Де Шевран подошел к барьеру вплотную, и по тому, как неторопливо он начал целиться, было ясно: граф сделает все, чтобы не промахнуться.
Обрывки разных мыслей продолжали мельтешить в мозгу Алексея. Ему ужасно не хотелось умирать, да еще таким пошлым образом, и он лихорадочно перебирал самые нелепые способы спасти свою жизнь: бежать без оглядки, встать боком, чтобы уменьшить возможность ранения, попробовать увернуться от пули. Наконец Каверин склонился к последнему варианту и стал неотступно следить за черным зрачком дула, который, в свою очередь, следил за ним. Холодок потек по позвоночнику Алексея: противник метит ему точно между глаз.
– Стреляй, – крикнула Анжелика, – убей его!
«Главное – не пропустить момент, когда граф будет спускать курок», – думал Алексей.
Офицер весь собрался, приготовившись броситься на землю за долю секунды до выстрела. На карту была поставлена его жизнь, и он не имел права на ошибку. Поэтому внезапно раздавшийся ленивый голос с неподражаемыми парижскими интонациями застал его врасплох.
– Граф, – спокойно молвил этот голос, – бросьте пистолет, не то я буду вынужден прострелить вам голову.
Пораженные Максим и Алексей одновременно повернули головы. И увидели молодого человека довольно приятной наружности, которого можно было бы назвать даже красивым, если бы не его левый глаз, лишенный всякого выражения. В правой руке он держал пистолет.
– Мистер Монтегю! – вырвалось у Анжелики.
Максим де Шевран помрачнел. Со своего места Алексей видел капельку пота, которая катилась по виску его противника, оставляя блестящий след.
– Послушайте, – заговорил граф, – у нас дуэль, и я бы попросил вас, сэр, не вмешиваться.
– Мы так не договаривались, – отозвался англичанин. – Вы обещали привезти к нам русского живым, помните?
Анжелика, пользуясь тем, что на нее никто не смотрит, незаметно сунула руку за отворот сюртука.
– Мне очень жаль, – упрямо обронил Максим, кусая губы, – но здесь решается дело чести.
– Мне тоже жаль, – в тон ему отозвался мистер Монтегю.
А затем вдруг резко повернулся в сторону Анжелики и, прежде чем та успела выхватить пистолет, не раздумывая, выстрелил в нее.
В воздухе запахло пороховым дымом. Анжелика стояла, прижав ладони к груди. Затем колени ее подломились, и она упала на бок. Глаза молодой женщины были широко раскрыты, губы дрожали.
Забыв обо всем на свете, Максим бросился к любовнице.
– Анжелика! Анжелика…
Англичанин спокойно вынул из-за пояса второй пистолет. Алексей замер на месте, чувствуя, как злость начинает закипать в его душе. Он видел, что пуля попала Анжелике в правую сторону груди, очевидно, задев кость. Боль при таких ранениях бывает очень сильной, и слезы градом катились по щекам молодой женщины.
– Вы очень тяжелый человек, месье Каверин, – уронил англичанин, качая головой. – С вами трудно иметь дело.
– Когда меня пытаются убить, я становлюсь совершенно невыносим, – ответил ему Алексей, невольно подражая назидательным интонациям неподражаемой Полины Степановны.
Максим, наконец вспомнив о своем пистолете, хотел прицелиться в англичанина, но тут на поляне появилось новое лицо.
– Не глупите, де Шевран, – остановил его хорошо знакомый Алексею голос.
Почему-то Каверин даже не удивился, увидев Сержа Новосильцева. Губы того были плотно сжаты, рука сжимала рукоятку пистолета, отделанного серебром.
– Бросьте оружие, граф, – велел Серж, дернув щекой. – Иначе ей не жить.
Максим, закусив губу, бросил пистолет, поднялся и отступил на несколько шагов. Он и Алексей стояли теперь так близко, что могли при желании коснуться друг друга рукой.
– Положительно, – промолвил офицер, не скрывая иронии, – Ницца становится модным городом.
– Держите руки на виду, – сказал англичанин. – И без резких движений, договорились? В конце концов, у нас с вами общие интересы, и нам ни к чему ссориться.
– Общие интересы? – изумился Алексей. – Вы, случаем, не перегрелись на солнце, сэр? Говорят, это весьма вредно для здоровья.
– Алексей Константинович, – вмешался Новосильцев по-русски, – я прошу вас не злоупотреблять нашим терпением, иначе последствия будут для вас весьма плачевны. Где он?
– Кто?
– Наполеон Бонапарт. Вы его нашли? Он в Ницце? Где именно?
Тут Алексей почувствовал, что почва ускользает у него из-под ног. Кажется, присутствующие все разом сошли с ума. На дворе 1836 год! Какой Наполеон? О чем вообще речь?
– Простите, господа, – через силу выдавил из себя Каверин, – но я…
– Понимаю, – кивнул Серж. – Вероятно, вы сговорились с бонапартистами и рассчитываете, что те заплатят больше. Напоминаю вам, что у них ничего не выйдет. Династия Бонапартов объявлена вне закона, и ни один член их семьи никогда более не взойдет на престол. Так где этот проклятый корсиканец?
– Минуточку, господа, минуточку! – Алексей говорил, и его губы сами собой складывались в улыбку. – Вы действительно хотите, чтобы я показал вам императора Наполеона?
– Именно так, сударь, – отозвался англичанин.
– Ну так за чем же дело стало? – вскричал офицер. – Дайте мне ваш пистолет, а то мой ведь испорчен… я убью вас, и вы в то же мгновение узрите его величество.
– Алексей Константинович, – промолвил Серж, багровея, – вы издеваетесь?
– Нет, по-моему, именно вы издеваетесь! – вспылил Каверин. – Какого черта вы морочите мне голову? Какой еще Наполеон? Он уже пятнадцать лет как мертв!
– Послушайте… – начал англичанин.
И тут из-за деревьев показалась карета. Алексей весь напрягся, но по реакции Новосильцева и Монтегю понял, что экипаж прибыл за ними и ждать с этой стороны помощи бесполезно.
Тем временем карета сделала полукруг и остановилась. На дверце был изображен герб английского посланника, и Алексей вздрогнул – под гербом красовался четко выведенный девиз: «Non sans droit»[23]. Так вот что означало то самое Н. С. Д.!
Особый агент нумер один почувствовал неимоверное разочарование. Подумать только, ведь он же своими глазами видел эту карету среди остальных перед балом у Эпине-Брокара, то есть разгадка была буквально у него перед носом, а он не обратил внимания, не заметил, не понял всего значения надписи на дверце!
– Да, да, – сказал Серж, усмехаясь. – Мистер Монтегю – брат английского посланника и по секретному распоряжению своего правительства занимается расследованием весьма деликатного дела.
Брат посланника! Дипломат, профессиональным языком которого является французский! Так вот почему он говорил без всякого акцента, и только сильная боль заставила его вернуться к родному английскому с его сочными выражениями.
