— За пару недель состряпает.
— Ты уж его уговори, чтобы он не упоминал о месячном заточении в темнице сырой, — попросил Пустовалов.
— Он не в обиде.
— Скажи, Роман, почему ты ни словом не обмолвился о подземельях, напичканных взрывчаткой. Ведь они относятся к ведомству Виноградова.
— Они принадлежат мне. В ведомстве Виноградова сидят одни сволочи. Ни один подпольщик из диверсионных отрядов не получил награды. Их так засекретили, что они все подохли в нищете, не числясь даже в ветеранах Великой Отечественной.
— Виноградов и ФСБ здесь ни при чем. Вся документация была уничтожена Берией по приказу Сталина. Счастье, что героев-подрывников в лагеря не загнали, а умерли они на свободе.
— Вот видишь! Сам сказал, что ФСБ тут ни при чем. И с какой радости я им буду сдавать хранилища. Кукиш им!
— Как знаешь, Роман. Не боишься, что все это хозяйство, в конце концов, взлетит на воздух и от области ничего не останется?
— Ты за область не волнуйся. Лучше скажи мне, как в Москве все прошло?
— Гладко. Вот только с Нейманом чекисты просчитались. Обвел он их вокруг пальца. Жена Неймана звонила связнику. Нейман слишком осторожен для того, чтобы выходить самому на прямую связь. Он подставлял своего двойника, а сам жил в отеле напротив, прослушивал разговоры, а потом давал двойнику инструкции. Того в результате и взяли, а настоящий Нейман наблюдал за операцией со стороны. Распознали двойника лишь на корабле, куда тайно доставили. Только поздновато опомнились. Неймана и след простыл. Вопрос в другом: кому он там теперь нужен без поставок?
— Ничего удивительного. Человек таким бизнесом ворочал на протяжении многих лет. И вдруг бы его взяли и арестовали как заурядного уголовника. Я не верил, что его схватят.
— Как ты меня раньше называл, Роман? Забыл? Я напомню. Неуловимый Джо. Так вот, теперь Нейман превратился в Неуловимого Джо? Черт с ним. А что ты с банкиром делать будешь?
— Я? Ничего. Так он здесь, в Елани. Пришел сам с повинной в главное управление и выдал самолично счета всех участников преступной группировки. Судить его не за что. Банк на хорошем счету. К тому же он добровольно сдал сомнительных вкладчиков. Честный человек.
Журавлев искоса посмотрел на майора и улыбнулся:
— А ты далеко пойдешь, Роман Иваныч.
— Странно. Но десять минут назад мне уже кто-то говорил об этом.
Несколько месяцев спустя
Город Камышин
9 часов 00 минут
Прием у начальника областного управления внутренних дел проводился строго по графику, так же как совещания и летучки. И вообще, дисциплина улучшилась. Заместители могли прийти вне очереди, но по согласованию или по вызову. И только один человек мог появиться в любое время без доклада. Мало того, дверь ногой открывал, наглец. Ни дать ни взять Потемкин при дворе Екатерины. Этим человеком был начальник управления северного округа подполковник Требухин. По звездочкам на погонах они сравнялись, но по должности соответствовали, как денщик с фельдмаршалом. Тут ведь не школьный класс — субординацию надо соблюдать.
Появление Требухина в начале рабочего дня, да еще с сумасшедшими красными глазами навыкате напугали всех присутствующих. Таким его еще никто не видел. Не иначе произошло что-то такое, о чем и подумать страшно.
Подполковник пулей пролетел через приемную и буквально ворвался в кабинет главного из главных. Дубовая дверь, обитая кожей, хлопнула так, что люстра закачалась. Что-то сейчас будет?!
Местное начальство стало тихо покидать приемную. После такого визита лучше не напрашиваться на прием. Минуты не прошло, как приемная опустела.
Требухин подошел к столу большого начальника, забыв поздороваться, а по уставу и доложиться, и тут же бросил на стол конверт.
— Вчера вечером в своем почтовом ящике нашел. Ни адреса, ни марки, ни штампа, ни имени. Всю ночь по потолку ходил, а в шесть утра сел в машину и приехал. Почитай, а потом скажи, что делать будем.
Как это ни странно, но подполковник Пустовалов среагировал спокойно, и ему не передалась лихорадка приятеля, похожая на электрический разряд.
Хозяин кабинета достал из конверта лист бумаги, развернул его и прочел печатный текст:
«Не порите горячку, подполковник!
Ваша жена не собиралась вас бросать и ушла
из дома не по своей воле. Так уж получилось. Ее возвращение к вам, равно как и ее безопасность, зависит от решения, которое мы от вас ждем в срочном порядке. Речь идет о новой партии дензнаков США вашего производства в количестве сорока миллионов. Расчеты будем производить по старой схеме: четверть за единицу. Через две недели самолет сядет там же, будьте готовы к отгрузке и откройте номерной счет в том же банке, куда вам будут отчислять проценты.
Поиграли в революцию и хватит. Пора браться за работу.
Жизнь вашей жены зависит только от вас.
Удачи!»
Пустовалов аккуратно свернул листок и положил его в конверт. Из ящика стола он достал похожий и протянул его Требухину.
Дмитрий взял его, но уже догадывался о содержании. Письмо ничем не отличалось, только на этот раз речь шла о дочери Пустовалова. Девушка исчезла в Лондоне, и никто о ней ничего не знает. Чтобы она вернулась на учебу в университет в полном здравии, отец должен возобновить работу. В его послании была одна приписка: «Серии купюр теперь диктуем мы!»
Требухин медленно сел на стул.
— Обложили, сволочи!
Долго они еще сидели, но решение так и не приняли.
Город Москва
Тот же день
Капитан застал Журавлева в дверях его квартиры.
Вадим торопился: обещал Метелкину снять на видеокамеру его очереднй триумф. Сегодня в одном из центральных книжных магазинов столицы проходила презентация новой документально-детективной повести Евгения Метлицкого, где автор раздаривал автографы своим поклонникам. Как и прежде будет стоять очередь из жаждущих получить закорючку автора на купленной книге.
Журавлеву все эти сборища порядком поднадоели, но он Метелкину обещал. Это единственный день, когда Женечка испытывает триумф и радуется ласкам популярности. Талант баснописца ему дан Богом, а что касается сыска, то здесь он — надо признаться — не на высоте.
— Еще раз повторите, капитан. Я ничего не понял.
— Я привез вам ключи и документы от машины, — сказал капитан, улыбаясь.
— Моя машина стоит во дворе, о чем идет речь?
— «Гранд Чероки». Та самая, которую вам передали преступники во главе с Василисой Нейман. Настоящего хозяина джипа преступники убили. Родственников у него нет. Подполковник Виноградов договорился с автоинспекцией, и джип переписали на ваше имя. Так, небольшой презент. Денег вам выписать контора не может. Официально вы в деле не участвовали и машина по протоколам не проходит. Преступники о вас не сказали ни слова.
— Ах, вот оно что. Ну, спасибо за заботу.
— Вам спасибо — за оказанную помощь.
Капитан передал ключи с техпаспортом и добавил:
— Машина стоит на платной стоянке у метро «Красные ворота».
Журавлева мучило любопытство. Он решил подкатить к магазину на джипе, а до автостоянки доехать на такси. Успеет.
Центр, пробки, и он опоздал. Злой Метелкин ходил взад-вперед вдоль дверей книжного магазина. Настя семенила следом и успокаивала великого писателя. На презентации она играла роль фотографа. Такие знаменательные дни записывались на все виды техники.
Они даже не обратили внимание на остановившийся джип. Журавлев ездил на скромной отечественной машине. Заметили его лишь тогда, когда он устал их звать и вышел из машины.
— Вот он, полюбуйтесь. Как «скорая помощь» Только свистни, и она приедет, как только больной перестанет дышать. Где тебя черти носили?
— Получал взятку от ФСБ. Видите?
Коллеги долго разглядывали автомобиль.
— Классная штука.
— Зачем она нужна? Чемоданы с настоящей валютой гораздо ценнее, — критично заметил Метелкин.
— Думаешь? Но нас тоже не забыли.
Журавлев открыл багажник, где стоял нестандартных размеров кейс. Чемоданчик выглядел больше обычного.
— Хочешь сказать, что там… — Метелкин вытянул указательный палец в направлении кейса и за мер.
— Хочу сказать. Я проверил. Там ровно миллион. Один из двадцати. И если вдуматься, то щедрости нет предела.
— И впрямь, похоже на взятку, — равнодушно сказала Настя. — Только ее придется вернуть. Затянули они в ФСБ этот процесс. Теперь и сами останутся ни с чем. Наш милый, благородный и честный писатель посвятил обмену денег целую главу и описал процесс в деталях. Там даже джип описан и цвет чемоданов с долларами. Тираж солидный, и об обмене через два дня будет знать вся Москва.
— Да, — грустно добавил Журавлев, — Женечка у нас обожает копаться в подробностях. Но почему читатели и комитетчики должны верить всему, что он пишет?
