На автопилоте она протискивается сквозь толпу людей, проходит мимо Эвелин, которая наконец-то зашевелилась на своем барном стуле, и вот она уже распахивает тяжелую входную дверь и выходит на парковку.
Тесси задыхается, когда в лицо ей ударяет порыв холодного ноябрьского воздуха.
Она стоит под сверкающим небом, в ледяной темноте. По ее лицу стекают ледяные слезы. Порывы снега заносят ее ноги. Над головой яркая полная луна освещает гравийную стоянку.
Звезды мерцают во вселенной, как тогда, когда она и Соломон впервые встретились. Целую жизнь назад в том баре в Теннесси. До появления Мишки. До того, как все это взорвалось на ее лице.
Вздрогнув, она затягивает воротник на шее и сходит с тротуара. Она еще не успела отойти далеко, как за ней открылась дверь.
— Тесс, детка, — рычит Соломон, и от звука его голоса ее тело поворачивается, как будто не имеет собственной воли. Его грудь вздымается, руки сжаты в кулаки. Эш у его плеча. — Это не то, что ты думаешь. — Но тон его виноватый, как будто он уже знает, что она нашла.
Подняв подбородок, она подается вперед и прижимает бумаги к его груди.
— Тогда в чем же дело, Соломон? Потому что это выглядит так, будто ты пытаешься отнять у меня Мишку.
— Нет. Клянусь. — Он вдохнул. — Я знаю, что сейчас это выглядит непростительно, но я могу объяснить.
Покачав головой и отступив назад, Тесси прикрывает живот. Соломон вздрагивает. Внезапно ей захотелось, чтобы крошечный ребенок внутри нее остался на месте.
— Ты не хочешь меня. Тебе нужен только Мишка. — Ее голос срывается на полуслове.
— Тесси, нет, — говорит Эш, прижимая руки к сердцу.
Красивое лицо Соломона сморщилось.
— Ты не веришь в это.
А во что она должна верить? Она так растеряна. Но ей нужен план действий. Выход. Ей нужно уехать от Соломона. Сейчас.
Вернуться в хижину и собрать вещи. Сесть на ближайший самолет с Аляски. Взять своего ребенка и свои плохие планы, вернуться в Калифорнию и умолять Нову о работе.
Тесси разворачивается и на дрожащих ногах идет к дороге. Гравий и снег хрустят под ее каблуками.
Уехать, уехать, уехать.
Ее эмоции, ее гормоны переполняют ее. Она разбушевалась, как стая мустангов. От беременности. От бумаг, которые она обнаружила. От бешеных глаз Соломона, смотрящих на нее.
— Куда ты идешь? — спрашивает он. Он рядом с ней, его рука лежит на ее локте. Пытается направить ее обратно в бар.
Она отталкивает его.
— Подальше от тебя. Я не могу сейчас с тобой разговаривать.
Его твердые шаги следуют за ней.
— Тесс, вернись. Ты замерзнешь.
Суровый приказ Соломона вызывает дрожь ярости по позвоночнику. Она скрещивает руки и отводит взгляд в темноту, надеясь, что он не увидит, как она стучит зубами.
На тротуаре собирается толпа. Родители Соломона с широко раскрытыми глазами, его сестры. Эш. Хаулер. Они глазеют так, словно пришли посмотреть, как сгорит Тесси. От этой мысли она чувствует себя еще ужаснее. Еще более одинокой.
— Тесс…
Она бросается на него.
— Ты изменил нашу сделку, — кричит она. Страх, паника и потеря затуманили ее голос.
— Детка, — шепчет он, приближаясь к ней, словно зверь, попавший в капкан.
— Ты изменил нашу сделку со мной. С нами. Ты обещал.
— Я обещал, — говорит он неуверенно. В панике. — И я говорю тебе, что не нарушал этого обещания.
Их прерывает резкий голос.
— Сол…
Соломон стискивает зубы. С такой силой, что удивительно, как он не сломал ни одного.
— Возвращайся в бар, Эвелин, — рявкает он, в его тоне нет ни капли издевки. — Сейчас же.
Пристыженная, Эвелин убегает.
Вдохнув непокорный воздух, холод жалит легкие, Тесси идет. Ветер развевает ее волосы, смешивая их со слезами. Ее лицо застыло, но единственное ощущение, которое она испытывает, - это горячее биение крови в венах, заставляющее ее двигаться.
— Подожди. Тесс. Послушай меня. — Голос Соломона разрывает ночной воздух. Он рядом с ней. Он берет ее за запястье, нежно, но крепко, но она выскальзывает из его хватки. Соломон тихо ругается, проклиная ее и себя.
— Оставь меня в покое, Соломон.
— Ни за что, черт возьми.
— Я отвезу грузовик в хижину.
Он ворчит.
— Удачи в поисках.
Она останавливается. Повернув голову, она ищет грузовик на стоянке. Потом вспоминает, что он припаркован в полумиле от дороги. Черт.
И все же она движется, оставляя бар позади себя, яркий свет неоновой вывески мигает в ее периферии.
Молчание длилось несколько секунд, а потом...
— Тогда иди. — Глубокий голос Соломона гулко отдается в ночном воздухе. Решимость в его тоне. — Уходи, если хочешь.
— Я уйду, — отвечает она, держась за живот и не оглядываясь.
— Я буду рядом с тобой. Когда ты захочешь поговорить, я буду готов. Я буду рядом.
От его слов ее сердце забилось в двух шагах. Она остановилась.
Она оборачивается.
— На тебе нет куртки.
Она злится на себя. Черт бы ее побрал за заботу.
— К черту куртку.
— О да, это отличная идея. Это как раз то, что нужно нашему сыну. Чтобы его отец заболел и умер от пневмонии.
— Мне все равно, Тесс. Я не оставлю тебя. И когда ты будешь готова слушать, я расскажу тебе о том, что я не участвовал в составлении этих бумаг. Ни за что на свете я не причинил бы тебе такой боли.
На шатких ногах она делает шаг вперед, чтобы уйти. Только медленное покачивание Мишки в животе и слова Соломона останавливают ее.
О Боже. Осознание этого бьет ее по зубам.
Что она делает?
Она уходит от него.
Она так беспокоилась о том, что он нарушит свое обещание, что не заметила, как нарушила свое собственное.
— Тесс, пожалуйста. — Придушенный звук страдания прорывается в его горле, заставляя ее снова повернуться к нему. — Я не хочу, чтобы ты оказалась на обочине дороги, детка.
Соломон смотрит на нее затравленными глазами. Его лицо опустошено, абсолютно агонизировано, и в этот момент Тесс все понимает. Она уходит, оставляет, это убьет его.
Вот она, почти дикая беременная женщина, распластавшаяся из-за гормонов и при этом замерзшая. Она отталкивает его, но он остается. Он не уходит, не бросает ее и не отпускает. Он остается.
Тогда в ее душе наступает ясность.
Любовь остается.
Она может уйти, может покончить с этим, а может смириться и понять.
Мама всегда говорила ей, что нужно найти того, кто останется. Кто не уходит, даже когда жизнь трудна. Даже когда они ссорятся.
Именно этого хотела бы для нее мама. Не денег или карьеры. Любви. Мужчину, который борется за нее, борется с ней и не уходит, который наполняет ее душу миром, светом и радостью.
И это - Соломон.
Глубоко вдохнув, она заставляет свой мозг выйти из зоны радиоактивного распада. И она обнаруживает, что глаза Соломона смотрят на нее так, что ее желудок становится расплавленным и магнитным.
Она напрягает все силы, позволяя надежде, любви разрушить ее щит. Молится о том, чтобы найти объяснение бумагам, которые он держит в руках, и не разбить ей сердце.
Она шипит, тычет в него пальцем. Ненавидя его, но слишком сильно любя за то, что он держит ее сердце.
— Я злюсь на тебя.
На его лице появляется намек на улыбку. Теперь она знает. Знает, когда Соломон улыбается или гримасничает, хмурится или смеется. Все его бородатые выражения лица ей знакомы.
Они ее.
Гора мужчины выдохнула воздух из легких одним длинным толчком.
— Я знаю, что ты злишься. И у тебя есть полное право. — Он обводит взглядом разделяющее их пространство и делает шаг вперед. — Пойдем со мной. Давай поговорим, Тесс. Кричи на меня. Бей меня. Швыряй в меня каблуками. Только сделай это внутри. Там, где тепло.
Она всхлипывает и смеется. Не в силах сдержаться. Не в силах сдержать беспомощную, дикую любовь, которую она испытывает к этому человеку. Даже когда он бесит ее до крайности.
— Хорошо. Я сделаю это.
Он с облегчением опускает руки. Затем его суровое лицо озаряет прекрасная ухмылка, и он протягивает ей руку.
