его тени.
— Что ты здесь делаешь? – Рэн не дает мне и рта раскрыть и сразу переходит в наступление. – Ты знаешь, что с тобой сделают, если вскроется твое присутствие?
— Придется соврать, что я всего лишь поспешила на помощь своему господину, как и положено воспитанной помощнице, - тем же вызывающим тоном возвращаю я.
Можете считать меня зарвавшейся девчонкой, которая от одного поцелуя возомнила о себе невесть что, но я уверена, что теперь в моем существовании в стенах Аринг-Хола наметились разительные перемены к лучшему. И в связи с этим я могу позволить себе некоторую вольность, в том числе и в обращении со своим «господином».
– И если меня спросят, почему это было не оговорено, - задираю нос, - я буду хлопать глазами, как невинная бестолковая дурочка, коей и являюсь, судя по твоему поведению. Мой господин.
Нужно признаться, последнюю фразу я произношу нарочито дерзко и перегибаю палку, но это тоже часть плана. Собеседник, которого застали врасплох – а Рэн выглядит именно так – дополнительно обескураженный нетипичным поведением своего протеже, в приступе паники более склонен разболтать что-то важное.
— Тебе никто не поверит, - огрызается Рэн.
— Может быть. – Я пожимаю плечами. – Мы может остаться здесь и ждать, пока кто-то еще узнает меня в этом шутовском наряде, а можем обменяться парой фраз – и разойтись каждый своим путем, не привлекая лишнего внимания. Решать тебе, мой господин. Только, боюсь, на взвешенный поступок у нас совершенно нет времени, так что решать нужно прямо сейчас.
Он чуть отстраняется, смотрит на меня так, будто все это время был слепцом и внезапно прозрел. И я не сказала бы, что этот взгляд такой уж добрый. Скорее взбешенно-нервный из-за того, что не находит аргументов против моих слов.
— Ума не приложу, что с тобой случилось, но прежняя Йоэль Безымянная нравилась мне куда больше.
— Она никуда не делась. Ну, так что, господин, совершим честный равноценный обмен? Мой вопрос, твой ответ – и я готова поклясться на могилах своих бессчетных родителей, что сегодня не потревожу тебя даже шорохом своего платья.
— Понятия не имею, что тебя интересует.
— Имеешь, иначе не был бы так зол из-за того, что я застукала тебя в компании Нэстрина эрд’Эстафа.
Рэн предупреждающие хмурится.
Значит, я снова попала в цель.
На мгновение в его взгляде мелькает явная попытка отмахнуться от меня фальшивым недоумением, но мое многозначительное движение бровей вынуждает его передумать. Приятно, что хотя бы в чем-то этот новый для меня Рэн остался прежним: не юлит там, где заведомо проигрышная ситуация. Хоть Рэн и проигрыш - вещи такие же сочетаемые, как мед и соль.
— Тебя это не касается – и это все, что тебе необходимо знать, Безымянная.
— Может быть, но это лишь твое мнение, а я считаю иначе. - Ну нет, Рэн, ты так просто от меня не отделаешься. - И чем больше ты упрямишься, тем сильнее я подозреваю, что стала свидетельницей не простого разговора двух знакомых, а какого-то тайного заговора. Вы, случаем, не на императора покушаетесь?
Честно говоря, я говорю это просто ради красного словца. Иногда – а в моем случае довольно часто – меня заносит не туда. И, как правило, я очень сильно жалею о том, что не сумела вовремя заткнуться и пошла на поводу у эмоций, потому что ничего, кроме неприятностей подобные вспышки болтливости обычно не приносят. Но глядя на то, как стремительно меняется лицо Рэна, я понимаю, что в кои-то веки угодила, как говорится, одной стрелой в оба глаза.
Прежде чем успеваю насладиться триумфом, Рэн грубо хватает меня под локоть и тащит за дверь. Да так быстро, что привратники едва успевает распахнуть створки.
Снаружи валит густой снег. Огромные хлопья в считанные мгновения покрывают меня всю с ног до головы. Я отряхиваюсь, обхватываю себя за плечи в отчаянной попытке уберечь немного тепла. Проклятье! Будь я хоть чуточку не такой «пустышкой» со странностями, мне не пришлось бы сейчас корчить из себя непоколебимую девицу. Нужно сказать, корчить весьма скверно, потому что я непроизвольно переминаюсь с ноги на ногу и то и дело постукиваю пяткой об пятку. Благо, каменные сапоги напоминают о нелепости этого действа.
— Ты хоть иногда соображаешь, что несешь?! – шипит на меня Рэн, и его пальцы еще крепче сжимаются на моем локте. - Хотя бы иногда пользуешься головой по назначению, Йоэль?!
Я попытаюсь вырваться, но тщетно. За Рэном водится много грешков, но нужно отдать ему должное - несмотря на статус наших «отношений» и мое рабское клеймо, он впервые позволяет себе распустить руки.
— Ты делаешь мне больно! – пищу как мышь, не прекращая попыток отвоевать собственную руку.
— Я могу шею тебе свернуть прямо здесь и сейчас – и мне за это ничего не будет. – Что-то в голосе Рэна наталкивает на мысль об абсолютной реальности его угрозы. И это мгновенно остужает мой пыл намного лучше морозной непогоды. Должно быть, Рэн тоже это понимает, потому что в следующее мгновение хватает меня уже за плечи и встряхивает так сильно, что моя несчастная голова едва не отламывается от шеи. – Ты всего лишь Безымянная, возомнившая о себе невесть что. Уж не знаю в связи с чем подобные метаморфозы, но имей ввиду – мне не нужна строптивая служанка. Ты должна всего лишь обеспечивать комфорт моему здесь пребыванию, но не можешь справиться даже с такой мелочью.
— И что дальше, Рэн? Отшвырнешь меня, как перчатку с руки? Как в свое время отшвырнул Тэону?
Упоминание моей сестры застает его врасплох. Я выигрываю пару секунд, чтобы освободиться из ослабевшей хватки своего господина и отойти на безопасное расстояние. Проклятье, если так пойдет и дальше, то мороз доконает меня раньше, чем это сделает Рэн.
— Разве порядочной Безымянной, которая продолжает дышать лишь благодаря милости императора, позволено упоминать имена своих родных?
— Хорошая попытка уйти от ответа, - отмахиваюсь я.
— Мне стоит лишь обмолвиться – и твоя голова скатиться с плахи раньше, чем ты успеешь помолиться Взошедшим, - угрожает он.
Не знаю в чем дело - в появлении Ашеса и его опеке или Рэн действительно не особо старается выглядеть грозным, но его слова не производят на меня никакого эффекта.
— Ты удивишься, как мало времени мне нужно на молитву, - пожимаю плечами
