– Женщина на корабле – быть беде, – спокойно заявил отец Кондрат. – Ты, Валия, в море искупайся, на лодочке покатайся, мороженого на берегу поешь. А регента твоего и гнома приглашаю с собой. Только имейте в виду – если враги корабль захватят, взорвем его вместе с экипажем. Все согласие на это заранее дают, я тоже. Чтобы оружие врагам не досталось. Пойдете в море?
– Конечно, – кивнул я. Меня тянуло в море, в лазурно-фиолетовые просторы открытой воды. Не важно, с какой целью.
– Пойдем, – проворчал гном.
Думаю, Шмигги не хотелось даже приближаться к кораблю – не то чтобы куда-то на нем плыть. Но отказ, особенно после заявления митрополита, мог быть расценен как трусость. А гном хотел, чтобы новые знакомые его уважали.
Мы взошли на корабль. Здесь отец Кондрат облачился в длинную кольчугу и надел на голову высокий, луковицей, шлем. Капитан с поклоном протянул владыке меч, и тот закрепил его на поясе. «Громовержец», оставляя на воде бурный след от винта, помчался вперед.
– Пойдем на мостик, Сергей, – предложил митрополит.
Я удивился оказанной чести. Но вспомнил, что являюсь практически премьер-министром дружественного государства – правда, правительства в изгнании, – и успокоился. Вместе со мной и митрополитом на мостик поднялся капитан. Похоже, он не был священником. Владыка Кондрат называл его «капитан Федоров», без имени и обязательного для священника слова «отец», а еще чаще – просто «капитан». Я поступил так же.
Капитан бодро доложил:
– По нашим сведениям, боевая быстроходная галера турок и две десантные баржи стоят под прикрытием скал в десяти милях к югу. Будем атаковать?
– Зачем в море вышли? – спросил митрополит. – Непременно атакуем, что же еще?
Я порадовался, что взял с собой оружие. Хоть и морской бой, а меч всегда может пригодиться. Гном, который топтался среди моряков внизу и беседовал с ними о чем-то, напротив, приуныл. На мостик его не пригласили – не такая важная персона. Но разговор наш он слышал прекрасно – с его-то слухом.
На воде колыхались рыбацкие лодки. Других судов видно не было. Как объяснил капитан, военная гавань в Сочи – последний морской рубеж Славного государства. Здесь дежурили лучшие военные корабли флота, но торговые суда в южные воды заходить опасались. Слишком близки пиратские воды. Пока военный корабль подоспеет на выручку, торговый ограбят и пустят на дно.
Конечно, пиратские корабли могли появляться и выше: в районе Геленджика и Новороссийска. Но туда пираты должны были идти по открытому морю. Дольше, труднее, и выше вероятность, что их все же перехватят военные корабли.
– Патрули ушли в открытое море, якобы для перехвата дальнего десанта, а на самом деле, чтобы притупить бдительность турок, – сообщил капитан Федоров. – Мы должны застать их врасплох. Если бы береговые дозоры не заметили пиратов, следующей ночью они могли высадиться.
Митрополит задумчиво кивал, глядя вперед.
– Это у вас паровая пушка? – спросил я капитана, указав на ствол.
– Паромет. Крупнокалиберный паромет и два малокалиберных. Такой огневой мощи больше ни на одном корабле нет. Три болванки в борт – и любая галера в пять минут потонет, – объяснил капитан.
– Снаряды в дефиците, – вздохнул митрополит. – Стрелять чугунным ядром или стальным очень дорого. Со дна ведь его потом не достанешь.
– Галеры турецкие дороже стоят, – заметил капитан.
– Только это и утешает…
Федоров достал длинную подзорную трубу, которая нестерпимо блестела на солнце начищенными бронзовыми боками, и принялся разглядывать берег, от которого мы проходили километрах в двух.
– Вот они! – радостно вскричал он, передавая трубу митрополиту. – Попались!
– Баржи какие-то странные, – заметил митрополит тревожно. – Борта высокие, и блестят. Стальными листами обшиты?
Капитан пожал плечами и объявил в трубку:
– К берегу полный вперед!
Пароход накренился, разворачиваясь, и помчался прямо на скалы, в тени которых скрывались вражеские суда.
Теперь их хорошо было видно и без бинокля. Быстрая многовесельная галера с двумя мачтами, мощным арбалетом на носу и два широких парусных корабля странной конструкции. Видимо, они действительно предназначались для высадки десанта, а из-за ширины моряки отца Кондрата называли их «баржами». Несколько пар весел с каждого борта, одна высокая мачта, и высокие, окованные стальными листами щиты вдоль бортов, за которыми прятались воины.
Пираты поняли, что их заметили. Быстрая галера понеслась нам навстречу. То ли намеревалась атаковать, обманувшись размерами нашего парохода, то ли пыталась ускользнуть.
– Право руля! – скомандовал капитан, корректируя курс. – Галеру уничтожить!
Засвистела паровая машина паромета.
– К выстрелу готов! – доложил артиллерист.
– По уровню ватерлинии – огонь! – скомандовал капитан.
Галера была рядом – метрах в ста. Оглушительно громыхнула пушка. Выстрел пришелся гораздо выше ватерлинии. Чугунная болванка ядра прошила оба борта насквозь, но на плавучести галеры это не сказалось.
– Ниже – огонь! – закричал капитан.
Пушка натужно засопела, собирая пар. В это время с галеры выпустили огромную стрелу из арбалета, закрепленного на носу. Она пробила борт нашего корабля – тоже высоко, едва не ранив матроса с ружьем, дежурившего у борта. Защелкали вражеские арбалеты. Туча стрел поднялась в воздух. Одна воткнулась в деревянную стену рубки рядом с митрополитом.
Тут загрохотал знакомый мне пулемет, или малокалиберный паромет, расшвыривая стрелков, пытавшихся заново натянуть пружины большого арбалета и перезаряжавших личное стрелковое оружие.
И вновь громыхнула пушка. На этот раз выстрел пришелся в борт прямо над водой. В галере образовалась пробоина, в которую хлынула вода. Пиратский корабль начал на глазах погружаться в воду.
– Пушка – стоп, снаряды экономить! – приказал капитан. – Следующая цель – баржа!
«Громовержец» снова накренился и мимо галеры, с которой неслись проклятия, помчался к берегу – туда, где стояли десантные корабли. Стрелок малокалиберного паромета поливал тонущую галеру огнем. Солдаты с пневматическими ружьями расстреливали турок, которые попрыгали в воду и пытались спастись вплавь – пиратов здесь в плен не брали. Для такой стрельбы ружья более чем подходили. Находящегося в воде врага можно было просто оглушить, и этого оказывалось достаточно – он шел ко дну.
Между тем десантная баржа сама шла к нам навстречу. Когда до нее осталось метров восемьдесят, капитан скомандовал:
– Огонь!
Стрелок постарался на славу – влепил ядро прямо в широкий борт транспортника. Но ядро не пробило стальной лист, а лишь слегка погнуло его и бессильно шмякнулось в воду.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
