Живот Тесси стал большим и тяжелым. Тридцать три недели. Тридцать четыре. Мишка занят в ее животе, пинается, бьется и кувыркается. Она планирует детскую. Они с Соломоном проходят онлайн-курс по подготовке к родам, который вызывает у нее одновременно восторг и ужас. Они спорят об именах. Ему нравится Лео, ей - Лукас. Ночью Соломон держит ее за живот и рассказывает Мишке про Аляску, а Тесси лежит, не шевелясь, и наблюдает за ним, затаив дыхание, чувствуя любовь, которой никогда раньше не испытывала.
Этот малыш будет лучшим из них обоих. Наполовину она, наполовину Соломон. И она будет любить его всеми фибрами своего существа.
Она и не подозревала, что такое счастье возможно.
В последний день ремонта бара Тесси ходит по залу, и сердце ее разрывается от гордости.
Бар больше не выглядит потрепанным и унылым. Но это все еще Чинук, все еще в бункере. Все еще Соломон и Хаулер, но уже с размахом. Длинные черные кабинки выстроились вдоль южной стены. Спереди установлены гаражные ворота, открывающие новый внешний дворик для летних месяцев. Пол из плитки, похожей на деревенское дерево. Гостей встречает стена из старых топоров, рукоятки которых окрашены в различные мужские цвета. Исчезли липкие меню, вместо них - меню на меловой доске с перечнем блюд и коктейлей.
Эш, которая задержалась в Чинуке, чтобы помочь, стоит рядом с Тесси и смотрит, как Соломон накладывает на тарелку жареный бургер и картофель фри. Татуировки на его загорелых предплечьях подрагивают и пульсируют в свете бара.
— Мужик, — говорит Эш, указывая на Соломона выдвижной измерительной лентой. — Он будет так хорошо выглядеть, когда активирует режим отца.
Тесси улыбается. Она уже знает, что наблюдать за тем, как Соломон становится отцом, будет одним из ее любимых развлечений.
— Так и есть. — Опираясь руками на бедра, она обращается к кузине. — Как ты думаешь, я правильно поступаю? Что остаюсь здесь?
У нее нет никаких сомнений, но она ненавидит оставлять Эш. Эш - ее угрюмая кузина, и мысль о том, чтобы остаться без нее, заставляет ее чувствовать себя не совсем единым целым.
Эш качает головой.
— Неважно, что я думаю. Важно, что думаешь ты. — Медленная улыбка Чеширского кота расплывается по лицу ее кузины. — Но да. Я думаю, все правильно.
— Я тоже.
Серо-зеленые глаза переходят на живот Тесси, и она говорит:
— Знаешь, беременная, рождение ребенка - это самая металлическая вещь, которую ты когда-либо попробуешь сделать. Ты готова?
Тесси вдыхает.
— Готова. Правда готова.
Так и есть. Она уже совсем не та тревожная женщина, какой была в Лос-Анджелесе. Хотя роды и материнство все еще заставляют ее нервничать, она спокойна. Спокойна. Она может это сделать. Она знает, чего хочет, кто она и кого любит.
— Я буду скучать по тебе, — говорит Эш.
Слезы застилают ей глаза, и Тесси кивает. Она даже не пытается их вытереть. У нее тридцать пять недель беременности, черт побери, и она будет плакать, если захочет.
У барной стойки Хаулер с улюлюканьем кладет трубку.
— Сейчас придет Рони ЛаПорт из Thrillist.
Впечатленный, Соломон поднимает бровь.
— Как тебе это удалось?
Хаулер лукаво усмехается.
— У меня есть свои способы.
Торжественное открытие Howler's Roost намечено на эти выходные. Ничего особенного - только фирменный коктейль, местное пиво и три закуски, любезно предоставленные Соломоном. Приглашены друзья, родственники и местные жители.
Как она всегда делает, когда помещение готово, Тесси выходит на середину круглой комнаты, чтобы осмотреть все. Она закрывает глаза и вдыхает, затем медленно выпускает воздух.
— Посмотрите, что мы сделали.
Хаулер неодобрительно кивает.
— Должен признать, Златовласка. Выглядит чертовски хорошо.
— Хорошо, — пробормотала она в ответ на тепловатый комплимент. Перебранка с Хаулером была бичом ее существования. Ей это очень нравится. — А как насчет потрясающе? Как насчет впечатляющего? — Она протягивает руку к человеку, который всегда ее поддерживает. — Соломон, посмотри на это. Не скажешь ли ты своему другу, что ему нужно поработать над прилагательными?
На губах Соломона появляется ухмылка. Нежная защита согревает его пристальный взгляд, которым он смотрит на нее и своего сына.
— Я смотрю. — Выйдя из-за стойки бара, он обнимает ее за плечи и прижимает к себе. — Но я также смотрю на очень беременную женщину, которая замерла на ногах.
Эш подергивает подбородком в сторону Тесси.
— Отведи ее домой. Привяжи ее.
— Больше никакой работы, — говорит Соломон строгим тоном, не терпящим возражений. — Ты закончила работать. Ты весь день на ногах.
Она проводит ладонью по его мускулистой груди. Поднимает глаза.
— И ты тоже. — Занимаясь подготовкой бара и планируя выпуск нового меню, Соломон изнурял себя работой.
Он ворчит, перекладывая свою огромную руку на ее бедро.
— Я не беременный.
Эш вздергивает темные брови и показывает пальцем.
— Мы официально отправляем тебя в декретный отпуск.
Тесси вытирает пыль со своих ладоней и протягивает их так, словно ее держат на мушке.
— Ладно. С меня хватит. — Соломон и Эш похожи на двух очень напряженных сторожевых псов. — Мне не нравится, когда вы двое вместе.
Эш смеется.
— Смирись с этим.
Повернувшись, Тесси показывает на Хаулера и ухмыляется.
— В пятницу вечером. Мы собираемся устроить вечеринку.
ГЛАВА 30
Соломон молча стоит на лестничной площадке, пока Тесси распаковывает коробку с детскими вещами. Всю неделю они занимались доставкой, готовясь к появлению Мишки. Одетая в уютный свитер, обтягивающий ее животик, леггинсы и зимние тапочки, она стоит на коленях. Длинные светлые волосы рассыпаются по плечам, когда она достает пушистые одеяла, бутылочки и маленькие позолоченные рамки.
На его бородатых губах заиграла улыбка. Как бы сексуально она ни выглядела во время беременности, ему не терпится увидеть ее в роли матери. Она научит Мишку быть упрямым, она будет бороться за него, упираться, когда что-то пойдет не так, передаст ему свой хороший вкус и любовь к цветам Pantone. Соломон будет мускулистым, он будет перекидывать Мишку через плечо и крутить его до тех пор, пока хихиканье не наполнит их домик. Но одно можно сказать наверняка - их малыш никогда не усомнится в любви матери к нему.
Ухватившись за край ящика, Тесси приподнялась, покачиваясь на животе, затем выпрямилась. Она подходит к стене и бьет молотком, напевая мелодию, которую выдает старый Crosley. Медленное покачивание ее бедер, удары по животу заставляют Соломона перевернуться на живот.
Черт возьми, он любит ее.
Он никогда не привыкнет к тому, что Тесси в его доме.
Их доме.
Это чувство, когда ты приходишь домой к кому-то, когда кто-то всегда находится в его пространстве, - он и не подозревал, как сильно ему этого не хватает, пока она не оказалась здесь. Всего за несколько недель они привыкли друг к другу. Естественно. Нормально, как будто так и должно было быть. Как будто звезды что-то знали в ту ночь в Нэшвилле. Они направили его на путь к Тесси, и он никогда не оглянется назад.
Потому что он хочет этого. Каждый день до конца жизни. Идти на работу, возвращаться домой к Тесси и сыну.
Весь его мир.
Почувствовав его, Тесси вздрагивает и поворачивается.
— Ты дома.
Дома. Его грудь вздымается от этого слова.
Она наклоняет свою золотую голову.
— Тебе нравится прятаться в тени, Торжественный Человек, и наблюдать, как я шатаюсь?
Соломон тихонько смеется.
— Ты не шатаешься.
— Я шатаюсь. Но я шатаюсь стильно. — Она улыбается. — Как работа?
Он снимает куртку, стряхивает снег с рукавов, поднимаясь по последней лестнице.
Пегги свернулась калачиком на кровати и сонно заворчала, когда он подошел.
— Доработал меню. У Хаулера случился небольшой казус, когда его заказ на спиртное доставили не по адресу, но мы выжили, и спиртное надежно убрано. — Он подходит ближе, изучает картины на стене.
