— Нет, — старший офицер, наконец, пошёл на поводу у мелкого и ревнивого служителя правил. — Там может быть поражающий газ. А делать анализ сейчас долго, уже всё начинается. Давайте как-нибудь без инъектора пару часов.
Младший одобрительно кивнул, успокаиваясь. Наконец-то, он хоть что у меня отобрал. Ладно, подлые вы люди, справлюсь руками. Придётся потерпеть.
Эргор также не стал лично провожать меня в Цитадель, используя свои связи. Он сделал всё по закону — оформил как важного спикера, на общих основаниях, и запустил через обычный вход. Я не понимала, зачем столько формальностей, но он настаивал на исключительном их соблюдении, чтобы его ни на грамм не заподозрили в отсутствии абсолютной и тотальной беспристрастности.
И он был прав: с первого шага здесь я чувствовала, как за мной наблюдают. Буквально все. Никто из МГС не понимал, зачем я явилась, но почти каждый провожал меня взглядом: то тяжелым, то удрученным, то злым. Тревога витала в воздухе, это ощущали абсолютно все. И я была её источником. Казалось воздух в коридорах Цитадели был разрежен, а в коридорах стояла непривычная тишина, несмотря на бешеное количество людей.
Чтобы меня ненароком не ликвидировали подельники Рах Рахита, Эргор приставил ко мне такое количество переодетой охраны, что в радиусе ста метров почти не было обычных гражданских.
Ещё днём, в апартаментах Эргора, мы отрепетировали всю речь до миллиметра.
— Где кристаллы, Нэйт? — всё ещё не унимался Эргор, сверля меня фиолетовыми глазами.
— У тебя же вроде были зеленые глаза? — ответила я вопросом на вопрос.
— Я метаморф, — ответил он так, будто это всё объясняло, но прекрасно понял, что на его вопрос я отвечать не собираюсь.
Тенемхет обрадовался, когда увидел нас с Гайлом, возвращающихся с пляжа вдвоём, но, конечно, в своей обычной самодовольной манере:
— Так ты приняла обратно этого шелудивого? — спросил он меня.
— Заткнись, Тен.
Вижу, они сблизились ещё больше. Раньше они недолюбливали друг друга, но теперь это были не более, чем дружеские подколы. Когда Гайл отлучился, Тенемхет внезапно стал серьёзен:
— Я в курсе твоих обстоятельств брака с Джагаоном. Сочувствую.
— Всё в порядке, мы уже всё выяснили.
— Почему вы вообще допустили эту допотопную хрень? Мы что, варвары на Цирнардаре? Она же не хотела замуж. — процедил Тен, глядя на метаморфа.
— Это не моё дело. Их внутренние гарайские законы. Девушка уже разобралась с этим. Она же сказала. Зачем мне было вмешиваться в становление её личности? Зато смотри, как красиво всё разрулила. Значит, так было нужно. Давай не тратить время на обсуждение чужих отношений, это не в моих правилах. Мне нужен список тех, кто отвечал за заговор против тебя здесь, в Вар-Рате. С кем спелись твои дахраригские убийцы?
В зале заседаний я сидела отдельно от всех, на полностью изолированном балконе в районе двадцать пятого этажа, как один из важных спикеров. Эргор открыл заседание, как его инициатор, и почтил минутой молчания «безвременно ушедшего» Председателя Рах Рахита. Все камеры в городе транслировали, как его аэрокар с разгона врезается в наши апартаменты. Никто не знал, совершил ли Председатель это намеренно, или борткомпьютер аэрокара взбесился. Всё это ещё предстояло выяснить. Но ясно было одно — Председатель был в это время один, и пока что в его смерти никого не винили. Вот тебе и кристально чистый Эргор. Врёт как дышит.
Через пару часов Тенемхет уже заканчивал своё обвинительное выступление, вызвав очередную волну ропота и вскрики из толпы, а также несколько арестов. Я останавливала взгляд на каждом, кто был в списке преступных связей с семьёй Джагаонов, и они начинали нервничать. Это заметил и Эргор.
Он незаметно сделал несколько распоряжений, а когда я отлучилась в уборную, оказалось, что теперь каждый выход каждой ложи был заблокирован солдатами и синтетиками МГС. Умничка, Эргор. Никто не должен уйти. Зато меня синтетики пропустили свободно.
Коридоры были пустыми, абсолютно пустыми, и звуки шагов в тяжелых ботинках отражались гулким эхом. Я нервничала, и бегала сюда уже пару раз, — выступление Тенемхета прилично затянулось. Выходя из уборной, погруженная в размышления, я беспечно открыла дверь, оказавшись прямо перед дулом плазмогана. Он выстрелил с расстояния двух метров, и так бы я и умерла, не успев даже осознать этого прискорбного факта, если бы внезапно всё не остановилось.
Убийца, пуля, я. Всё, кроме моих мыслей. В тишине коридоров послышался лёгкий шелест, словно доносящейся от ползущей в траве змеи. Из-за округлого угла медленно и величественно, паря в полуметре от земли, выплыл мой недавний знакомец — каон.
«Твои мысли остановить невозможно, верно?» — казалось, он хихикает, подлетая к нам почти плотную. Он протянул небольшую когтистую лапку, спрятанную до этого вдоль тела, и медленно взял зависшую в воздухе пулю.
«Это не плазмоган, а инъектор. И не пуля, — поправил он меня. — Это капсула с амнеостейвисом. Ты просто должна была забыть всё, что хочешь рассказать сейчас там. Убивать тебя здесь открыто будет неразумно, даже для них. Спи», — обратился он к несостоявшемуся недоубийце, и мужчина отключился. Я резко встрепенулась, когда каон снял с меня свой гипноз. Странно: так и не успела испугаться, хотя уже второй раз за сегодня могла умереть. Или полностью потерять память. Интересно, подумала я, почему я так глупо не боюсь смерти?
«Потому что твоё сердце уже давно знает, что оно выше смерти», — прокомментировал каон. И похоже, ему было вовсе не сложно проникать в мои мысли, в отличие от всех остальных. Как он это делал?
— Благодарю, тебя… Как тебя зовут? — в прошлый раз я даже не спросила. Сейчас же была уверена: это именно мой недавний друг — я узнала его голос, звучащий в моей голове.
«Фейгнхаар». Я повторила без запинки, а он улыбнулся своей огромной, чем-то напоминающей собачью, пастью. «Я сопровожу тебя. Я чувствую, тебя ещё захотят убить прямо в зале заседаний. И буду ближе, чтобы никто не смог причинить вреда защитнику правды».
В зал мы вернулись уже вместе, и каон свернулся огромным мохнатым калачиком прямо на моём балконе, чем вызвал очередную волну удивленного ропота.
Аресты по делу Тенемхета были произведены. Настала моя очередь. И удивительно, но близость смерти, ну, или полной потери памяти, погрузили меня в странную медитацию. Больше не было тревожности, страха, размышлений. Я поймала взгляд Гайла, который обеспокоенно следил за мной, улыбнулась и решительно ступила на гравиплатформу, которая должна была спустить меня вниз, на арену.
Она пролетела пару секунд и начала стремительно падать, сбрасывая меня вниз. Толпа ахнула, а я зажмурилась. И опять. Страха не было. Лишь интерес: а что же будет дальше? И дальше подо мной оказалась мягкая спина каона, подхватившая и опустившая вниз. Я соскользнула с пушистой шерсти и мягко приземлилась на арену, оказавшись в самом её центре.
— Спасибо.
Голос слегка дрожал, но я прочистила горло. Сейчас не время, все эмоции потом. Казалось, никто даже не заметил того, что кто-то снова попытался от меня избавиться. Лишь Гайл то и дело дергался вперед, но его снова и снова удерживали его новые собратья.
Я начала со слов, подробно изложив, что именно сейчас всем покажу. Видела, как вскочили с мест некоторые из «моего» списка, и как подчиненный Эргору спецназ МГС заставил их сесть обратно.
— Как вы смели притащить сюда эту предательницу? — послышалось с балконов.
— Пусть начнет с доказательств!
— Мы не обязаны слушать этот бред! Что за кощунство!
— Вы правы, — громко сказала я. Звук был устроен так, что голос оратора на арене, звучал громче всех и перекрывал прочие выкрики. — Пожалуйста, принесите разъём для кристалла.
Я медленно вынула заколку из волос, и они рассыпались по плечам. Сняла чехол. Хотелось бы с обезболивающим. Конечно, ужасно унизительно и глупо делать это на глазах у всех, но только теперь, когда все на меня смотрят, кристаллы были в безопасности.
