Между тем во второй четверти — середине XII в. до н. э. новый виток эламской экспансии привел к падению Касситской Вавилонии и резкому ослаблению Ассирии (на которую обрушивались также набеги верхнеевфратско-верхнетигрских восточных мушков). А в третьей четверти XII в. пал под ударами собственной племенной периферии микенский мир Эгеиды; тогда же Вавилония освободилась от недолгого эламского ига и вскоре сокрушительным ударом изгнала эламитов из Месопотамии (в течение следующих десятилетий Элам распался), но далеко не достигла прежнего могущества. Около 1115 г. на Ближнем Востоке не оставалось ни одной великой державы.
Ближний Восток в конце II тысячелетии до н. э.
Для большей части позднебронзового века (XV–XIII вв. до н. э.) характерна особая концепция «великих царств», которую одинаково разделяли в Эгеиде, Египте, Анатолии, хурритском мире и Нижней Месопотамии (кроме ассирийцев). Согласно этой концепции, в каждом из пяти больших регионов «цивилизованного мира», известного этим державам (нильский, эгейский, анатолийский, верхнемесопотамско-сирийский и нижнемесопотамский регионы) самой природой вещей естественно предусмотрен только один «великоцарский» престол, которым располагает та династия, которая объединила большую часть этого региона под своей властью и аннексировала домен предыдущей такой же династии. Цари таких династий титуловались во взаимной переписке «великими царями» и даже «братьями» (если не враждовали и поддерживали хотя бы внешнюю дружественность), подобно европейским монархам XVIII века.
Около 1400–1300 гг. до н. э. «великими царствами» считались Аххиява (Микенская Греция), Хеттское царство, Митанни/Ханигальбат, Египет и Касситская Вавилония. Хотя Митанни с середины XIV в. до н. э. утратило былое могущество и было превзойдено новообразованной Ассирийской державой, а ассирийский царь Ададнерари I принял в начале XIII в. до н. э. титул великого царя, хетты окончательно признали за царем Ассирии этот титул только после того, как сын Ададнерари Салманасар ок. 1260 г. до н. э. полностью покончил с Ханигальбатом: Ассирия, как и Митанни/Ханигальбат, была державой верхнемесопотамского региона, и ее династия могла обрести «великоцарский» статус только с полным уничтожением предыдущей обладательницы верхнемесопотамской «великоцарственности», иными словами, государственности Ханигальбата.
Человек, общество, религия на переднем Востоке ранней древности
Возникновение на рубеже IV/III тысячелетий до н. э. древнейших цивилизаций сопровождалось глубинными изменениями в духовной жизни обществ, в первую очередь религиозной. Разрозненные верования и культовая практика эпохи первобытности, тысячелетиями сохраняемые традицией (в форме обычаев, преданий, обрядов, поведенческих норм, искусства и т. д.), начали оформляться в подобие систем. Их ядром и признаком был политеизм (греч. «многобожие»), универсальная стадия, присущая развитию всех религий древности. Системы раннего политеизма основывались на поклонении множеству богов (и иных сверхъестественных сил), прежде всего природных, имевших бессчетные и безграничные формы проявления и не образующих единого пантеона и иерархической структуры. Эти системы суммировали, по преимуществу механистически, самые архаические представления о мире сверхъестественного («наследство» первобытности) и новые идеи и верования нарождавшиеся в процессе дальнейшего познания окружающего мира и усложнения структуры государства и общества.
В отличие от позднейших мировых религий, которые начали формироваться лишь с середины I тысячелетия до н. э., ранние политеистические системы не представляли собой учений, не основывались на едином священном Тексте и не предполагали фигуры основателя (учителя, пророка и т. п.). Они также еще не содержали строгих религиозных догм (др. — греч. «постановление»), не утверждались в своей исключительности и превосходстве над иноэтническими.
Это объясняет в том числе «веротерпимость» и отсутствие в ранней древности религиозных войн. На «чужой» территории приносили жертвы «чужим» богам, во время войн их статуи победители увозили, лишая побежденных их защиты, и хранили с почетом. Наконец, этические требования еще не выступали в этих ранних системах на первый план и не совершили, как впоследствии в мировых религиях «спасения», переворота в сознании человека и общества. В представлении людей ранней древности сами боги бывали жестокими и капризными, с непредсказуемым поведением и амбиволентной «репутацией».
По мере своего развития системы раннего политеизма усложнялись, идеологизировались, в них начинала явственней проступать спекулятивная теологическая мысль, находили отражение начальные поиски личного благочестия, требования и нормы нравственности. Общее и специфическое в раннем политеизме наглядно демонстрирует сравнение религиозных систем Египта и Месопотамии — древнейших цивилизаций ближневосточного мира. Изобретенная в них (одновременно и независимо) письменность — ранее чем где бы то ни было, — зафиксировала эти явления и позволяет увидеть их глазами носителей культур.
Ранний политеизм Древнего Египта
Древнеегипетские источники упоминают примерно 1500 богов, но от большинства сохранились лишь имена. Этот огромный пантеон, включивший и додинастических божеств, сформировался уже в Старом царстве и впоследствии мало пополнялся. В середине II тысячелетия до н. э., со становлением Египта в качестве мировой державы он принял лишь нескольких богов попавших под его власть соседей (нубийских и азиатских). Имена древнейших богов египтян возводятся к афразийским корням, но этимология самого слова нечер (др.-егип. «бог») неясна. На письме оно могло передаваться несколькими разными иероглифами (в зависимости от контекста эпохи), из которых последний — «штандарт» — ᛩ, знак присутствия божества, был наиболее общим.
Вариант «Великой девятки»: слева направо — Ра, Атум, Шу, Тефнут, Геб, Нут, Осирис, Исида и фараон Тутанхамон (как воплощение Хора). Рельеф из гробницы Тутанхамона. XVIII династия
Потребность иерархически упорядочить эту массу божеств (и таким образом «систематизировать» мир) возникла уже в Старом царстве. Жречество крупных религиозных центров пыталось сводить их в подобия «семей» (отец-мать-сын) и иные «нумерические» группы (диады, тетрады, огдоады, эннеады и пр.) вокруг местных богов. Последние при этом часто производились в творцы мира, а их «родной» город претендовал на особое положение.
Главная из соперничающих «теологий» сложилась в Гелиополе (важнейшем культовом центре) вокруг бога Атума (слившегося с Солнцем-Pa). Согласно ей, создав себя сам в акте самотворения, Атум-Ра поднял из вод Первобытного океана (Нуна) Первую землю (холм), а затем сотворил людей и прочих богов: выдохнул воздух — Шу и выплюнул влажность — Тефнут, которые породили небо — Нут и землю — Геба, давших жизнь четырем знаменитым богам-близнецам: Усире (греч. Осирису, богу плодородия, позднее загробного мира), Сету (богу пустынь и хаоса), богине Исет (Исиде, богине-матери и символу трона) и Небетхут (Нефтиде, ее помощнице). Эта Великая Эннеада (Девятка) богов играла центральную роль в религии Египта на протяжении почти всей его истории.
В центре другой важной системы находился Птах — главное божество Мемфиса, ремесленник-демиург. Он сотворил мир, людей и прочих богов «с помощью своего сердца и языка», иначе говоря, «ума» (вместилищем которого, согласно египетским представлениям, служило сердце), и «речи» (называя все создаваемое вслух). «Мемфисская теология» — самая интеллектуальная из возникших в древнем мире, часто сравнивается с ветхозаветной версией сотворения мира и позднейшими учениями о «логосе». Она известна по копии I тысячелетия до н. э. (так называемому «Камню Шабаки»), но несомненно сформировалась много раньше (по крайней мере во II тысячелетии до н. э.).
Существовало много других «локальных» систем: творцами мира выступают, например, «огдоада» первобытных богов (лягушачьеголовых и змееголовых), в других бог-творец воссиял из лотоса, из божественного яйца и др. Различались и версии сотворения человечества: люди могли быть «наплаканы» Ра, вылеплены на гончарном круге бараноголовым богом плодородия Хнумом и др. Различные «сценарии» создания мира и человечества предполагали разные ответы на фундаментальные вопросы бытия, но сознание египтян не воспринимало их противоречивыми. Это отвечало природе мышления человека ранней древности, еще близкого к первобытному (как бы его ни определять — «дологическим» или «иным типом логического»). Оставаясь продуктом мифологического сознания, менталитет древнего человека применял присущий ему способ (множественность чувственно-наглядных ассоциаций) описания связей между объектами и явлениями.
