— Ну чего ты уперся, подожди немного, мы все уладим. Питерис ведь в долгу не останется…
Оскар заупрямился и настоял на своем. Перед собранием сам Питерис пытался вызвать его на откровенный разговор с глазу на глаз, но тот сделал вид, что не замечает любезных кивков депутата.
Когда Оскар прочел перед собранием заключение ревизионной комиссии, поднялся страшный шум:
— Это же афера, жульничество! Здесь придется вмешаться суду!
Поднялся форменный скандал. Гароза заявил, что он знать ничего не знает, что все делалось без его ведома.
— Я не виноват, если другие воруют и расточают кооперативные деньги! Вот глядите теперь сами, что получается из этого знаменитого общего хозяйства!
Репутация кооператива была подорвана. Осис и Бангер сидели молча, понурив головы. Ни для кого не было секретом, что лавочнику случалось пользоваться кооперативной кассой для нужд своей лавки, а Осис был человек слабохарактерный, и раз денежный шкаф стоял у него в доме, ему ничего не стоило справить дочери новое платье или позволить себе лишнюю бутылку водки.
Наконец слово взял Питерис:
— Чего вы так волнуетесь, господа? Никаких афер здесь не было, а что делалось, то делалось для общей пользы. Эти полторы тысячи латов, право не стоят стольких разговоров, но если пайщики этого требуют, я вынужден открыть им тайну, при условии что она не выйдет за стены этого помещения. Никто, кроме членов кооператива, не должен об этом знать. Рыбаки! У вас сейчас есть гавань, а разве много найдется таких поселков, где они имеются? Правительство не в силах благоустроить за несколько лет все побережье, ему стоило немалых трудов предоставить вам это важное преимущество. А как вы полагаете, легко ли было этого добиться? Подумали вы, почему именно вам, а не другим построили эту гавань? Или вы считаете, что это сделалось само собой, без чьего бы то ни было содействия? Будь это так, я бы это назвал восьмым чудом света, но в наш век чудес не бывает. Ваши доверенные делали все, что было в их силах, теряли дорогое время, искали связи с влиятельными лицами, но в каждом месте нужно было кое-что предпринять. Каждый мотор требует смазки, это вы знаете по собственному опыту. Таким мотором в известной степени является и государственный аппарат. И мы его смазывали; должен признаться, я сам это делал. Теперь вы кричите, что нет расписок, нет документов. А где же это заведено, чтобы взятку давали под расписку? От тех важных людей, с которыми мне приходилось иметь дело, немыслимо было и требовать этого. Не обвинение, а единогласное одобрение должно быть сегодня вынесено достойным людям — членам вашего правления за то, что они обошлись какими-нибудь полутора тысячами латов.
Бангер облегченно вздохнул: у этого Питериса действительно есть хватка! Как он, черт, умеет изворачиваться!
Но сообщение Питериса не могло рассеять все сомнения, которые глубже западали в головы рыбаков.
— Если нужна была взятка, почему о ней не сказали вовремя? Раньше бывало так, что, если где-нибудь клевало, рыбаки давали по лососю от каждой неводной артели — вот и все. Получалось гораздо благопристойнее и ничего не надо было скрывать.
— Пока был в правлении Оскар, такого не случалось! — громко выкрикнул Крауклис. — Тогда все было в порядке. А сейчас дело клонится к развалу. Слышишь, Оскар! Если ты дорожишь нашим общим делом, бери его в свои руки.
— Надо Оскара в правление, иначе дело не пойдет! — закричали за ним и другие.
В перерыве перед голосованием по отчету рыбаки обступили Оскара, пытаясь уговорить его вернуться в правление.
— Я бы это сделал, но только при одном условии, — сказал Оскар, — надо вернуть Гарозе и Питерису их паи, и чтобы духу их не было в кооперативе. Пока они остаются среди нас, ничего хорошего ждать не следует. Если вы со мной согласны, я готов взяться, если нет — хозяйничайте без меня.
Это было слишком. Люди боялись, как бы правительство под влиянием Питериса не стало отказывать им в поддержке; кроме того, могли появиться разные препятствия юридического порядка.
Когда Осис рассказал об этом «другу рыбаков», тот отечески улыбнулся:
— Это еще что за ребячество! Разве можно сейчас переизбирать правление? Ведь это только полугодовой отчет, а у старого правления полномочия до будущей весны. Если бы рыбаки попытались это сделать, я бы подал на них в суд за нарушение устава.
И все осталось по-старому.
Глава седьмая КУРЗЕМЕ
1
Многие могли подумать, что мадам Бангер больше заботилась о дочери, чем сама Анита. Пока Питерис гостил в Чешуях, она посоветовалась с ним относительно одного плана, который не давал ей покоя всю осень. Питерис дал обнадеживающий ответ, — разумеется, он готов помочь своему ближайшему единомышленнику.
Вечером, в канун Нового года, когда Оскар с Анитой пришли к Бангерам, мадам завела разговор про трудные времена.
— Незавидное это положение, когда на целую семью приходится одна пара рук, — вздохнула она. — А если и для них нет дела, остается только одно — положить зубы на полку. Как бы тут пригодился какой-нибудь побочный заработок…
Оскар недоумевающе взглянул на тещу.
— Здесь нет лесоразработок, — сказал он. — А то можно было бы пойти в лесорубы.
— Зачем же все тебе да тебе надрываться? — продолжала мадам. — Другим мужьям зарабатывать хлеб помогают жены. Если бы вы жили в городе, Анита тоже могла бы работать. Училась она, слава богу, достаточно.
— Да не могу же я перенестись со всем хозяйством в город, — сказал Оскар. — Что я там буду делать? Здесь, на взморье, от меня еще есть толк, а в Риге и без того тысячи безработных.
— Это все верно, — согласилась мадам. — Но я вот что придумала. Дома Анита только бездельничает, никакой тебе помощи от нее нет, а в городе она могла бы поступить на хорошее место по письменной части. Питерис говорил, что он ее устроит, у него везде полно связей. Как ты на это посмотришь, Оскар?
Оскар задумался.
— Что же мне-то смотреть, — ответил он наконец. — Это дело Аниты. Если она желает, я ей поперек дороги не стану. Только одно мне ясно: семьи тогда у нас больше не будет.
— А как же другие живут чуть ли не полвека!.. Ты только посмотри кругом. Моряки на пароходах пропадают по нескольку лет, браковщики на лесоразработках тоже почти круглый год не бывают дома, а в городе разве мало таких? Я ведь и не считаю, что постоянно можно так жить… Это только на время, пока дела поправятся. Если Анита заработает полтораста латов — Питерис так и говорит — для вашего хозяйства это было бы большим подспорьем. Вы, конечно, смотрите сами, я только говорю, что думаю.
«Значит, дело дошло уже и до этого…» — подумал Оскар, и сердце у него сжалось. Разве это не первый шаг к разрыву? Он видел, что жена спокойно выслушала предложение матери; может быть, они уже раньше обсудили его? Стоит ли в таком случае возражать? Если Анита всеми помыслами стремится к новой жизни, то она уже для него потеряна. Каждая помеха будет только усиливать это желание.
В тот вечер больше об этом не говорили, но Оскар понял, что Бангериене при каждом затруднении будет напоминать о своем предложении: «Я же для вас нашла выход, а вы не захотели».
В январе наступили сильные холода, реки и озера покрылись льдом, только море еще сопротивлялось ледяным оковам. В один из этих дней в Чешуи приехал Гароза и послал сказать Оскару, чтобы тот пришел в правление кооператива. Скупщик встретил его очень приветливо.
— Чем сейчас промышляешь? Все с сетями?
— Пока сижу сложа руки. Рыбы нет, забрасывать сети смысла не имеет.
— Ну, я так и знал. Вот поэтому и приготовил для тебя одно знатное дельце. Заработать хочешь?
— А что за работа?
— В Курземе я арендую у государства несколько озер. Сейчас лед крепкий, надо бы порыбачить. Там у них нет порядочных ловцов, а с неводом они совсем не умеют обращаться, летом только ходят с бреднем или ставят верши. А рыбы там до черта. Лещи такие крупные, прямо как слани! Там и щука, там и кари — вытаскивай хоть целыми берковцами. В прошлом году я отправил туда один невод. Платил поденно и харчи давал; дорога в оба конца тоже за мой счет. Но в артель попали одни желторотые, только невод порвали, в убыток ввели. Поэтому в нынешнем году я хочу послать стоящих людей. Хочешь пойти за кормщика? У тебя ведь невод есть? Сговоришься с другими, и поезжайте. Работы хватит на всю зиму.
— В долю рассчитываете брать или будете платить поденно?
— Как сам захочешь. Если поедешь со своими сетями, я даю третью часть улова, харчи в оплачу дорогу. Если с моими сетями — получаешь харчи и одни лат за тоню. Понятно, тебе, как кормщику, положу больше. О харчах не беспокойся, водки будет достаточно. Две тони за день шутя сделаете.
