– Готово, командир! – крикнул парень мне, передавая моток провода.
– Отлично, молодец! – восхитился я отчаянным шофером. – Теперь отходим! Всем – отойти от здания, никого оттуда не выпускать!
Вообще-то в этом и был самый скользкий момент плана. Теперь надо переговоры начинать, то есть к зданию подойти ближе. А там чуть не тонна взрывчатки, так что надо, наоборот, спрятаться как можно дальше. Укрытие мы себе присмотрели заранее, хорошую канаву в трех сотнях метров, но кому-то придется остаться неподалеку. И этим «кем-то» придется быть мне.
Осталось дождаться очередного доклада. Стрельба затихла, уголовники в окнах не показывались, в здании было тихо. И когда в наушнике раздался голос Васьки: «Готовы!» – я крикнул в сторону осажденного здания:
– Эй, уроды! Кто говорить будет?
Никто не откликнулся, как я и ожидал, так что пришлось сразу переходить ко второму пункту списка заготовленных фраз:
– Слышь, твари! У вас под стеной грузовик с тонной аммонала стоит! Нам только на машинке ручку крутануть, и вы все на небесах! Даю десять секунд для начала разговора.
Досчитать я успел только до четырех. В окне показалась чья-то лысая голова, ее обладатель сначала выглянул вниз, и вправду убедившись в том, что у стены стоит машина с мешками, затем человек крикнул:
– Я говорить буду. Чего надо?
– Выходи по одному, руки в гору, – крикнул я в ответ. – Или взрываем всех к бениной маме.
Судя по всему, он чего-то другого ждал, так как явно озадачился. Я решил ему времени на размышления особо не давать, не о чем ему думать, поэтому просто продолжил речь:
– Условия и прочее обсуждать не буду. Через минуту самое позднее из дома должен выйти первый из вас, добежать до трансформаторной будки, положить оружие и отбежать к путям. Там лечь лицом вниз. Затем следующий – и так, пока все не выйдете. Затем мы рванем здание, больше предупреждений и уговоров не будет. Кто не спрятался, мы не виноваты. Вопросы не задавайте, все равно не отвечу.
И, прокричав эту речь, я рванул назад, за складской корпус, и оттуда уже к укрытию. По большому счету нам все равно, но трофеи пригодятся. Но даже если придется взрывать, то основным планам это не повредит, маневровый и платформы стоят далеко, до них даже обломки не долетят.
Сергей Крамцов
25 мая, среда, утро
Героев среди уголовников не нашлось. Возможно, сработал стереотип «Арест не смерть, а всего лишь срок». В новых условиях актуальность он вроде как потерял, но сами его носители этого до конца не осознали. По одному они покидали желтый двухэтажный домик, бежали куда сказано, разоружались и укладывались лицом вниз, скрестив руки на затылке. Когда тот самый лысый, что показался в окне, крикнул: «Все, никого не осталось!», к ним приблизилось несколько деревенских мужиков, сноровисто принявшихся вязать им руки проволокой.
На веру ничего принимать не стали. Сначала попугали ножами связанных, выбивая из них подтверждение, что в здании никого, затем еще и на зачистку сходили. Пленные не обманули, никого не обнаружили. Только четыре трупа, один из которых я записал на свой счет, пятна крови и следы большой пьянки в кабинете начальника станции. И все.
Вскоре на станции стало людно, и назначенные старшие переправляли людей в здания складов, тех, что ближе к лесу: мы ожидали прибытия подкрепления к противнику. До их основной базы, разместившейся в тридцати километрах от станции, звук стрельбы не донесся бы, но расписание связи у противника имелось, и невыход станционного поста наверняка вызвал тревогу.
Бандитов держали под охраной, усадив на пятки возле пакгауза, из которого выпустили их пленных. Всего освободили одиннадцать человек. Четырех девчонок в возрасте от пятнадцати до семнадцати из соседней деревни, и пятерых бывших работников станции, включая ее начальника, двое из которых были с женами. Добили распятого зомби и трех повешенных. Все в прошлом работали здесь, все были взяты в плен бандой и убиты без особого повода, просто так, для развлечения. Прикопались к какой-то мелочи, вроде не так сказал или посмотрел косо, да и убили.
Колю узнали все. В их глазах он сразу же превратился в кого-то вроде архангела с пылающим мечом. А вот Коля узнал среди них аж троих машинистов с маневровых тепловозов.
– Старшой, дело есть, – подошел ко мне Петр, уже полностью взявший руководство людьми из деревни.
– Про пленных, что ли? – догадался я по его мрачному выражению лица.
– Именно. Не поймет народ, если за вчерашнее расчета не будет.
А я бы и сам этого не понял. Более того, скажу, у меня примерно такие мысли и были, платить надо за все. Но были и еще кое-какие проблемы, о которых тоже сразу сказать надо:
– Петр, у меня возражений нет. Но есть моментик – противник подойти может, а вам с формированием состава и погрузкой возни много. Так что выделяй людей в работу, а я отдаю пленных. Договорились?
Тот кивнул молча.
– Коля! – окликнул я нашего нового помощника. – Минутка есть?
– Старшой, да хоть две, – ответил тот, оборачиваясь.
– Там два бэтээра есть, на ходу и с боекомплектом. – Я показал на трофейную технику. – У меня людей мало, а к противнику должны подкрепления подойти. Надо продолжать?
– Экипажи сколотить?
– Догадливый ты.
– Сделаем, не вопрос, – кивнул он и заорал: – Сашка!
Подбежал тот самый парнишка, что подгонял грузовик к станционному зданию. Я присмотрелся – лет двадцать, но похож на пятнадцатилетнего подростка, белобрысый, румяный, маленький, верткий.
– Саня у нас водилой и служил механом на бэтре, – пояснил Николай. – Считай, что в одной машине за баранкой человек есть. Я сам туда за стрелка сяду. На вторую сейчас найдем людей, крестьянину что за бэтр, что за трактор – разница невелика.
– Ага, без проблем, – мрачно сказал Саня. – Я «шестидесятку» до винтика знаю, куда хочешь на нем.
– Ну и давай на место, – кивнул я. – Жди команды.
– Есть.
Уже лучше, намного лучше. Теперь еще позиции найти, ну и так сделать, чтобы грузовик взрывчатки без всякой пользы не пропал. Зря старались, что ли?
– Смотри, за урок взялись, – сказал Большой, указав на собирающуюся возле пакгауза толпу.
– Ага, хорошо, уркам полезно, – одобрил я начинание народных масс.
– А чего задумали? – залюбопытствовал Володя.
– А что бы ни задумали, то и на пользу, – отмахнулся я. – Лишь бы живыми не отпустили. Одним куском, по крайней мере.
С экипажами для техники разобрались быстро. Заодно организовали две пулеметные позиции на крышах, взяв под прицел подъезды к станции с юго-востока, единственного направления, откуда следовало сейчас ждать основных сил противника – других дорог не было. Позиции тоже выбрали легко, все равно выбор был невелик. Отбиваться получалось лишь с маневра – высунулся из-за зданий, отстрелялся и спрятался, других укрытий не наблюдалось. Грузовик с селитрой разместили у самого переезда, через который противник наверняка должен был пройти. Ну почти наверняка, БТР и через рельсы спокойно переедет, расчет на то, что сразу это сделать не догадаются.
– Старшой, тебя народ там зовет, – подбежал ко мне какой-то паренек, размахивая руками.
– На фига? – не понял я.
– Там этих кончать будут, люди говорят, что без тебя вроде нельзя.
Вот как. И ребенка, считай, послали сообщить. Меняются времена, точно меняются.
– Давай, Серый, сходи, от нас делегатом вроде как, – сказал Сергеич. – Тут и без тебя пока справимся.
Ладно, идти так идти. Я за последние два месяца уже на всякое насмотрелся, удивить мало чем удастся. А те, которых «кончать» намерены, свою судьбу на все сто заслужили, нет с моей стороны никаких возражений по поводу того, что с ними делать собираются. Что бы ни придумали.
Люди стояли полукругом, мужчины, женщины, разве что детей в стороны отвели. В середине сидели пленные, притихшие, явно испуганные, до них только сейчас начало доходить, что правила действительно изменились радикально. Над всем этим тучей висело тягостное, недоброе молчание. Толпа словно лишилась жизни, как манекены все стояли. Ни разговоров, ни шевелений, ничего, только взгляды, в которых читался приговор. Когда я вошел в круг, все уставились на меня, словно ожидая сигнала или команды.
– Старшой, сказать что хочешь людям? – спросил меня Петр.
– Я по речам не великий мастер, – покачал я головой. – Сами разберетесь, не маленькие.
– Начали! – крикнул Петр, вынимая из кобуры ПМ.
Помогали ему четверо мужиков, крепких, немолодых, с удивительно спокойными и даже скорее равнодушными лицами. Словно дрова колоть пришли или огород пропалывать – так они выглядели. Ухватив одного из связанных, они валили его лицом вниз на пыльный асфальт, и бывший учитель стрелял под лопатку из пистолета. Тело дергалось и быстро затихало. Тогда мужики сноровисто снимали мотки проволоки с рук и ног и закидывали труп в открытые ворота склада.
