полу рядом с креслом, а рукава рубашки закатаны до локтей. Он улыбается, демонстрируя острые белые зубы.
— Я думаю, нам пора поговорить, — говорит он.
14. Сыщик и архитектор
Исидор во второй раз осматривает тело Анру. Мертвый миллениар выглядит не таким умиротворенным, как прошлой ночью: его бледное лицо искажено ужасной гримасой, на лбу и висках заметны красноватые точки. Пальцы скрючены.
В зале-усыпальнице очень холодно, и дыхание Исидора мгновенно превращается в пар. Наглухо закрытый гевулот делает все вокруг нереальным и ускользающим, а молчание трех Воскресителей, пришедших вместе с ним, ничуть не помогает. Фигуры в красных одеяниях, чьи лица скрывают гевулот и сумрак, стоят неестественно тихо, не двигаются и, кажется, даже не дышат.
— Как любезно с вашей стороны разрешить мне сюда прийти, — говорит он, обращаясь к тому — ему или ей? — на чьей груди начертан золотой знак бесконечности. — Как я понимаю, это не слишком обычная просьба.
Ответа нет. Исидор почти уверен, что это тот же самый Воскреситель, с которым он недавно разговаривал в Доме Воскрешения, когда понял, что намеревался сделать вор. После толчка, потрясшего город, они привели его сюда и показали, что произошло, но до сих пор никто не произнес ни слова.
Логический вывод мог быть только один: украсть столь ничтожное количество времени понадобилось только для того, чтобы впоследствии вернуть его и совершить какое-то преступление в преисподней. Бедняга Анру. Концы с концами не сходятся, и от этого Исидору становится не по себе.
Он изучает место преступления при помощи своего увеличительного стекла. На полу имеется два различных вида консервирующего геля, и степень их коагуляции тоже различна; одно вещество покрывает тело Анру, другое — чье-то еще. Это подтверждает его догадку о способе проникновения вора — каким-то образом он притворился умершим, а потом изнутри впустил своего вооруженного соучастника. Исидор решает проверить все воспоминания агор в тех местах, где умирают нищие Временем.
Кроме того, он обнаружил следы незнакомых искусственных клеток — куда более сложных, чем любые синтбиотические вещества Ублиетта. Это он обнаружил под ногтями Анру, значит, не обошлось без борьбы. А отметины на его черепе свидетельствуют о принудительной закачке.
— Нельзя ли хоть ненадолго его восстановить? — спрашивает Исидор у Воскресителей. — Мы могли бы воспользоваться его свидетельством, чтобы точно узнать, что здесь произошло.
Молчание одетых в красное стражей преисподней его не удивляет: они не желают нарушать законы восстановления ни при каких обстоятельствах, даже ради раскрытия преступления.
Он обходит помещение и продолжает размышлять. Один из Воскресителей занимается поврежденным Спокойным, которого атаковал соучастник вора. Исидор уже исследовал пулю — крошечный осколок алмаза. Если внутри него что-то и было, все уже сплавилось в единую массу.
Больше всего его беспокоит отсутствие мотива. Происшествие во время приема, теперь еще и это: ничего общего с преступлениями гогол-пиратов, о которых он слышал или участвовал в расследовании. Судя по всему, вор не делал никаких попыток получить доступ к гевулоту Анру. Это даже не преступление. Некоторое количество Времени было украдено, потом возвращено, сняты две разные копии сознания Анру, что совершенно бессмысленно без ключей гевулота для их расшифровки. Но прежде всего, как же ему удалось похитить Время?
— Вы не возражаете, если я взгляну на это? — Он поднимает Часы Анру и осторожно отстегивает с руки цепочку. — Я бы хотел их исследовать.
Воскреситель с символом бесконечности на груди медленно кивает, достает из кармана маленькие непримечательные Часы и прикасается к ним и к Часам Анру своим декантатором. После этого он кладет новые Часы точно на то место, где лежали старые, и отдает Исидору черный гладкий хронометр Анру.
— Благодарю вас, — говорит Исидор.
Воскреситель сдвигает назад свой капюшон и слегка приоткрывает гевулот, показывая круглое приветливое лицо. Он нерешительно откашливается.
— Прошу прощения… Мы так много времени проводим с… нашими Спокойными братьями, что трудно…
— Все в порядке, — говорит Исидор. — Вы были очень добры.
Человек достает что-то из кармана.
— Мой партнер… там внизу… — Он показывает на пол. — Когда не был Спокойным… был фанатом… — Он кашляет. — И я подумал… может, вы… автограф?
Он протягивает газетный сюжет с недолговечным фильмом. Статья Адриана Ву.
Исидор вздыхает, берет газету и выуживает из кармана ручку.
Дневной свет заставляет его щуриться, но Исидор рад, что оставил за спиной темный фасад Дома Воскрешения. Ветер на Устойчивом проспекте, по сравнению с прохладой преисподней, кажется ему горячим, но человеческие голоса действуют освежающе.
Оптогенетическая атака на приеме вызвала у него ощущение растерянности и небольшую головную боль. Однако Спокойный-медик, обследовавший его вместе с остальными гостями, не нашел никаких остаточных следов инфекции. Он сумел изолировать вирус, а когда Исидор вместе с Одеттой обыскивал территорию, они нашли порванный цветок, откуда, вероятно, и распространилась зараза. Цветок, надежно упакованный в сферу из интеллектуальной материи, так и остался в наплечной сумке Исидора.
Он не может заснуть, и мысли, беспрестанно кружащие в голове, не дают отдохнуть. Как только он вспоминает о воре, Исидор чувствует легкий укол стыда. Они были так близко — лицом к лицу, — и вор сумел похитить не только его самообладание, но и кольцо сцепления. И вот еще одна загадка: как ему удалось симулировать его личность? Насколько Исидору известно, у вора не было возможности получить доступ к его гевулоту.
Мало того, никаких следов вора не осталось даже в экзопамяти парка, его единственное появление без маскировки гевулота было зафиксировано в тот момент, когда он разговаривал с Исидором. Абсолютно ясно, что этот человек способен изменять наружность согласно своим желаниям. Он подозревает, что растерянность частично
