с девчонками-подростками.
