– Что ж, пожалуй, то же можно сказать и обо мне. Хотя, конечно, прошло много лет с тех пор, когда у меня водились деньги, которые я могла тратить по своему усмотрению. Так что не мешайте мне насладиться этим небольшим вознаграждением, – сказала Рейчел с улыбкой.
– Ой, мамочка, не надо! Не мешай ей! – взмолилась Кассандра, отворачиваясь от прилавка, на котором разглядывала разноцветные образцы тканей и кож. Ее черные волосы взметнулись, как лошадиная грива.
– Только послушайте, как она умеет канючить! Никогда не видела другую девочку, которая бы так обожала пирожные, – заметила Харриет. – Или настолько избалованную родителями, что она стала такой сладкоежкой. – (Кассандра широко раскрыла глаза, довольно искусно изобразив изумление из-за того, что получила такую отповедь.) – Вот поглядите, на какие проделки она способна! – рассмеялась Харриет.
– Кассандра, дорогая девочка, я думаю, что нет лучшего повода для проделок, чем пирожное, – озорно проговорила Рейчел. – Но в данном случае никакие уловки тебе не нужны. Будь спокойна, свое пирожное ты получишь. – Девочка снова занялась образцами кожи и тканей, а Рейчел улыбнулась ее матери. – Позвольте мне, дорогая миссис Саттон, – сказала она, – поблагодарить вас за всю вашу доброту, проявленную ко мне с тех пор, как мы встретились.
Рейчел не могла распрощаться с домом в Лэнсдаунском Полумесяце навсегда. Увидев ее, Джонатан Аллейн глубоко вздохнул и холодно произнес:
– Не думал, что вы придете сюда снова.
– Ну, – проговорила Рейчел, перешагнув порог его кабинета, и наморщила нос, – запах этой… жидкости… еще не выветрился.
– Знаю, – отозвался Джонатан. – Это был этанол. Пташке, к ее великому неудовольствию, пришлось тереть пол только что не до дыр, но это не помогло.
– Осмелюсь предположить, что со временем он все-таки улетучится.
– Надеюсь, как и воспоминания о том, отчего он здесь появился… Миссис Уикс… – начал Джонатан, глядя в пол, словно хотел увидеть на нем невидимые следы этанола. – Миссис Уикс, простите меня. Вести себя подобным образом было…
– Непростительно? – подсказала она.
Джонатан с испугом поднял глаза на Рейчел, но немного успокоился, увидев смешинки в ее глазах.
– Да. Непростительно. Однако вы все-таки здесь. И я… рад.
– Бешеный норов – вот ваш враг, сэр. Вы не должны позволять ему вами командовать.
– Согласен. Так было не всегда, но… – проговорил он, потирая ладонью лоб, а потом вдруг зевнул.
– Вы что, не спали с тех пор, как мы виделись в последний раз? – недоверчиво спросила Рейчел.
– Наверно, все-таки спал… немножко. Я не помню, – ответил он и снова взглянул на нее, на этот раз с горькой улыбкой. – Ведь сон называют отдыхом души, а мне с этим не повезло.
– Давайте не будем продолжать наш спор. Я все равно не поверю, что человек может потерять душу или даже что она может измениться. Так же, как жизнь, душа дается Богом и остается неизменной. А если, отстаивая это убеждение, я рискую снова вызвать ваш гнев, то так тому и быть. Но, наверное, душа бывает израненной, или больной, или прячется в глубине нашего «я», – допустила Рейчел.
Джонатан поник, словно ее слова истощили в нем волю к сопротивлению.
– О некоторых вещах легко рассуждать, не утруждая себя доказательствами.
Он отвернулся и сел в кресло, стоящее у письменного стола, безучастно глядя на царивший там беспорядок.
Рейчел на миг задумалась, а потом пошла к полкам.
– Надеюсь, вы не хотите в отместку бросить в меня одну из банок? – спросил Джонатан.
– Нет. Я хочу предоставить вам доказательство. – Она протянула к нему руку, держа на ладони заводную медную мышку. – Вы говорили мне, что много размышляли о том, чем именно люди и животные отличаются от автоматов. Скажите, разве насущная необходимость заставила вас создать такую исключительную игрушку? Или вы сделали ее ради собственного удовольствия?
– Я… не знаю, – ответил Джонатан и нахмурился.
– Это красивая вещь, мистер Аллейн. По-настоящему красивая, и источник ее красоты находится внутри вас. Он в вашем сердце и в вашей душе.
Рейчел повернула ключ и стала наблюдать, как бегает мышка. Джонатан тоже смотрел на нее.
– Когда я ее делал, то думал об Элис, – сказал он. – Она любила… всех живых существ. Маленьких, пушистых, беззащитных. У нее в детстве какое-то время жила полевка, к которой она была очень привязана. Элис выходила этого мышонка после того, как бедняжке отхватили косой лапку, когда заготавливали сено. Она держала мышонка в трутнице[74] и звала Гарольдом. – Джонатан замолчал, глядя на бегающую мышку так, словно видел ее в первый раз. – Вы когда-нибудь слышали более смешное имя, выбранное для полевки? – проговорил он и улыбнулся, словно что-то вспомнив.
Рейчел вздохнула и подумала о том, как легко меняются его чувства. Казалось, эмоции зарождаются и гаснут в нем быстрее, чем проносятся по небу облака в ветреную погоду.
– Все верно, – проговорила она тихо. – Ваша душа на месте, сэр. Задето лишь разбитое сердце.
Джонатан Аллейн ответил Рейчел долгим взглядом, и, когда медная мышь перестала бегать, он забрал у нее игрушку и положил себе на ладонь.
– Однажды… когда я вам читала, вы задремали, мистер Аллейн. Может, если я сделаю это теперь, у вас снова получится заснуть? – спросила она.
– Я не в настроении слушать стихи, миссис Уикс, – ответил Джонатан. – К тому же, когда я сплю в кресле, у меня потом болит все тело.
– Сегодня я принесла почитать нечто совсем другое. То, что отвлечет вас от забот, унеся ваши мысли в давние времена и в дальние страны. И почему бы вам не полежать, пока я читаю?
– Вы хотите уложить меня в кровать, словно ребенка?
– Ничего подобного. Но если вам действительно необходим сон, то можете забираться в постель, не боясь меня смутить.
Джонатан посмотрел на нее долгим взглядом, а затем принялся тереть глаза, да так яростно, что они покраснели. Затем он поднялся с кресла, нетвердыми шагами прошел к дальнему концу комнаты, к двери, которая вела в темную спальню, и остановился рядом с ней.
– Когда мне пришло в голову, что вы больше не вернетесь, мне… мне это не понравилось. Вы… придете снова, миссис Уикс? – спросил Джонатан.
Рейчел была поражена, поняв, насколько он уязвим. «Неужели он во мне нуждается?»
– Так скоро, как вы того пожелаете, мистер Аллейн, – пообещала она.
Джонатан кивнул, отвернулся, и вскоре Рейчел услышала, как скрипнула кровать под весом его тела.
– Что бы вы ни собрались мне читать, я расслышу далеко не все, если вы останетесь в кабинете, – крикнул он ей.
Рейчел подошла к порогу темной спальни, чувствуя, что ей не следует туда входить. Она пододвинула к распахнутой двери кресло, стоявшее рядом с письменным столом, и вынула книгу, которую принесла с собой, – совершенно новую, еще не разрезанную.
– Сама я тоже ее не читала, так что нам предстоит познакомиться с ней вместе. Это роман сэра Вальтера Скотта, называется «Айвенго».
– Роман? Я не люблю романов.
– А какие из них вы прочли? – возразила Рейчел. Ответом ей была тишина. – Я так и думала. Очень многие джентльмены утверждают, что не имеют к ним интереса и не находят в вымышленных историях никаких достоинств, хотя на самом деле так и не удосужились познакомиться хотя бы с одной из них, – сказала она.
– Голова у мужчин поглощена куда большим числом забот и обязанностей, чем у женщин. Скажите на милость, что именно мы можем приобрести, тратя время на фантазии романистов? Такие вещи скорее годятся для развлечения юношей.
– Послушайте, и, возможно, поймете, чем они могут вас обогатить, – едко возразила Рейчел.
Ответом ей послужила наступившая в затемненной спальне напряженная тишина, а потому она принялась за чтение.
Рейчел читала около часа или даже немного больше – до тех пор, пока у нее во рту не пересохло и она не погрузилась в состояние глубокого спокойствия, которое у нее наступало, когда произведение захватывало ее целиком. Найдя в тексте подходящее место, она остановилась и прислушалась. Из темноты доносились лишь звуки глубокого, ровного дыхания. Заснул. Рейчел на миг закрыла глаза, почувствовав глубочайшее удовлетворение. Перед тем как уйти, она еще немного посидела в тишине и вдруг почувствовала искушение посмотреть на Джонатана во время сна, когда на его лице не видны следы гнева, страха или отчаяния.
* * *
На сей раз Пташка ждала очень долго, когда миссис Уикс выйдет из дома. Похоже, ее посещения Джонатана с каждым разом становились все продолжительнее, и девушка изо всех сил пыталась подыскивать убедительные причины, которые позволяли ей оставаться неподалеку от парадного входа, чтобы услышать, когда хлопнет дверь. Вот и теперь, едва заслышав заветный звук, она стремглав бросилась вверх по лесенке для слуг и сдавленным окликом привлекла внимание Рейчел Уикс. Та быстро обернулась и испуганно, едва ли не виновато, посмотрела на нее. Пташка сразу же заподозрила неладное и подумала, не слишком ли она доверилась этой женщине. Кто знает, что происходит между миссис Уикс и Джонатаном в тиши его комнат. «Уж не скрывает ли она чего от меня?» Миссис Уикс была бледна, держала спину очень прямо и шла напряженной походкой. «Она ступает словно каменная статуя. Как чучело Элис». Рядом с ней Пташка казалась себе низкорослой и неопрятной. Она почувствовала себя снова беспризорницей, как раньше, и это привело ее в колючее, раздраженное настроение, словно ей приходилось от чего-то обороняться.
