Я уже одевала шлем, когда он выбил его у меня из рук, развернул к себе и приподнял, подхватив под бедра. Он накрыл мой рот своим, и подробно и страстно изучал меня языком. Словно всё было в первый раз. Для него — наверное. Но не для меня. Закрыв глаза, я ощущала только «своего» прежнего Гайла, сейчас не было никаких преград. Все было как раньше, может быть даже лучше, пронзительнее, смелее. Я застонала ему в рот, и он только сильнее прижал, аккуратно облокотив о высокие гладкие валуны, заботясь о том, чтобы я не ударилась.
Он легко подхватил моё тело ещё выше, держа мои колени на своих локтях, запуская руки под юбку, когда понял, что ему мешают узкие военные штаны.
— Черт, — выругался он, разрывая их на две половины, как бумажную салфетку, оставляя меня полностью открытой и обнаженной перед ним.
— Подожди! — я остановила его, а он непонимающе глядел осоловелым взглядом. — Ты поверил мне? Это важно, Гайл. Я не хочу по-другому.
Он закивал, продолжая целовать мою шею, но я снова остановила его.
— Я хочу тебя. Но важнее всего на свете сейчас, чтобы ты мне поверил. Иначе это будет просто секс и больше ничего. Иначе ты снова будешь смотреть на меня с презрением, а я не выдержу, понимаешь?
Я, наконец, добилась от него осмысленного взгляда. Он ещё мучил меня некоторое время своим молчанием, безотрывно глядя в глаза стальным взором, который теплел и теплел с каждой секундой.
— Я тебе верю. Я тебе верю… верю… — он, наконец, тепло улыбнулся мне. Совсем как прежде.
Гайл вошёл до упора, не отрывая от меня взгляда. Быстро, аккуратно, сильно, но бережно. И только когда убедился, что я закрыла глаза лишь от удовольствия, начал медленное и сладострастное движение, которое нарастало с каждой секундой. Но мы не могли делать это медленно и неторопливо. Не сейчас. Каждым движением бедер я давала ему понять, что он может быстрее, стремительнее, грубее, и он понимал мои сигналы без слов.
Я так долго его хотела, что не выдержала первой, распугивая своими стонами мелких птиц, прятавшихся в валунах. Он сделал ещё несколько движений, и дрожащими руками опустил меня вниз, на белое полотно, ложась сверху и тяжело дыша с закрытыми глазами.
— Кажется, это всё, что спасало меня последние месяцы. Мысль о том, как я снова буду окружен твои теплом. Мне каждую ночь снилась ты… снилось, как я двигаюсь в тебе, — он хрипел и говорил с длинными паузами, тяжело подбирая слова. — Я не знал, кто ты. Но ты спасала меня. И всё, о чем думал… чтобы снова однажды хотя бы увидеть тебя. Просто узнать, кто ты.
Он открыл глаза и ласкал моё лицо ладонью, смахивая с него волосы.
— Но это даже больше того, на что я мог надеяться, когда просыпался, — он снова начал медленно и мучительно меня целовать, захватив в плен мои руки и прижав их к мягкой податливой гальке над моей головой.
Глава 45. Финал
Эргору удалось назначить заседание только на вечер. Мы незримо присутствовали при всех его многочисленных и порой даже скандальных конференциях с членами Управляющего совета. Он был очень убедителен. Несмотря на то, что прекрасно знал, кто из его голографических визави сегодня уже не выйдет с заседания, понять это по его лицу было невозможно.
Каждый, кого я встречала на своём коротком жизненном пути был величественен, иногда хладнокровен и бесстрастен, но у каждого была своя аура.
От Тенемхета веяло силой, самодовольством и юмором. От Айко — добротой, и в то же время отстраненностью и неимоверной высотой духа. От Йера — глубиной миллионов лет и вытекающим из этого многомудрым шутовством. От Тайра — молодостью и первобытностью, огнём и легкомыслием. От Гайла — мудростью закаленного в боях воина, и он был вне конкуренции.
Но Эргор — словно сам был духом камня и холодом льда. Льда, который не сможет растопить никакой огонь, не сможет сокрушить ни один меч. Если его совесть и мысли так же кристальны, как лёд, то да — он достоен того, чтобы стать самым главным существом в Третьей Вселенной. Он был как машина: холодная, бесстрастная, логичная, но при этом кристально справедливая. Что ж. До некоторой степени, он мне нравился, как лидер нашего мира.
Я поймала себя на мысли, что всерьез думала о том, кого привести к власти в МГС, я — маленькая избалованная, лишенная всяких гражданских прав бывшая тусовщица из Нитер-Райи. Эргор перехватил мой хитрый взгляд своими стальными глазами, и коротко улыбнулся в ответ, хотя его мимика не дрогнула ни на йоту.
На входе в Цитадель Моар-Ра меня обыскивали несколько раз. Под платьем теперь уже ничего не было, кроме высоких ботинок, что не укрылось от внимания двух живых мужчин, проверяющих всех не-членов МГС.
Эргор разделил нас с Гайлом, категорически запретив находится рядом, кидать друг на друга нежные взгляды и тем более — объединять наши выступления в одно. Он просил строго выполнять все его требования и условия, и все мы, переглянувшись с Тенемхетом, решили положиться на того, кто знал МГС изнутри.
«А вообще даже не плохо выгляжу», — подумала я, стоя в фойе Цитадели и разглядывая своё отражение в гигантской мозаике из сотен тысяч зеркальных кусочков. И главным моим украшением были горящие от удовольствия и счастья глаза. Так, Нэйт, спокойно. Ещё ничего не закончилось. Нам нужно уладить формальности, встряхнуть основы местного мироздания и вернуть себе отобранную жизнь. Всего-то. Чтобы не скрываться от них и скитаться в нищите по задворкам Вселенной до конца своих дней.
Теперь мысли вернулись в тревожное русло, и улыбка быстро слетела с лица. Вот. Так намного привычнее.
Гайла уже почти что амнистировали для МГС, быстро переназначив из гараидов в нирилиги. Осталось лишь, чтобы наш Совет Тринадцати Гарайской конфедерации сделал тоже самое и разрешил вернуться домой.
А вот меня пока никто не амнистировал и не отпускал. Я всё ещё Ищейка — собственность МГС, только без всяких прав. С одними лишь обязанностями.
Так что не факт, что меня отпустят просто потому, что я принесла им какое-то расследование на блюде. Может, до меня вообще не дойдет дело, когда поднимется всеобщий скандал. Одну часть Совета арестуют, а другая будет зла на меня, как стадо разъяренных ахвишемов, за то, что я нарушила основы их уютного и удобного роскошного мира, вскрывая, словно покрытый сусальным золотом нарыв. Все итак всё знают, я просто разрушу их равновесие, и все меня за это возненавидят.
Молодец, Нэйт. Уровень тревожности достиг максимума, стирая все положительные эмоции последних часов. Вот теперь я точно в привычном состоянии.
— Что-то у неё ребро фонит… — сказал один охранник другому. Они оба были живыми людьми, перепроверяя данные за техникой, которая спокойно меня пропустила.
— В пределах допустимого. Вроде там ничего нет.
— Может, леди пригласить в медсканнер? — спросил младший у старшего.
— Знаете, — я собрала всю свою женскую игривость и направила на двух молодых парней. Как могла, конечно. — У меня недавно было ранение. Может, из-за этого?
— Какого рода?
— В ребро воткнулся острый камень. До сих пор болит.
— Да, вижу, показывает кремний. Вам нужно в больницу, у вас там осколок. Не скажу больше.
— Спасибо за заботу, офицер! Если бы вы не сказали, я бы так и не знала! Думала, болит потому, что рана свежая. Я схожу, конечно. Но не сегодня, сегодня слишком важное заседание.
— Ладно, проходите.
— Подожди! — остановил его младший офицер: и по званию, и по возрасту, и по росту. Вот же зараза мелкая. — У неё заколка со встроенным острием.
— Да, ну перестаньте, просто схватила первую попавшуюся. Да. Она для женской самообороны, но кого я могу поранить здесь, стоя перед Вселенским собранием, одной маленькой булавкой? Разве что себя.
Охрана переглянулись.
— А инъектор в волосах? — не унимался мелкий. Так бы и придушила неугомонную крысу.
— У меня бывают резкие приступы мигрени!
Они снова переглядывались, а я пыталась улыбнуться самой соблазнительной улыбкой, на которую была способна, чем вызвала дым из ушей Гайла, наблюдающего за нами с внутреннего балкона пятого этажа. Он уже давно был здесь, и видел всё с самого начала. Но лишь издалека, как велел Эргор. Он скрестил руки на груди, и встал в стойку, расставив ноги. В стенах МГС ему следовало находиться исключительно в форме нирилига, но даже не видя его мимики, я знала, что он закипает.
