Большой сканировал эфир, но ничего интересного не поймал. Весь радиообмен между станцией и основными силами свелся к нескольким бытовым вопросам. Даже такая простая вещь, как радиоперекличка, здесь не работала. А зря. Радиопереклички не просто так придумали, знать надо.
Удалось разглядеть, где находится рация. Второй этаж, судя по тому, что видно через окно, – бывший кабинет начальника станции. Рация стоит на столе, старенькая «сто девятая». Антенна растянута на крыше, убери ее, и связи не будет.
Портативных радиостанций у них не было совсем. Не хранились они на мобилизационных складах. Значит, связи между патрулем, обходящим территорию, и командирами нет. Соответственно, нет и радиообмена между караульным и начальником караула, если у них такой есть. Пока смену не проведут, не узнают, что с патрулем что-то случилось. Нам на руку.
Смена патруля тоже проходила по-патриархальному просто. Ходящий по территории патруль подходил к домику станционного начальства, заходил внутрь, а оттуда им на смену выходил новый патруль. Все бесхитростно и как метод несения караульной службы ни на что не годится.
Постепенно день склонился к вечеру. Сгустились сумерки, видимость снизилась. Никаких изменений в режиме несения службы не произошло. Наверняка это территории разных банд. Если бы все произошедшее сегодня случилось с одними и теми же, то какое-то усиление мы бы наверняка наблюдали. Все же двадцать пять километров всего между станцией и деревней Вяльцы, а этим никто ничего не сообщал. Сочли за труд. Или вообще они враждуют? Все может быть.
К вечеру в здании станционного начальства началась пьянка. Днем еще как-то крепились, по крайней мере, никто пьяным не выглядел, а к вечеру расслабились. Конец рабочего дня вроде как. Заметили мы и еще нечто новое. В маленьком кирпичном блокгаузе напротив здания станционного управления держали людей. Четверо бандитов вечером открыли металлическую дверь и вывели оттуда пятерых девчонок совершенно запуганного вида. Их отвели в здание, а затем мы увидели, как их разложили на совещательном столе в бывшем кабинете начальства и поочередно пользовали, кто куда горазд.
Около одиннадцати часов, когда уже совсем стемнело, на станцию приехала белая пятидверная «Нива», из нее вылезли трое с большими стеклянными бутылями. Их заметили из окон и приветствовали дружным ревом. Наверняка самогонку привезли. И еще похоже, что какие-то их дружки приехали сюда специально попьянствовать и попользоваться пленными девицами. Возможно, в том месте, где они обитают, так не разгуляешься. А тут никто не видит, тишина и благодать, гуляй как хочешь. Нам тоже на руку.
– Вась, что думаешь? Когда начнем?
– К утру, когда все перепьются, – ответил Васька, не задавая даже вопросов, что именно мы «начнем». – Видел, сколько самогонки привезли?
– Видел, – кивнул я.
Тут и к гадалке ходить не надо. К утру все полягут. А караульные, гуляющие по периметру, будут или пьяными, или совсем не выйдут на улицу. В любом случае торопиться не надо. Кто участвовал в больших попойках, скажет с уверенностью, что ранним утром ни одного их участника никто разбудить не сможет.
Так мы и просидели под крышей склада до четырех утра. Сначала бандиты наперебой открыли стрельбу из окна по какой-то им только видимой мишени. Развлекались, но меня немного напугали. А как кто явится из начальства усмирять разбушевавшихся бойцов? Только этого нам и не хватало. Но никто не приехал, стрельба стихла.
Затем девчонок отвели в блокгауз. Они почти не держались на ногах, равно как их сопровождающие. Не знаю, пьяными ли были девчонки, или их так попользовали, но те, кто их вел, были пьяными в дым. Заперев девчонок за железной дверью, бандиты вернулись обратно. Из открытого окна клубами валил табачный дым, раздавались пьяные голоса и звон стаканов. Но интенсивность шума началась снижаться.
К пяти утра все практически затихло. Патруль тоже на обходы не вылезал, что, в общем, и понятно – привычка шляться по темноте должна постепенно у всех на нет сойти, никогда не знаешь, на кого или что нарвешься. Лично я бы на их месте тоже на ночь запирался.
– Так, действуем, – скомандовал я, когда окончательно убедился в полной безжизненности противника. – Я и Большой – левый фасад на себя берем, Кэмел, Коля – правый. Чтобы ни одна зараза из окна высунуться не могла.
– А я куда? – спросил Сергеич.
– Сергеич, ты бери снайперку и решай проблему пулемета на водонапорке. Как света достаточно будет, ты мне знать дай, и начнем. А затем долби по их рации, понял? До пулемета четыреста метров, до рации и того меньше, не промахнешься. Ну и просто к окнам соваться не давай, если до заварухи дойдет, лады?
– Без проблем, – кивнул он, подтягивая к себе чехол с винтовкой. – Сейчас досочку только выдавлю, чтобы позиция была.
– В общем, связь слушай, наблюдай. И контакт держи со Шмелем, ты сигнал подашь, когда прицепы подгонять. Двинули!
Перепившихся уголовников по-хорошему можно было бы спящими вырезать, но есть проблемы – дверь в здание стальная, первый этаж с решетками. На второй лезть проблематично, да и не знаем мы, что внутри, можно напороться на проблемы. Так что первоначальный план менять не будем, как решили, так и сделаем.
Загроможденная складами и пакгаузами территория станции давала возможность передвигаться скрытно, не попадаясь на глаза пулеметному расчету. Хотя не думаю, что они увидели бы нас без ПНВ, ночь все же вокруг пока, только на самом горизонте понемногу проявляется смутная такая серость, даже и непонятно, на самом деле или только кажется.
– Все, расходимся, держим связь, – шепнул я, когда мы, выстроившись гуськом вдоль стены, укрылись за каким-то складом с многочисленными боксами.
Большой двинулся за мной, я слышал, как похрустывает гравий под его немалым весом. Если субъективно судить, я двигался вроде даже тише.
– Вон там нормально будет, – указал я на угол следующего здания, на котором висел пожарный щит и у которого пристроился большой ящик с песком.
То что надо в данном случае. За ящиком и устроимся, хорошее укрытие.
Дальше пришлось ждать, когда рассвет действительно проявит себя в полную силу. Один раз на связь вышел Сергеич, сказал, что колхозники покатили в эту сторону грузовик с селитрой, с прицепом решили не мучиться. Чуть позже мы расслышали отдаленный звук мотора, вскоре затихший – те ждали дальнейших команд. Потом снова проявился Сергеич, известивший, что света ему теперь вполне хватает и для пулеметчиков, и для рации.
– Доклад о готовности, – запросил я.
Готовность подтвердили. Все были на месте, все уже целились, куда следовало целиться. Сам я направил ствол автомата с навинченным ПБС на торцевое окно второго этажа здания.
Выгляни кто в него – точно пулю схлопочет, тут дистанция метров семьдесят, не больше.
– Начали, – скомандовал я. – Сергеич, огонь!
В утренней тишине раскатисто, словно сломали огромную сухую доску, хлопнул выстрел из СВД. И следом за ним второй, третий, четвертый, и так до десятого, Сергеич не скупился на пули, исключая все возможные случайности.
– Серый, готово! – доложил он. – Ни пулемета, ни радио у них.
Осталось мне скомандовать:
– «Грузчики», вперед!
И тут же в окне мелькнуло чье-то перекошенное лицо, а мой палец инстинктивно утопил спуск. Автомат трепыхнулся, лицо за окном исчезло, брызнув кровью. Рядом захлопал автомат Большого, негромко, как духовушка в тире, пожалуй, со стороны второй позиции тоже донеслись хлопки. Снова грохнула снайперка, Сергеич доложил:
– Минус один!
Из здания донеслись крики, чьи-то команды, загрохотал пулемет в окне, выбросив сноп яркого огня в серый сумрак утра, но очередь сразу оборвалась, а с подоконника полетели выбитые пулями щепки.
– Гранатометами огонь!
Нет, «Мухи» мы не зря с собой таскаем, груз не велик, а вот когда надо… Разложив легкую трубу, вскинул ее на плечо, наведя в окно. Бахнуло, дернуло, граната перечеркнула прозрачным дымным шлейфом расстояние между мной и окном, рванула внутри здания, выбросив клуб штукатурной пыли. Грохнуло последовательно еще три раза, вызывая крики за окнами и беспорядочную стрельбу.
– «Грузчики», вперед!
Это уже грузовикам команда. Из-за угла склада показался старенький, но вполне бодрый с виду ГАЗ-53, с кузовом, заваленным мешками, разогнался, завывая двигателем, лихо развернулся, не встречая никаких помех со стороны укрывшегося противника, а затем сдал задом, наваливаясь бортом на стену так, что доски кузова затрещали. Распахнулась дверь, оттуда выскочил невысокого роста парень, который побежал к нам, сильно пригнувшись и разматывая на ходу катушку телефонного провода. Большой, приподнявшись над ящиком, призывно замахал ему рукой.
– Готово, командир! – крикнул парень мне, передавая моток провода.
