— Для начала, папа, — особенно подчеркнула обращение девушка, — научись защищать хотя бы себя, чтобы твой начальник не вытаскивал тебя из подвалов разведки.
Сказать, что видавший виды канцелярист онемел — это не сказать ничего. Мать Оники тоже впала в ступор, будто набрала в рот воды. Пользуясь ситуацией и не давая возможности чете Сатор прийти в себя, оперативно распрощался:
— Рад, что вы прояснили ситуацию, — дежурно отчеканил я, — но, к сожалению, нам с Оникой пора. Нас ждет срочное задание. Всего доброго.
И не дожидаясь ответа, подцепил замешкавшуюся малышку под локоток, самым бесцеремонным образом уволок ее подальше от переговорной. Пресек так сказать все дальнейшие попытки тайной канцелярии на терроризирование моей нервной системы. Сатор особо не сопротивлялась, молчала и лишь шумно пыхтела, выражая недовольство. Лишь покинув портальную комнату, уже в академии сообщила:
— Вам не обязательно было врать про срочное задание.
— А я и не врал, — ответил, легонько щелкнув девушку по носу, — мы перемещаемся рано утром в Борукан. Будь готова, я пришлю за тобой вестника.
— Вы издеваетесь? Какой еще Борукан? Какое утром? — вытаращилась на меня зараза, — Там же курорты! Я туда не отправлюсь!
— Сатор, — тут же помрачнел я, — ты сотрудник разведки. Это приказ, а не предложение выпить вина на берегу Сонного моря.
Заноза бросила на меня негодующий взгляд и развернувшись гордо ушла в конец коридора. Вот и как ей после этого и вправду предлагать поужинать, наблюдая за вечерним приливом?
В эту ночь я впервые в жизни проснулся от дурного сна, примерно после полуночи, в холодном поту. Мне привиделось, что Горбонос ворует Онику и увозит в Аруданию, а все мои попытки ее спасти, заканчиваются провалом.
Поднявшись из постели, еще где-то час нервно бродил по собственному дому, раздражаясь с каждым мгновением все сильнее. По итогу оказался в собственном кабинете с кристаллом для связи в руках:
— Этуорс, лейтенант Ксиворх, — произнес заклинание вызова специального дежурящего связного.
— Ксиворх слушает, капитан Мурес, — немедленно донеслось из магической стекляшки.
— Мабдоч, подскажи пожалуйста, кто ведет наблюдение за аруданским бандитом Горбоносом сейчас? — дерганно сформулировал я запрос, — мы же не снимали с него усиленную слежку? Интересует номер сектора?
— Конечно, капитан, — деловито заявили из кристалла, — усиленная слежка продолжается. Сектор шестой.
Впервые в жизни я так откровенно превышал полномочия, именно поэтому после ответа дежурного случилась небольшая пауза. Не то чтобы у меня была совесть или меня что-то мучило… Этот бандит ломал судьбы многих людей, кого-то лишал жизни. Просто каждый раз отдавая подобный приказ, я и сам становился таким вот Горбоносом. Вставшее на секунду перед глазами перепуганное личико с голубыми глазами мгновенно развеяло все сомнения.
— Ликвидировать, — уверенно и коротко озвучил приговор, — в борделе мадам Мелисиль торговали аруданскими детьми. Нам не нужно больше повторений этой истории, мы будем убирать всех работорговцев, которые могли бы быть в этом замешаны.
Мне коротко подтвердили, что приказ принят. После чего спать я ушел лишь через пару часов, получив отчет о том, что Горбонос мертв.
Глава 10 Ожоги, которые не проходят
Вот уже минут десять, стоя в коридоре рядом с телепортом, я подпирала наспех собранный чемодан, недовольно сложив руки на груди. Вещи вчера пришлось собирать впопыхах, и в течении всего процесса активно призывать на голову одного Табурета Опской справедливости. Последние несколько дней капитан меня все больше напрягал. Резко изменившаяся линия поведения заставляла каждое мгновение ждать подвоха. Старый Табурет-каратель был понятен, как обструганное полено: если ты натворил дел — тебя надо наказать, а все остальное время следует воспитывать. Новый начальник, приносящий булочку с молоком, вызывал жуткие мурашки. Вот он, вроде, и про эльфа сразу поверил, и от командира защитил, даже с родителями позволил поговорить… И только еще больше вопросов у меня наплодил. С чего это вдруг такие милости в мой адрес? И как придется расплачиваться?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Сомнений в том, что цена есть, и она будет достаточно высокой, не имелось. Оттого страхи только множились, а интуиция сходила с ума, предчувствуя очередные неприятности. В душе я надеялась, что можно будет откупиться зельями или еще с какой-нибудь дочерью посла кексов потрескать, пытаясь раздобыть секретные сведения. Но беда была в том, что Мурес и так мог все это получить. Ни на градус не меняя своего отношения. А значит, я даже представить не могу, что за гадость зреет в голове у дарха, раз он решил налаживать отношения, подкармливая меня плюшками.
И это нервировало. Табурет в очередной раз оказался мне не по зубам. На вкус противно, грызть больно, а ему хоть бы царапинка. В Борукан, опять же, зачем-то тащит. Неужели в разведке не нашлось парочки профессионалов, желающих в рабочее время насладиться курортными благами за казенный счет? Или там настолько важные шишки встречаются, что потребовался контроль самого главного шпиона Марада? Значит ли это, что под палящим солнцем Борукана нас уже ждет толпа подчиненных Муреса с каким-то гениальным планом?
В этот момент на плечо мне легла тяжелая рука, легонько сжав оную часть тела. Глубоко погруженная в свои размышления, какова вероятность превратиться в сородичей ретикулатской огненной жабы в первые же несколько часов, совершенно не ожидала явления Табурета из портала. Почему-то была твердо уверена, что вышагивать дарх будет со стороны собственного кабинета. Короткий позорный взвизг виртуозно перевела в грозно-возмущенное шипение, уже повернувшись к обидчику лицом с боевым плетением на изготове:
— Вииииыыыы! — заявила обвинительно, активно стараясь выглядеть серьезно.
— Я, Сатор. Я, — поморщился Табурет, — убери плетение, пожалуйста. Нервишки тебе надо поправить, конечно.
— Издеваетесь?! — моментально захлебнулась от возмущения.
Все мои переживания по поводу обгорания на солнце, которое белокожие эльфы не очень хорошо переносят, стараясь селиться северней, отошли на задний план. Кажется, актуально нынче переживать, как бы не умереть от капитанской “заботы” о моих нервах. Мужчина, кстати, был непривычно одет: белая легкая рубашка с косым вырезом, светлые штаны соломенного цвета и сандалии на босу ногу. Пока я переживала вторую волну стресса, от непривычного образа дарха, последний скептически разглядывал меня. Результатом явно остался недоволен:
— Сатор, я все понимаю: родители-канцеляристы, тяжелое детство, — ядовито профырчал Мурес, — но… пульсар мне под хвост! Абсолютно все знают, что Борукан — это страна, где всегда тепло. Шерстяной пиджак — это совсем не то, в чем я надеялся тебя сегодня увидеть.
— А у вас есть хвост? — моментально вспыхнул старый интерес.
Мужчина трагически закатил глаза, развернулся и молча вошел в портальный круг, всем своим видом демонстрируя, что он меня ждет. Видимо, мое любопытство останется неудовлетворенным. Слегка разочарованная, встала рядом с начальством, придерживая чемодан. Спрашивать второй раз про анатомию не буду. Вдруг у дархов хвост — это какая-то неприличная тема.
Вспыхнул свет, за которым последовала череда перемещений. Первой остановкой был дом самого капитана. Учитывая, что Мурес только лишь взял чемодан, предположила, что в академию он перемещался из какого-то другого места. Ну, а дальше магия телепортации перенесла нас на границу с Боруканом. Прошли мы, естественно, через частный портал, а не общественный. Там бы пришлось ждать очереди, здесь же нас встречали улыбчивые пограничники, которые открывали проход для важных лиц на несколько часов. Таким образом, у тебя есть огромный промежуток времени, когда ты можешь перемещаться, ну и, конечно же, такая же огромная пустота в кошельке. Больше всего меня поразило, что на территорию Борукана мы телепортировались также частным порталом, а у меня появился загадочный статус “спутница личного гостя короля”. В мои документы даже не смотрел никто. Интересно, как капитан обзавелся такими привилегиями? Впрочем, для светской беседы я была чересчур зла. Пиджак сняла сразу же, как оказались на границе. Жарища уже здесь была невыносимая. И теперь мне приходилось держать под мышкой лишнюю одежду и тащить чемодан, неожиданно превратившийся в тяжкую ношу. Мы только что завершили последнее перемещение и двигались по зданию телепорта к выходу. Гостиницы здесь почему-то таких способов приема клиентов избегали, предпочитая присылать за отдыхающими открытые экипажи. Мурес демонстрировал отвратительную бодрость, уверенно шагая в нужном направлении. Багаж, кажется, его вообще никак не напрягал. Впрочем, я успела позавидовать легко одетому мужчине десять тысяч раз.
