Отложив в сторону текст, Алексей Николаевич внимательно посмотрел на собеседника: не сложно ли? Понимает ли? Складывалось впечатление, что он «обкатывает» на Брежневе свои идеи, которые для большей «усвояемости» собеседником заранее изложил на бумаге.
— Важнейшим для нас, я считаю, остается вопрос экономического стимулирования предприятий и укрепления хозяйственного расчета. Размер прибыли, который мы оставляем предприятию, естественно, должен зависеть от результатов его хозяйственно-финансовой деятельности, а сама прибыль выступать источником образования фондов предприятий, для собственных капиталовложений, прироста оборотных средств и прочего…
За счет прибыли и собственных ресурсов предприятий я предлагаю создавать собственные фонды: материального поощрения, социально-культурных мероприятий и жилищного строительства, развития производства.
По реакции генсека было видно, что его заинтересовало…
— Фонд материального поощрения — для премирования, для вознаграждения за годовые результаты работы предприятий и для оказания единовременной помощи. Это, Леонид, по сути, основной фонд, предопределяющий заинтересованность в результатах труда.
Что касается фонда социально-культурных мероприятий и жилищного строительства, то его предполагается использовать для строительства и капитального ремонта жилых домов, для культурно-бытовой сферы. Опять же — важнейшую роль и в формировании данного фонда, и в использовании его средств, я думаю, стоит поручить именно предприятиям.
Фонд развития производства… Я считаю, что он должен быть привлечен для внедрения новой техники, модернизации уже задействованного оборудования, обновления основных фондов, совершенствования организации производства.
И еще… я предлагал ввести за правило — капитальные вложения, производимые за счет фонда развития производства и фонда социально-культурных мероприятий и жилищного строительства, должны полностью обеспечиваться материально-техническими ресурсами и фондом заработной платы… А порядок распределения получаемой прибыли должен быть следующим: предприятие в первую очередь, и это главное, обязано вносить из прибыли в бюджет плату за основные фонды и оборотные средства и фиксированные платежи по уплате процентов за банковский кредит.
И, глаза в глаза с Брежневым, отчеканил следующее предложение:
— Государство, таким образом, сохраняет первенство при распределении прибыли.
Затем, опустив глаза в свои бумаги, вновь «цитировал» сам себя:
— «После внесения всех платежей часть прибыли предприятия должна была направляться в фонд материального поощрения, в фонд социально-культурных мероприятий и жилищного строительства и в фонд развития производства. И все эти фонды, их создание и функционирование, таким образом, оказывались „вторичным“ в сравнении с государственными затратами и долгами предприятия перед государством. Из оставшейся части прибыли должны были осуществляться погашение кредита, предоставленного на капитальные вложения, финансирование централизованных капитальных вложений, а также производиться отчисления в резерв для оказания финансовой помощи и на другие цели».
Выдохнул… Но Брежнев, казалось, оставался безучастным. Или только «казалось»?
— И самое главное, Леонид, по крайней мере для меня, — материальная заинтересованность работников. Я думаю, что важно увеличить в зарплате ту ее часть, которая непосредственно, я подчеркиваю — непосредственно! — зависит от общих результатов работы предприятия. Важно повысить долю премий в зарплате, повысить вознаграждения за улучшение общих годовых итогов работы предприятия.
Брежнев с этим спорить не стал, но откуда деньги?
— Да оттуда же, Леонид, из создаваемых фондов! А знаешь что… Я думаю… я уверен, что можно ежеквартально расходовать до 90 % средств, поступающих в тот же фонд материального поощрения! А система поощрения должна обеспечить заинтересованность всех работников предприятия в росте объема реализации продукции, прибыли, в повышении рентабельности производства. А показатели, условия и размеры поощрений должны рассчитываться ежегодно, при утверждении годового плана! Но, я считаю, и коллеги со мной соглашаются, нельзя допускать условностей и ограничений в выплате премий. Иначе бóльшая часть премий будет просто «заиграна», и это поймут все — от простого рабочего до меня, председателя Совмина.
Здесь Брежнев был двумя руками «за», и это было видно хотя бы по его улыбке!
— И еще, Леонид, вот что важно: при поощрении важно исходить из того, что зарплата должна находиться в прямой зависимости не только от количества, но и от качества произведенной продукции. Руководителям предприятий надо предоставить право доплачивать и за совмещение профессий, и за широкое использование отходов производства.
Это я почерпнул для себя там, в Европе…
Что еще…
— Нам необходимо выстроить такую управленческую систему, в которой важнейшим считается каждое звено. Но здесь заложена и опасность: при ослаблении или выпадении какого-либо из звеньев вся система становится недееспособной! Это «узелок», который я себе завязал на память!
Что еще?..
— Всерьез продумать и перестроить процесс подготовки кадров экономистов и инженеров… Это — долгосрочно!
В мае 1968-го, готовя текст своего выступления на совещании в Совете экономической взаимопомощи, А. Н. Косыгин записал: «Впервые, пожалуй, вопросы экономических исследований стали занимать важное народнохозяйственное значение… мы можем сказать, что только теперь у нас появились настоящие экономисты»[397].
Что и кого он имел в виду? Видимо, тех, кто восемь лет спустя составил костяк создаваемого Всесоюзного научно-исследовательского института системных исследований. Об этом — чуть ниже…
Сейчас о другом.
Все косыгинские выкладки нашли отражение в уже упомянутом постановлении «О совершенствовании планирования и усилении экономического стимулирования промышленного производства»[398].
Бесспорно, постановление отличалось противоречивостью: с одной стороны, стремление достичь смыслового единства документа, логичности, ведь каждое слово должно было весомо лечь в строчку! С другой стороны, удивительно наличие явно идеологических штампов, без которых премьер мог бы и обойтись. Но дело было не в председателе Совмина, но об этом чуть ниже…
Нуждалась в доработке и сама «модель». «Шлифовку» последней предлагалось осуществлять «по ходу реформирования». Но! Но снятие противоречий возможно было — так считали авторы реформы — только при одном условии — развитии реформы в сторону рыночных отношений!
«Антирыночники» возражали — что же, уходим от социализма?
Конечно, на такой резкий кульбит Косыгин и сам не пошел. Он стремился и рассчитывал занять «серединку», достичь компромисса между «рыночниками» и «антирыночниками»…
…Реформе Брежнев — поначалу — не мешал, в его рабочих записях и дневниках мы не найдем ни одной заметки о ее подготовке и ходе, и она пошла своим чередом, тем более что она его, и объективно, и субъективно, не касалась.
Заработала в полную силу инициативная группа из десяти экономистов-практиков (причем — ни один из них не занимал каких-либо постов в самом правительстве). Особо выделялся главный экономист Воскресенского химического комбината Мирон Владимирович Фельдман, с которым Косыгин был знаком еще с 1930-х годов как с разработчиком первого техпромфинплана — развернутой годовой росписи производственно-технической и финансовой деятельности предприятия, составленной на основе заданий пятилетнего плана на соответствующий год[399].
Фельдман слыл знающим человеком, экономистом, что называется, «от Бога», прекрасно ориентирующимся в проблемах как отдельно взятого предприятия, так и целой отрасли.
